– Совершенно верно, милорд, – одобрил инспектор решение его светлости, доставая блокнот и карандаш. – А кто обнаружил тело? Вы?
– Господи боже, нет, – отвечал лорд Кейтерхэм. – Неужели вы думаете, что я встаю по утрам в такую рань? Его нашла горничная. Визжала, наверное, как сумасшедшая. Хорошо, что я ее не слышал... Ко мне пришли и сказали, я, конечно, встал, спустился – ну, и тогда его увидел.
– И вы опознали тело как принадлежащее одному из ваших гостей?
– Вот именно, инспектор.
– Имя?
Этот простой вопрос неожиданно привел лорда Кейтерхэма в полное замешательство. Два раза он открывал и снова закрывал рот, так ничего и не сказав. Наконец слабым голосом он вымолвил:
– Вы хотите... вы спрашиваете... как его зовут?
– Да, милорд.
– Ну, – ответил лорд Кейтерхэм, обводя комнату медленным взглядом, словно в поисках вдохновения. – Его звали... наверное, я должен сказать «звали»... да, именно так... граф Станислав.
Поведение лорда Кейтерхэма показалось инспектору настолько необычным, что он перестал записывать и уставился на его светлость во все глаза. Но тут произошло вторжение, которое заметно приободрило смущенного пэра. Дверь распахнулась, и в комнату вошла девушка. Высокая, тоненькая, темноволосая, с привлекательным лицом мальчика-подростка, она отличалась решительностью манер. Это была леди Эйлин Брент, больше известная как Бандл, старшая дочь лорда Кейтерхэма. Кивнув собравшимся, она обратилась к отцу.
– Я его поймала, – сказала она.
Инспектор едва не рванулся вперед, как взявшая след гончая, решив, что молодая леди говорит о преступнике, которого она поймала с поличным, однако тут же понял, что она явно имеет в виду другое.
Лорд Кейтерхэм вздохнул с облегчением.
– Отлично. Что он говорит?
– Он едет. Нам велено «соблюдать предельную осторожность».
Ее отец раздраженно фыркнул.
– Разумеется, чего еще ждать от Джорджа Ломакса... Но ничего, пусть только явится, и я умою руки.
При этой мысли он слегка развеселился.
– Значит, убитого звали граф Станислав? – переспросил доктор.
Отец и дочь коротко переглянулись, и родитель с достоинством повторил:
– Конечно. Я же только что сказал.
– Я спрашиваю потому, что вы, кажется, были не вполне уверены в этом раньше, – объяснил доктор Картрайт.
Его глаза лукаво сверкнули, и лорд Кейтерхэм поглядел на него с упреком.
– Пойдемте, я провожу вас в зал совета, – добавил он уже более энергично.
Все пошли за ним, причем инспектор замыкал арьергард, на ходу бросая по сторонам пытливые взгляды, точно надеясь обнаружить ключ к тайне в картинной раме или позади какой-нибудь двери.
Лорд Кейтерхэм вынул из кармана ключ, отпер дверь и распахнул ее перед ними. Все вошли в просторную залу, обшитую панелями из дуба; три длинных французских окна – застекленные двери – выходили на террасу. Посредине комнаты стоял стол, длинный, словно в монастырской трапезной; вдоль стен тянулись дубовые сундуки, чередуясь с прекрасными старинными стульями. По стенам были развешаны портреты давно почивших Кейтерхэмов и еще кое-каких персонажей. У левой стены, между окном и дверью, навзничь лежал какой-то человек, разбросав руки в стороны.
Доктор Картрайт подошел к телу и опустился рядом с ним на колени. Инспектор сразу направился к окнам и проверил их все по очереди. Центральное оказалось притворено, но не закрыто на щеколду. На ступенях снаружи были видны следы: одни вели к окну, другие – от него.
– Все ясно, – сказал инспектор и кивнул. – Однако следы должны быть и внутри тоже. На этом паркетном полу их просто нельзя не заметить.
– Кажется, я знаю, куда они делись, – вмешалась Бандл. – Горничная успела натереть половину пола этим утром, прежде чем увидела тело. Она ведь приходит рано, когда еще темно. Она сразу прошла к окну, отодвинула шторы и взялась за пол, а тела не заметила, ведь от окна его не видно, оно прикрыто столом. В общем, она на него практически наткнулась.
Инспектор кивнул.
– Ну, – сказал лорд Кейтерхэм, которому уже не терпелось ускользнуть. – Оставляю вас здесь, инспектор. Если понадоблюсь, найдете меня... э-э-э... найдете. Мистер Джордж Ломакс сейчас прибудет из Уиверн-Эббот, он вам все и расскажет. Вообще-то это его дело. Не могу вам пока все объяснить, но он сможет, когда появится.
И лорд Кейтерхэм стремительно скрылся за дверью, не дожидаясь расспросов.
– Негодяй этот Ломакс, – проворчал он. – Надо же было так меня подставить... В чем дело, Тредвелл?
Седовласый дворецкий почтительно ждал в полушаге от его локтя.
– Я взял на себя смелость, милорд, приказать подать завтрак раньше обычного. В столовой уже все готово.
– Сомневаюсь, что смогу что-нибудь проглотить, – буркнул лорд Кейтерхэм, поворачивая в указанную сторону. – Очень сомневаюсь.
Бандл просунула руку ему под локоть, и они вместе вошли в столовую. На буфете уже стояли серебряные блюда под массивными крышками, счетом около дюжины, а хитроумные устройства под ними не давали им остыть.
