— Ладно, только быстро, — разрешил Некрошинский.
— Короче, — сказал Санек, — можно выкрасть из этой, как ее, «Атлантиды» парочку деток. У них же родители, я еще в Москве про этот лагерь слышал… Родители у этих деток-конфеток очень-очень богатые. И если с ними что-нибудь случится, любой из них, поверьте, выложит, сколько попросите…
— Да, это, наверное, действительно вариант, — пожал плечами Некрошинский и напомнил: — Ты, кажется, звонить собирался. Пошли.
Санек, уходя, снова сжал кулак и весело выкрикнул:
— Йес!
Доктор Ли и Лю Синь остались с несчастным таджикским мальчиком, который, казалось, спал.
Но когда Некрошинский и Санек ушли, он открыл глаза и приподнялся.
— Мама… — тихо прошептал он, глядя на Лю Синь, но, заметив доктора Ли, опять напрягся.
— Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, — успокоил его доктор Ли и спросил: — Ты есть хочешь?
Мальчик кивнул и пробормотал:
— Я хочу есть кашу.
— Хорошо, я сейчас попрошу, и тебе принесут кашу, — кивнул доктор Ли и, выглянув на улицу, подозвал одного из охранников и попросил: — Принесите мальчику каши.
Через несколько минут мальчик с наслаждением уплетал кашу, которую доктор Ли успел щедро сдобрить пищевой добавкой, которая стояла у него в шкафчике.
— Пусть успокоится и поспит, — объяснил он Лю Синь, — а главное, забудет, что с ним было, куда он ходил и с кем встречался.
Когда мальчик доел кашу, его и правда потянуло на сон. Он хотел лечь прямо на полу, но доктор Ли помог ему дойти до кровати, уложил и накрыл одеялом.
Тут как раз вернулся Санек. Он был раздосадован.
— Не отвечает, блин, Бык! — сказал он недовольно.
— Так кто у вас не отвечает, Блин или Бык? — не то в шутку, не то всерьез переспросил доктор Ли.
— Бык. Теперь я понятия не имею, что с этим Слепым делать. Замочу, наверное, да и все! — сказал Санек решительно.
— Только не здесь, не на нашей территории… — предупредил доктор Ли.
— Да не волнуйтесь! Я не дурак! Но у меня в «Атлантиде» еще одно дело есть! Этот ваш пахан дал добро на мой план.
— На киднеппинг? — спросил доктор Ли.
— На что? — не сразу понял Санек.
— Детей красть будешь? — уточнил доктор Ли.
— Деньги на них зарабатывать, — сказал Санек и, опасливо запахнув халат, тоже лег спать.
Глава 14
Несмотря на то что Чингиз так и не нашел ни китайской минеральной воды, ни пищевых добавок, он решил продолжать воспитательный процесс. И после ужина и вечерней проверки с исполнением двух гимнов и опусканием двух флагов он объявил, что все, кто живет в «Атлантиде», через пятнадцать минут должны собраться у костра.
Место для костра было выбрано удобное. Вокруг кострища даже сделали низенькие лавочки. В те вечера, когда Чингиз ездил по своим делам, ребята вместе с Лизой и Глебом засиживались у костра за полночь. В этот раз, чтобы подольше посидеть, даже не стали дожидаться, пока стемнеет.
Как только развели костер, Мик первым предложил:
— А давайте как-нибудь шашлык организуем!
И Чингиз, как ни удивительно, поддержал его:
— Только в поселок нужно сгонять за мангалом и мясом. У меня там есть знакомые, у них всегда найдется баранина для шашлыка.
— А вы прямо сейчас сгоняйте! — оживилась Каролина. — Еще ведь даже не темно. Мы дома всегда тоже на выходные шашлык делаем. Но обычно из свинины. Хотя однажды к нам дядя Гога приезжал, он с Кавказа откуда-то, так он баранину привозил. Знаете, на шомпол нанизывал огромные сочные куски мяса, лук и целые помидоры… У него мясо с какими-то травками мариновалось… Запах… Обалдеть!
— Каролина, ты так вкусно рассказываешь, просто голова кружится… — восхитился Мик.
— А у нас специальный навес сделан, там мангал и стол с лавками… — начала Полина.
— У всех на Рублевке есть и навес, и мангал, и столы с лавками! — заметил Кузя.
— Вы еще поругайтесь… — хмыкнул Черный. — Да, хорошо бы мясца порубать. А то от этой тушенки уже скулы сводит!
— Да ладно, сгоняю я в поселок за мясом! — сказал Чингиз, направляясь к мотоциклу. — Только, когда я вернусь, побеседуем о грехах. Откровенно.
— Конечно! — крикнул Кузя и добавил: — Чур, я о чревоугодии буду рассказывать… Под шашлычок!
— А я об алчности… или нет, лучше о похоти, — вставил свои пять копеек Мик.
