— Снежного человека, — гордо произнесла Анжела Стычкина.
— И что, нашла его?
— Нашла, — кивнула Анжела. — Я же за что ни берусь, все у меня ладится! Такие фотографии получились! Бери любую и на конкурс международный посылай!
— Да, Анжелка, ты от скромности не умрешь, — покачала головой Кристаллинская.
— Так, а ты, Маша, что здесь делаешь, да еще с этой толпой?
— Я за сыном прилетела.
— За Лешкой?
— Ну да, у меня же один сын.
— Я его лет десять не видела. Сейчас бы увидела, так и не узнала бы.
— Главное, чтобы я его узнала… И он меня.
— А что он, твой сын, здесь забыл? — спросила Анжела.
— Да представь себе, отдохнуть сюда поехал. Мне же некогда летом отдыхать. Самая запарка ведь летом! Ну, думаю, взрослый парень, пусть себе отдохнет. Деньги ему на путевку дала. Думала, и правда лагерь как лагерь… Туристический, значит, трудности будут. Он силу, выносливость свои проверит… А он в эту жуть полетел! — покачала головой Кристаллинская.
И тут же опять с возмущением накинулась на генерала:
— Так вы предоставите нам транспорт или нет?!
— Нет! — гаркнул генерал Лобко так, что Кристаллинскую и Анжелу даже передернуло.
— Почему?! — не уступала Кристаллинская.
— Женщина! У нас воинская часть! И, можно считать, чрезвычайное положение. Сейчас прикатит микроавтобус из посольства. Вот и езжайте на нем к своим детям! — довольно грубо заметил генерал Лобко.
— А что, если их похитили, как тех двоих, о которых в Интернете сообщали? — высказала предположение Кристаллинская.
Закревская сидела, не произнося ни звука. Она по голосу узнала звонившую ей перед отлетом женщину, которая требовала лететь вместе в Бишкек. Надо было понимать, что все эти мужчины и женщины — родственники подростков, которые находятся в лагере «Атлантида». Они приехали забрать своих детей, которые, есть надежда, находятся в лагере.
Полковник Плоткин наклонился к генералу Лобко и сказал:
— Я пошел.
Генерал Лобко только молча кивнул.
В дверях полковник Плоткин едва не столкнулся с дежурным, который выкрикнул прямо с порога:
— Автобус прибыл.
— Ну что ж, пойдем и мы, — кивнул генерал Лобко.
Анжела, Закревская, Чуб, Курманбек и только что прибывшие родители вышли в коридор, а потом на улицу.
Голубой вертолет тем временем уже поднялся в небо.
Вертолетчик, молодой и довольно амбициозный киргиз, на вопрос, помнит ли он, где они видели подростков, ответил вопросом:
— Это со снежным человеком, что ли?
— Подростков со снежным человеком, — спокойно уточнил полковник Плоткин.
Пилот лишь пожал плечами и сказал:
— Сомневаюсь, что они все еще на берегу Иссык-Куля. Смотрите вниз, на дорогу, чтобы их не прозевать.
Полковник Плоткин взял бинокль. И первое, что он увидел на дороге, была группа мальчиков в таджикских халатах и тюбетейках.
Отставая от силы на полкилометра, их нагоняли мотоциклист и милицейский «уазик».
Глава 19
Слепой из собственного боевого опыта отлично знал, что во всякой революции, каким бы обворожительным фруктовым или цветочным именем она ни называлась, невозможно определить с ходу, где свои, а где чужие. В таком случае надежнее действовать в одиночку, но использовать помощь со стороны не только можно, но и нужно.
Глеб, можно считать, сразу понял, что отменно стреляющая, хладнокровная и быстро соображающая Лиза, несомненно, приехала в лагерь не только в качестве медсестры. И, разрабатывая план дальнейших действий, включил Лизу в число своих помощников. Более того, он даже дал ей в руки пистолет.
Когда уже под утро наконец подкатил «уазик» и из него вышли два пьяноватых парня в милицейской форме, которым Чингиз дал понять, что нужно тянуть время, вышедший им навстречу Глеб в два счета оглушил их и, призвав на помощь Костю, стащил с них форму и накрепко связал им руки и ноги. Потом они с Костей отнесли незадачливых стражей порядка в палатку и прикрыли одеялами.
— А форма зачем? — спросил Костя.
— Ты, Костя, сядешь в ней за руль и еще кто-нибудь из ребят пусть форму наденет. Чтобы, если остановят, у нас была пара минут, — объяснил Глеб. — Здесь на дорогах теперь полная неразбериха. И сразу говорю, пусть вас не смущают ни форма, ни удостоверения, ни оружие. Из машины без моей команды не выходить, главное — прорываться к Бишкеку, что бы со мной ни случилось. А в Бишкеке ищите российское посольство, связывайтесь с родными, пусть помогают вам выбраться отсюда.
— Да, — включилась в разговор Лиза, — ни в коем случае не пейте и не ешьте то, что будет предлагать вам Чингиз, если он вдруг нарисуется на горизонте.
Лиза будто напророчила. Только они собрались тронуться в путь, как из зарослей вышел Чингиз. На тележке он тащил целую упаковку злосчастной китайской воды.
Глеб, который уже направлялся к мотоциклу, мгновенно развернулся, сбил с ног и скрутил Чингиза, который кричал:
— Вы что, совсем очумели?! Сейчас сюда приедет милиция!