– Омлет, – сказал лорд Кейтерхэм, поднимая одну за другой крышки, – бекон, почки, фаршированная птица, пикша, холодная ветчина, холодный фазан. Все это я не люблю, Тредвелл. Велите повару сварить мне яйцо всмятку.
– Очень хорошо, милорд.
Тредвелл удалился. Лорд Кейтерхэм рассеянно положил на свою тарелку целую гору почек и бекон, налил себе кофе и сел за стол. Бандл уже уплетала яичницу с беконом.
– Я чертовски голодна, – сказала она с полным ртом. – Наверное, от возбуждения.
– Тебе хорошо, – жалобно отозвался ее отец. – Вам, молодым, возбуждение не вредит. А у меня такое деликатное здоровье... «Избегайте волнений, – так сказал мне сэр Абнер Уиллис, – избегайте всяческих волнений». Легко человеку, который целыми днями консультирует в своем кабинете на Харли-стрит, говорить такие вещи... А как тут избежишь волнения, когда этот осел Ломакс втравил меня в такое дело? Нельзя было поддаваться на его уговоры. Надо было сразу решительно топнуть ногой.
Печально покачав головой, лорд Кейтерхэм встал и нарезал себе ветчины.
– Коддерса самого чуть удар не хватил, – жизнерадостно заметила Бандл. – Я едва разобрала, что он там говорил по телефону. Сейчас примчится и начнет брызгать слюной, призывая всех к скрытности и осторожности.
Лорд Кейтерхэм даже застонал, представив себе такую картину.
– Он уже встал? – спросил он.
– Он сказал мне, – ответила Бандл, – что с семи часов на ногах, диктует письма и меморандумы.
– И наверняка страшно этим гордится, – заметил ее отец. – Ужасные эгоисты эти публичные люди. Заставляют своих несчастных секретарей вставать в несусветную рань, чтобы записывать за ними всякую чепуху... Надо принять закон, запрещающий политикам подниматься раньше одиннадцати утра; какое бы это было благо для всего народа! Нет, лично я против них ничего не имею, только несут они ужасную чушь. Ломакс, к примеру, вечно твердит мне о моем «положении». Как будто оно у меня есть... Кому в наши дни охота быть пэром?
– Никому, – ответила Бандл. – Куда приятнее содержать процветающий паб.
Вошел бесшумный Тредвелл и поставил перед лордом Кейтерхэмом два яйца всмятку на небольшом серебряном подносе.
– Что это, Тредвелл? – спросил тот, с легким отвращением глядя на яйца.
– Яйца всмятку, милорд.
– Я терпеть не могу яйца всмятку, – отозвался лорд Кейтерхэм капризно. – В них совсем нет формы. Мне даже смотреть на них противно. Уберите их, Тредвелл.
– Очень хорошо, милорд.
Тредвелл и яйца всмятку удалились также бесшумно, как и возникли.
– Слава богу, что в этом доме никто не встает рано, – продолжал лорд Кейтерхэм прочувствованно. – Мы сами объявим новость остальным, когда они спустятся.
И он вздохнул.
– Интересно, кто его убил? – сказала Бандп. – И за что?
– Это уж не наше дело, слава богу, – сказал лорд Кейтерхэм. – Пусть этим полиция занимается. Хотя Бэджворти, конечно, ничего не найдет. По мне, так лучше бы это был Айзекштейн.
– В смысле...
– Полностью британский синдикат.
– Зачем мистеру Айзекштейну убивать человека, ради которого он сюда приехал?
– Высокие финансовые материи, – отозвался лорд Кейтерхэм туманно, – и, кстати, этот Айзекштейн наверняка рано встает. Так что с минуты на минуту он нагрянет сюда. У них у всех такая привычка в Сити. Сколько бы ни было у человека денег, в девять семнадцать он уже сидит в поезде на Лондон.
Через открытое окно донесся рев автомобильного двигателя на полном ходу.
– Коддерс! – воскликнула Бандл.
Отец и дочь высунулись в окно и приветствовали пассажира, когда тот подъехал к дому.
– Мы здесь, дорогой мой, здесь! – крикнул лорд Кейтерхэм, поспешно проглатывая ветчину.
Однако Джордж вовсе не собирался входить в дом через окно. Он скрылся за парадной дверью и появился снова уже в сопровождении Тредвелла, который, выполнив свою миссию, немедленно удалился.
– Позавтракайте с нами, – пригласил лорд Кейтерхэм, пожимая гостю руку. – Отведайте почек.
Но Джордж нетерпеливо отмахнулся.
– Это страшная катастрофа, ужасная, просто ужасная.
– Совершенно с вами согласен. Кусочек пикши?
– Нет, нет. Это дело нужно замять – просто необходимо.
Как и предсказывала Бандл, Джордж начал брызгать слюной.
– Понимаю, как вы расстроены, – с сочувствием сказал лорд Кейтерхэм. – Съешьте яичницу с беконом или немного рыбы.
– Абсолютно непредвиденный случай... национальная катастрофа... концессии под угрозой...
– Успокойтесь, – сказал лорд Кейтерхэм. – И поешьте. Вам надо поесть, это поможет вам собраться. Может, яйцо всмятку? Здесь всего пару минут назад были яйца всмятку.
– Я не хочу есть, – сказал Джордж. – Я завтракал, а если бы и нет, то сейчас мне все равно не до еды. Нам надо придумать, что делать. Вы еще никому об этом не рассказали?
– Знаю только я и Бандл. И местная полиция. И Картрайт. Ну и слуги, конечно же.