– В чем дело? – прошептала Вирджиния.
– Ни в чем. Просто так не годится. Мы ничего отсюда не видим и не догадываемся, что там происходит. Я должен войти и взять их с поличным. – Он натянул ботинки и встал. – Слушай меня, Вирджиния. Сейчас мы откроем дверь, как можно тише. Ты знаешь, где там выключатель?
– Да, сразу около двери.
– Думаю, их там всего двое. А может быть, и один. Сначала в комнату войду я. Когда скажу: «Давай», ты включишь свет. Понятно?
– Еще как.
– Только не вздумай визжать или падать в обморок. В обиду я тебя не дам.
– Мой герой! – прошептала Вирджиния.
Билл подозрительно уставился на нее в темноте. Его насторожил странный звук, похожий то ли на всхлип, то ли на сдерживаемый смех. Но вот он решительно сжал кочергу и повернулся к двери. Сон покинул его окончательно.
Очень медленно, стараясь не наделать шуму, он повернул ручку двери. Та подалась, и дверь беззвучно качнулась внутрь. Билл чувствовал за спиной дыхание Вирджинии. Вместе они тихо скользнули в комнату. В ее дальнем конце луч фонаря освещал полотно Гольбейна. Фонарь был в руках у человека, который, стоя на стуле, осторожно простукивал костяшками пальцев деревянные панели. Разумеется, он стоял к ним спиной, и на фоне светлого пятна от фонаря напоминал огромную тень.
Неизвестно, что еще они успели бы увидеть, не заскрипи в этот момент паркет под ботинками Билла. Человек у стены обернулся, направил на них мощный световой луч, который ослепил обоих.
Билл не колебался.
– Давай, – взревел он, подавая Вирджинии знак, и бросился на незнакомца; а она, действуя по уговору, послушно нажала на выключатель.
Огромная люстра на потолке должна была залить светом всю залу, но ничего подобного не произошло. Выключатель щелкнул, однако комната осталась погруженной во тьму.
Вирджиния услышала проклятия Билла. Комната наполнилась пыхтением и возней. Фонарь выпал из руки злодея и погас, ударившись о пол. Отчаянная борьба продолжалась в темноте, которая мешала Вирджинии разобрать, кто берет верх и кто вообще с кем дерется. Был ли в комнате кто-нибудь еще, кроме человека, который простукивал панели? Вполне возможно. Просто они не успели разглядеть.
Вирджиния стояла как парализованная. Она не знала, что делать. Вмешаться женщина не решалась. Не зная, что именно происходит, она могла помешать, а не помочь Биллу. Ей пришло в голову, что надо встать в дверях, тогда второй злоумышленник – если он, конечно, был – не скроется незамеченным. Кроме того, Вирджиния решилась ослушаться прямых указаний Билла и громко завопила, призывая на помощь.
Она услышала, как наверху захлопали двери, а из холла и с большой лестницы внезапно полился свет. Только бы Билл удержал того человека до прибытия помощи! Но тут борьба как раз достигла своего ужасающего апогея. Должно быть, сцепившись, мужчины забыли про второй доспех и врезались в него; тот со страшным грохотом рухнул. Вирджиния различила, как кто-то отделился от свалки и метнулся к окну, и услышала голос Билла, который, ругаясь последними словами, выбирался из-под обломков доспеха.
В первый раз она оставила свой пост и бросилась, как безумная, за человеком у окна. Но щеколда была отодвинута заранее. Ничто не задерживало грабителя. Выскочив наружу, он кинулся бежать вдоль террасы, потом завернул за угол дома. Вирджиния мчалась за ним. Она была молода, энергична и повернула за угол лишь несколькими секундами позже.
И тут же оказалась в объятиях человека, вышедшего из маленькой боковой двери. Им оказался мистер Хайрам П. Фиш.
– Ба-а! Да это же леди, – воскликнул он. – Прошу меня простить, миссис Ривел. А я-то принял вас за вора, скрывающегося от правосудия...
– Он только что пробежал туда, – крикнула Вирджиния, задыхаясь. – Может, мы еще успеем его догнать?
Но она уже и сама поняла, что поздно. Неизвестный наверняка уже достиг парка, а ночь стояла темная, безлунная. Вирджиния повернулась и пошла назад, в зал совета, а за ней мистер Фиш, монотонно бубня что-то о привычках взломщиков, с которыми он, похоже, не однажды сводил близкое знакомство.
Лорд Кейтерхэм и Бандл стояли в дверях залы, за ними толпились перепуганные слуги.
– Что, черт побери, случилось? – спросила Бандл. – К нам залезли воры? А что ты делаешь с мистером Фишем, Вирджиния? Совершаешь полуночную прогулку?
Вирджиния рассказала о том, что произошло ночью.
– До чего же восхитительно, – прокомментировала Бандл. – Нечасто случается, чтобы за один уик-энд в доме произошло и убийство, и ограбление. А что здесь со светом? Во всех остальных комнатах он есть.
Этой тайне скоро нашлось объяснение. Из люстры просто выкрутили все лампочки до единой и аккуратно сложили их рядами на полу вдоль стены. Встав на стремянку, почтенный Тредвелл, не теряющий достоинства даже в исподнем, вскоре вернул свет оскверненной вторжением комнате.
– Если я не ошибаюсь, – печально сказал лорд Кейтерхэм, оглядываясь по сторонам, – в этой комнате недавно имела место некая разрушительная деятельность.
