— О, ангел с небес! Сестричка! Ты нам и нужна!
Лю Синь хотела сделать вид, что не слышит или не понимает. Но это у нее не получилось. Детина в два прыжка оказался возле девушки и, схватив за плечо, потащил в подъезд. Лю Синь приготовилась к самому страшному. Кричать или звать на помощь ей было нельзя. Ведь, как только в больнице обнаружат пропажу, ее начнут искать. И теперь чем меньше людей встретят ее, тем больше надежды на то, что не найдут те, от кого ей надо скрыться. Больница ведь совсем рядом.
— Просто чудо какое-то! — ворочал взлохмаченной рыжей головой, как Лю Синь вскоре поняла, пьяноватый детина, втаскивая ее в лифт.
Лю Синь неожиданно вспомнила, что она отлично владеет многими способами самообороны. Но пока что этот странный молодой человек не приставал к ней. Очевидно, она нужна была ему для каких-то других целей.
Двери одной из квартир на пятом этаже, куда они поднялись, были распахнуты настежь. И все стены в коридоре забрызганы кровью.
— Сестричка, будь человеком, перевяжи раны бойцу, — сказал рыжий, кивая на ерзающего от боли в кресле молодого парня азиатской внешности, у которого одна рука была изрезана стеклом.
— Вы бы «скорую помощь» вызвали, — посоветовала девушка.
— Нам нельзя. Мы агенты. Выполняем ответственное задание, — заявил рыжий, явно привирая, как только Лю Синь подошла к раненому.
В аптечке оказались и йод, и вата, и бинт. Раны были не очень глубокие, и Лю Синь, сама себе удивляясь, довольно быстро их обработала и наложила повязки.
Рыжий помог, как оказалось, абсолютно пьяному парню дотащиться до дивана и уложил его спать.
— Спасибо! — сказал рыжий и представился: — Меня Санек зовут, а тебя?
— Меня Лю Синь.
— Китайка, что ли?
— Китаянка, — поправила его Лю Синь.
— Фу-ты ну-ты! Китаянка.
— А чем это он так поранился?
— А из кухни через стекло выйти хотел. Там еще убрать нужно…
— Давайте помогу, — предложила Лю Синь.
— Это можно, — пожал плечами Санек. — А потом я тебя пивом угощу.
— Нет, пива я не хочу, — сказала Лю Синь, понимая, что очень даже бы неплохо ей здесь переночевать, а уже утром решать, что делать дальше.
— Ну, мне больше достанется, — хмыкнул Санек и, усевшись за стол, достал из холодильника и, открутив пробку, принялся лакать пиво прямо из горлышка.
— Простите, а где у вас метелка? — спросила Лю Синь.
— Там, — махнул Санек головой в угол, где действительно стоял веник и даже совок.
Лю Синь аккуратно вымела осколки. Раскрасневшийся Санек, потягивая пиво, осоловелым взглядом ощупал ее с головы до ног. Наконец, икнув, он спросил:
— И откуда ты тут нарисовалась такая?
— Из больницы. Я с дежурства возвращалась. Мне домой далеко ехать. Вот я и присела отдохнуть.
— А че тебе куда-то ехать. Ночуй здесь. Хошь со мной в одной люльке, хошь с Муратом, а хошь одна.
И тут у него зазвонил мобильник.
Лю Синь продолжала подметать, а звонивший, как и Санек, говорил так громко, что она, хочешь не хочешь, все слышала.
— Але! Санек у трубы! — прокричал рыжий.
— Чего не отзвонился? — спросил хрипловатый мужской голос.
— Да тут Мурата ранили, — хмыкнул Санек. — Первую помощь оказывали.
— Какого Мурата?! Кто ранил? Ты че там напился, что ли?!
— Не, ты что, Чифирь, я ни-ни.
— Тебя зачем туда Бык заслал?
— Искать этого, как его, Глухого… Слепого.
— Так ищи!
— Слышь, ты, Чифирь, ты хоть знаешь, сколько у нас теперь тут времени? Это у вас в Москве «Спокойной ночи, малыши!». А у нас все люди уже спят.
#А о том, как дело продвигается, я завтра отчет держать буду.
— Что за Мурат там с тобой?
— Да вместе чалились. Он тут всех знает, мне помогает искать. У меня тут не только Мурат. У меня здесь еще Лю Синь есть. Девчонка хоть куда! — сказал Санек и приподнялся, чтобы дотянуться и хлопнуть Лю Синь по заднице, но не удержался, пошатнулся и плюхнулся назад на стул.
— Ты что, вместо того, чтобы приказ Быка выполнять, бордель там устроил?
— Да никакой не бордель. Мурат сегодня чуть перепил. Отвык на воле от русской водки. А завтра проспится. И все пучком будет. Найдем мы вашего Слепого, Глухого и порешим.
— Тебе же ясно сказали — живым его брать.
— Ладно, сначала надо найти его. Тут теперь такая каша вокруг. Они, как революцию по весне затеяли, все бумаги повыбрасывали. Теперь Мурат через свои каналы розыск затеял.
— Лагерь называется «Атлантида», запомнил? — спросил Чифирь.
— Ясное дело! Я на Атлантике служил!
— Да не Атлантика, а «Атлантида».
— Не, я не запомню. Как тебя там, Лю Синь, запомни или запиши — «Атлантида».
— Хорошо, — кивнула Лю Синь, продолжая прислушиваться.
— Ладно, Санек, до связи! — сказал Чифирь и отключился.
— Все, Лю Синь, — заорал Санек, — беру тебя в секретарши.
— Я здесь убрала, — сказала Лю Синь, — пойду в коридоре еще стены вытру.