На это, правда, кто-то из ребят заметил:
— Милиция здесь уже была! Как была, так и сплыла! Мы теперь сами себе милиция!
Костя принес пару кусков веревки, и Глеб, связав руки, а затем и ноги Чингиза, резко спросил:
— Каролина с Вадиком еще там, в соседнем лагере?!
— Нету их уже там, — побледнев, произнес Чингиз, — их увезли.
— Куда?! — не выдержала Лиза. — Куда их увезли?!
Похоже, она подумала о самом страшном.
— Их родители знают куда. Родителям сообщили, — хриплым голосом сказал Чингиз.
— Их родители в Москве! — воскликнула Лиза.
— Ну, вот им в Москву и сообщили, где их искать. Больше я ничего не знаю! Я видел, как их погрузили в микроавтобус и увезли.
— Кто их повез? — продолжал допрос Глеб.
— Санек и Колян! — выкрикнул Чингиз и попросил: — Да не терзай ты меня! Я больше все равно ничего не знаю!
— Кто у них там в лагере главный? — спросил Глеб.
— Некрошинский, — сообщил Чингиз, который, как оказалось, был неплохо осведомлен о делах соседнего лагеря. — Некрошинский и доктор Ли.
— А кто знает, куда вывезли ребят?
— Санек, который их в заложники взял, он из Москвы приехал. Он все время про какого-то Быка говорил… Да, и еще, искал какого-то Слепого…
Сказав последние слова, Чингиз глянул Глебу прямо в глаза.
— Ладно. Потом поговорим! — сказал Слепой.
Он кивнул Косте, и они вдвоем потащили Чингиза в палатку, в которой «отдыхали» стражи порядка.
Кто-то из ребят бросился к привезенным Чингизом бутылкам с водой, но Лиза успела крикнуть:
— Не трогать! Вам же сказали. Не есть и не пить ничего! И вообще ничего не трогать! Слышали, ничего не трогать! В машину!
Подростки, которые никак не ожидали от хрупкой и доброй Лизы такой напористости, стушевались и послушно полезли в машину.
Хотя Чингиз сообщил, что Вадика и Каролину уже увезли из лагеря, Глеб решил это проверить и, когда они отъехали на приличное расстояние, затормозил и попросил Костю отъехать подальше в заросли, где и подождать его.
Сам же направился к окруженному глухой оградой лагерю и, взобравшись на заветное дерево, присмотрелся к тому, что делалось за забором.
Инструкторы и охранники в камуфляже и накинутых поверх него белых халатах были настолько заняты сборами, что никак не отреагировали на усилившийся собачий лай.
Люки обеих ям — и той, в которой было спрятано оружие, и той, где держали заложников, — были распахнуты настежь. У выхода из лагеря стояли две группы таджикских мальчиков в халатах и тюбетейках.
Ворота открылись, и мальчики в сопровождении двух вооруженных охранников вышли из ворот.
— Санек, давай веди этих налево, — крикнул один из охранников. — Туда, где мы этих двоих оставили. Я своих направо до поворота доведу — и к тебе.
Санек только кивнул.
Таджикские мальчики все так же тесными группами пошли по дороге.
Оставшиеся охранники облили все палатки бензином и подожгли. Потом один из охранников подошел к клетке, где все еще надрывно лаяли собаки, и несколькими автоматными очередями прикончил их.
Вернувшись к «уазику», где Глеба ожидали подростки и Лиза, он скомандовал: «За мной!» — и поехал в ту сторону, куда отправилась одна из групп таджикских мальчиков.
Он надеялся догнать Санька и заставить его указать место, где тот оставил Вадика и Каролину, а потом уже вместе с ними направиться к городу.
Вдруг над дорогой пролетел голубой вертолет. Глеб оглянулся и представил себе, как сверху смотрится эта картина.
Маршируют таджикские мальчики, а за ними несутся он на мотоцикле и милицейский «уазик». В иной ситуации Глеб обязательно дал бы знак вертолету. Попросил бы о помощи. Но теперь этого делать не стоило. Было неизвестно, кто находится в вертолете. Ведь это могли быть и организаторы лагеря для этих таджикских мальчиков. То, что охранники, покидая лагерь, подожгли его, свидетельствовало о том, что туда никто возвращаться не собирается. Значит, мальчиков вели на смерть.
И тут (Глеб едва успел притормозить) в кустах у дороги он увидел растерзанного человека в медвежьей шкуре.
Глеб соскочил с мотоцикла и махнул Косте, чтобы тот тоже притормозил. Но когда кто-то из ребят высунулся из дверей, крикнул:
— Спрячьтесь! Немедленно спрячьтесь! Не выходить!
Но не успел он приблизиться к растерзанному телу, как из колючих зарослей выбежал не кто иной, как Вадик.
— Глеб! — с трудом выдохнул он. — Заберите нас!
В его глазах застыл ужас.
— Садись в «уазик», — кивнул Глеб и спросил: — А где Каролина?
— Я тут! — крикнула Каролина, под радостные крики ребят первой забираясь в машину. Вадик поспешил следом за ней.
— Где вы были? — набросились на них с расспросами ребята.
— О, вы уже в милицию устроились! — удивленно окинув взглядом Костю и Черного, констатировал Вадик.
Глеб подошел к машине и спросил у Вадика:
— Что случилось?
Тот опять побелел и только покачал головой.