— Вы думайте, а я поехал, — сказал Чингиз, садясь на мотоцикл.
— Может, помочь завести? — предложил Глеб.
— Я сам справлюсь. Вы с Лизой здесь смотрите! — крикнул Чингиз, отъезжая.
Удивительно, но никто не видел, когда он починил мотоцикл.
— Ну что, давайте о грехах побазарим! — предложил Кузя.
— Не, давайте, пока этого проповедника нет, просто песни под гитару попоем, — предложил Мик, который и сам неплохо играл на гитаре. — Вы, Лиза, начинайте, а мы поддержим.
Лиза взяла на гитаре несколько аккордов и спросила:
— С чего начнем?
— С нашей, лагерной! — крикнул Черный.
И они дружно запели, с особым рвением налегая на припев:
Папа с мамой в лагерь нас послали,
Чтоб мы хорошенько отдыхали,
А нас рано поднимают,
На зарядку выгоняют,
Чап — чап — чап — чап — чали!
А нас рано поднимают,
На зарядку выгоняют,
Чап — чап — чап — чап — чали!
Есть у нас хорошенький момент:
Это — построенье на обед.
Мы к столовой подойдем,
Еще часик подождем,
Чап — чап — чап — чап — чали!
Мы к столовой подойдем,
Еще часик подождем,
Чап — чап — чап — чап — чали!
Наконец в столовку мы попали.
Сели за столы и заскучали.
Поварята не спешат,
А идут и говорят:
— Чап-чап-чап-чап-чали!
Ночью в туалет нас не пускали,
Мы через окошко убегали,
А вожатая боится,
Что мы можем провалиться,
Чап — чап — чап — чап — чали!
Долго нас на море не пускали,
Мы подушки рвали и метали,
А вожатый наш боится,
Что мы можем утопиться,
Чап — чап — чап — чап — чали!
А вожатый наш боится,
Что мы можем утопиться,
Чап — чап — чап — чап — чали!
В лагере мы классно отдыхали,
Почернели все и одичали.
Нас родители встречали,
Никого не узнавали,
Чап — чап — чап — чап — чали!
Нас родители встречали,
Никого не узнавали,
Чап — чап — чап — чап — чали!
— Ура! — закричали все вместе.
— Слушай, Вадим, — повернулась Лиза к Вадику, — ты прошлый раз здесь что-то про эмо рассказывал и песню неплохую пел. Вроде группы «Оригами», что ли…
— Да, есть такая группа… — пожал плечами Вад.
— А расскажи для меня, темной, что это за эмо такие… — попросила Лиза.
Вад взял гитару и, наигрывая, сообщил:
— Я, в общем, еще только собираюсь к ним прибиться. Эмо — от слова «эмоциональный». Это в больших городах, в Питере там, в Москве целая культура. И это очень эмоциональная, яркая культура. Не только музыка, но и рисунки, сам стиль поведения. Эмо носят розовое с черным, челку и значки, много разных значков. На концертах любимых групп, например, девчонки-эмо обязательно в истериках бьются. А парни могут подраться.
— Так давай забацай что-нибудь эмо. Из «Оригами»!
— Или свою! — вдруг включился Черный. — Давай, Вад, свою давай лабай! Город идет на меня…
— Ты, что, Вадик, песни сам сочиняешь? — удивилась Лиза.
В ее словах послышался такой восторг, что Вадик решился и запел:
Город идет на меня,
Город меня хочет съесть.
Гложет он душу два дня,
Зубы у города есть.
И припев:
Улица пустынная,
Фонари разбиты.
Ночь такая длинная,
Окна все открыты.
Вадик сделал проигрыш и продолжил:
Шпилем задел за висок,
Руку мостом оторвал,
Вместо воды пью песок,
Вместо могилы — подвал.
Лиза покачала головой:
— Да, это серьезная заявка.
— А давайте я нашу готскую спою! — вдруг отозвалась Каролина.
— Ну, давай, пой готскую! — сказал Вадик и подал Каролине гитару.
Она взяла несколько аккордов и запела с подвыванием:
Черные стены и черный сундук.
Все паутиной затянет паук.
Глаз оторвался и вырван язык.
Мучиться кролик на дыбе привык…
— Ой, нет, — покачала головой Полина. — Этого не надо. Да еще на ночь… Приснится невесть что. Давай, Мик, споем лучше что-нибудь человеческое.
Мик забрал у обиженной Каролины гитару, и ребята хором запели:
На острове Таити
Жил негр Пити-Мити,
Жил негр Пити-Мити,
Был черный, как сапог.
Вставал он утром рано,
Съедал он три банана
И, съевши три банана,
Ложился на песок.
Была у Пити-Мити
Супружница Раити,
Супружница Раити
И попугай Кеке.
Однажды на Таити
Приехала из Сити,
Приехала из Сити
Красотка Шабартье.
В красоточку из Сити
Влюбился Пити-Мити,