— Стоп. Стоять! — крикнул Санек так, что Лю Синь даже вздрогнула.
— Сначала меня на кровать транспортируй. Раздень и спать уложи. Сам не дойду.
Лю Синь, которая и сама плохо еще держалась на ногах, взвалила едва передвигавшего ноги Санька на плечи и потащила в комнату, где спал Мурат. Там, кроме дивана, была еще кровать. Туда и положила Лю Синь Санька, стянула с ног туфли. А больше ему уже ничего не было нужно. Он захрапел.
Лю Синь решила, что вымыть стены можно будет и утром. А теперь ей обязательно нужно выпить чаю и поспать.
На кухне она заметила коробку с прекрасным китайским чаем. Заварив чаю и выпив пару глотков, Лю Синь прилегла на стоявший на кухне диванчик и тут же уснула.
К счастью, проснулась она первой. Сходила в туалет, в ванную, привела себя в порядок. Единственное, что ее смущало, — это то, что, кроме ночной сорочки и медицинского халатика с шапочкой, у нее не было никакой одежды.
Когда Санек, пошатываясь, появился в коридоре, Лю Синь старательно пыталась отмыть с обоев пятна крови.
— Ну что, крошка, сваришь нам кофе? — спросил Санек.
Вслед за ним из комнаты вышел, опираясь на стену, Мурат.
Лю Синь молча положила тряпку и пошла варить кофе.
Мурат, выйдя из ванной, тоже уселся за стол в ожидании завтрака.
Санек включил телевизор и буквально онемел от неожиданности. На весь экран показывали фотографию Лю Синь.
— Внимание! Разыскивается особо опасная преступница, гражданка Китайской Народной Республики Лю Синь. Она находилась в больнице под стражей. Девушку могли похитить ее сообщники. Просим всех, кому что-нибудь известно о ее местонахождении, позвонить по телефону, который сейчас появится на экране. Вознаграждение гарантируется.
Санек демонстративно взял ручку и листок бумаги и принялся прилежно записывать появившийся на экране телефон.
Первой реакцией Лю Синь было сбежать, она даже, сняв с огня джезву, метнулась к двери, но Санек ухватил ее за плечо:
— Стоять!
— Отпустите меня, мне надо идти, — попросила Лю Синь.
— Куда тебе надо идти? В зубы к правосудию? Мы сами такие, правда, Мурат?
Тот молча кивнул.
— Не боись, китайка! Мы своих в беде не бросаем! Что ты там натворила, не знаю. Но на хрен нам их вонючие деньги, когда тут такая красота с нами рядом. И потом… — сморщил лоб Санек, как бы что-то напряженно вспоминая. — Я ж тебя ночью вроде как своей секретаршей назначал? Или мне это показалось?! Даже что-то запомнить просил, а что, хоть убей, не помню…
— Ты просил запомнить слово Атлантида, — с готовностью напомнила Лю Синь.
— О, точняк! Атлантида. А ты сбежать хотела!
— Что еще за Атлантида? — недовольно проворчал Мурат, у которого перевязанная рука все еще болела так, что он морщился от боли.
— Это лагерь так называется, где этот чертов Слепой должен быть.
— А лагерь этот где?
— Да хрен его знает, будем искать! Вон девушка нам поможет… Поможешь, Лю Синь?
— Я тоже не знаю, где этот лагерь, — пожала плечами Лю Синь и добавила: — И одежды у меня нет…
— Это не проблема. Там в шкафу шмоток полно. Открывай и бери любые! — сказал Санек, крутя головой, а потом добавил: — Только сделай нам с Муратиком еще по пару бутербродов с колбаской. Там, в холодильничке, она должна лежать. Съедим, Муратик, по бутербродику?
— Съедим, — кивнул Мурат, баюкая руку.
Пока Санек и Мурат ели бутерброды и пили кофе, Лю Синь пошла в комнату и открыла шкаф. На вешалках висели женские платья размера пятьдесят шестого и рассчитанные на подростка джинсы и пара костюмов. На полках лежали яркие майки и кепки.
— Ну что, нашла, крошка? — спросил Санек, заходя в комнату. — Одевайся и поехали.
— Здесь вряд ли что мне подойдет, — вздохнула Лю Синь.
— Так, как тебя там, Лю Синь, тебе на прием к императору надо идти или от стражей порядка прятаться? — резко спросил Санек и, смерив Лю Синь взглядом, достал светлый подростковый костюм и черную майку. Бросил их на кровать. А потом схватил лежавшие на столе ножницы и сноровисто подстриг Лю Синь под мальчишку. Та взглянула в зеркало и, улыбнувшись, спросила:
— И как называется эта прическа?
— Пьяный ежик! — ухмыльнулся Санек и скомандовал: — Я выхожу, ты одеваешься и вперед.
— А документы? — спросила Лю Синь.
— Документы… — задумался Санек, а потом крикнул: — Эй, Муратик, как там насчет документов для нашей Лю Синь, которую теперь будут звать… Ху Фэй?
— Не вопрос! — отозвался из прихожей Мурат. — К Лешику заедем, он недалеко живет. Он какие хошь документы сварганит.
— Мне бы такие, по которым в Китай улететь можно было бы. Я домой хочу… — вздохнула Лю Синь.
— Ну, этого я бы тебе делать не советовал. Там наверняка тебя пасут. И наши и ваши. Ведь все дороги ведут домой. Так что и родители твои под колпаком, — уверенно заявил Санек.
— А куда же мне тогда? — спросила Лю Синь.
— Пока что с нами перекантуешься. А потом посмотрим, — сказал Санек.
Через несколько минут Лю Синь было не узнать. Из испуганной медсестры-китаянки она превратилась в дерзкого китайчонка.