В его замечании было много правды. Все, что могло быть перевернуто, было перевернуто. Пол усеивали осколки стекла, фарфора и фрагменты двух доспехов.
– Сколько же их было? – спросила Бандл. – Похоже, что здесь дрались не на жизнь, а на смерть!
– Кажется, он был всего один, – ответила Вирджиния, но ее голос прозвучал неуверенно.
Да, из окна выскочил один человек, и это был мужчина. Но, когда она бросилась за ним, где-то за ее спиной раздался едва различимый шорох. Если ей не показалось, то сообщник первого грабителя мог покинуть комнату через дверь. С другой стороны, вполне возможно, что ей просто послышалось.
Внезапно за окном появился Билл, с трудом переводивший дух.
– Черт бы его побрал! – выкрикнул он гневно. – Он скрылся. Я все кругом обшарил. Нигде ни следа.
– Мужайся, Билл, – сказала Вирджиния, – в следующий раз нам повезет больше.
– Ну, – начал лорд Кейтерхэм, – а нам что теперь делать? Расходиться по постелям? Не могу же я в такой час вызывать Бэджворти... Тредвелл, вы должны знать, как положено поступать в таких случаях. Позаботьтесь о том, чтобы все было сделано, хорошо?
– Слушаюсь, милорд.
Вздохнув с облегчением, лорд Кейтерхэм приготовился скрыться.
– А этот мошенник Айзекштейн спит сном младенца, – заметил он не без зависти. – Казалось бы, такой шум и мертвого разбудит. – Он взглянул на мистера Фиша. – А вы, как я погляжу, успели даже одеться, – добавил он.
– Да, я набросил на себя пару предметов гардероба, – признал американец.
– Вы поступили разумно, – сказал лорд Кейтерхэм. – В пижаме чертовски зябко.
Он зевнул. Хозяева, гости и слуги уныло поплелись по своим постелям.
Глава 18ВТОРОЕ ПОЛУНОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Первым, кого увидел Энтони, сойдя с поезда на следующий день, был суперинтендант Баттл. Его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Я вернулся, как договорились, – сказал он. – А вы пришли сюда убедиться в том, что я сдержу слово?
Баттл покачал головой.
– На этот счет я не беспокоился, мистер Кейд. Просто я сам еду в Лондон, вот и всё.
– Какой вы доверчивый человек, Баттл.
– Вы так считаете, сэр?
– Нет, конечно. Вы хитрец, большой хитрец. В тихом, как говорится, омуте... и так далее. Так, значит, в Лондон?
– Именно, мистер Кейд.
– Интересно, зачем?
Детектив не ответил.
– Вы такой разговорчивый, – заметил Энтони. – Вот что мне в вас особенно нравится.
Глаза Баттла вспыхнули и тут же погасли.
– А как ваше небольшое дельце, мистер Кейд? – спросил он. – Хорошо прошло?
– Я вытянул пустышку, Баттл. Уже во второй раз. Обидно, правда?
– А что у вас была за мысль, сэр?
– Я подозревал французскую гувернантку. Причина первая: по канонам детективной литературы, она – самое неподходящее лицо для преступления. Причина вторая: в ночь трагедии я видел в окне ее комнаты свет.
– Немного.
– Вы правы. Этого недостаточно. Но я выяснил, что она появилась в доме совсем недавно, а еще я повстречал подозрительного француза, шатающегося по парку. Полагаю, вы о нем уже знаете?
– Вы про человека, который называет себя месье Шелль? Он тоже остановился в «Джолли крикетерз». Торговец шелком.
– А, вот, значит, кто он такой... И что же? Какого мнения придерживается о нем Скотленд-Ярд?
– Ведет себя подозрительно, – спокойно сказал суперинтендант Баттл.
– Даже очень. Вот я и сложил два и два. Гувернантка-француженка в доме. Незнакомец-француз снаружи. Я решил, что они в сговоре, и поехал побеседовать с леди, в чьем доме мадемуазель Брюн провела последние десять лет. Я уже готовился услышать, что она никогда не слыхала ни о какой мадемуазель Брюн, но я ошибался, Баттл. Мадемуазель настоящая.
Суперинтендант кивнул.
– Должен признаться, что когда я только поговорил с нею, у меня сразу возникло впечатление, что я лаю не на то дерево, – сказал Энтони. – Такой натуральной гувернанткой она оказалась.
И снова Баттл кивнул.
– И все же, мистер Кейд, нельзя так сильно доверяться первому впечатлению. Особенно с женщинами – они-то знают, как пользоваться косметикой. Мне случалось видеть, как одна симпатичная девушка, надев парик, наведя на щеках искусственную бледность, нарисовав себе красноватые веки и одевшись в затрапезное платье, превратилась в настоящую дурнушку, так что девять человек из десяти, привыкших к ее другому облику, ее не узнали. Мужчинам сложнее. Можно, конечно, изменить брови, да и фальшивые зубы придают лицу совсем иное выражение. Однако есть такая вещь, как уши, а они сразу выдают человека, мистер Кейд.
– Не надо так пристально смотреть на мои, Баттл, – пожаловался Энтони, – вы меня смущаете.
– Ну, а накладные бороды, усы и тому подобное и вовсе не стоят упоминания, – продолжал суперинтендант. – Они хороши только в книгах. В общем и целом, у мужчин мало способов изменить свою внешность настолько, чтобы натянуть окружающим нос. Я знаю лишь одного настоящего гения преображения. Это Король Виктор. Вы когда-нибудь слышали о нем, мистер Кейд?