Но я все еще подозревал Картона. Он был из тех, кого весьма легко испугать, но кто в страхе наговорит столько, что потом будет непросто отделить правду от лжи. Вернувшись в гостиницу, я стал ждать. По моим расчетам, к следующему вечеру он должен был получить ответ на свою телеграмму. Я зашел к нему домой, и мне сказали, что мистер Картон уехал, но утром вернется. Мои подозрения усилились. Как раз вовремя я обнаружил, что на самом деле он собирается отплыть в Англию на «Килморден Касле», который выходит из Кейптауна через два дня. У меня едва хватило времени, чтобы доехать туда и успеть на тот же пароход.
В мои намерения не входило потревожить Картона, обнаружив свое присутствие на борту. За время учебы в Кембридже я много играл в любительских спектаклях, и мне было не слишком трудно превратиться в серьезного бородатого джентльмена средних лет. На судне я старательно избегал Картона, оставаясь по возможности в каюте под предлогом нездоровья.
Когда мы прибыли в Лондон, я выследил его без труда. Он поехал сразу в гостиницу, из которой не выходил до следующего утра… вернее, до часу дня. Когда он наконец вышел, я последовал за ним. Он отправился прямо к агенту по найму в Найтсбридже. Там он расспрашивал об особенностях домов, сдававшихся у реки.
Я сидел за соседним столом, также наводя справки о домах. Затем вдруг вошла Анита Грюнберг, или Надина, называйте ее как хотите. Величественная, дерзкая и почти такая же красивая, как прежде. Боже! Как я ненавидел ее. Вот она, женщина, разбившая жизнь мне и человеку, который был лучше меня. В ту минуту я мог бы схватить ее за горло и выдавить из нее жизнь по капле! Я просто обезумел. Я едва понимал, что говорил мне агент. Рядом я слышал ее голос, высокий и отчетливый, с сильным иностранным акцентом: «Милл-хаус, Марлоу. Собственность сэра Юстеса Педлера. Кажется, мне это подойдет. Во всяком случае, я поеду посмотреть».
Агент выписал ей ордер, и она вышла из конторы с царственным видом. Ни словом, ни жестом она не показала, что узнала Картона, и все же я был уверен, что о встрече они договорились заранее. Тогда я начал лихорадочно размышлять. Не зная, что сэр Юстес находится в Канне, я подумал, что эта возня со снятием дома была лишь предлогом для того, чтобы повидаться с ним в Милл-хаусе. Мне было известно, что он был в Южной Африке в то время, когда украли алмазы, и, не зная его, я сразу ухватился за мысль, что он и есть таинственный «полковник», о котором я так много слышал.
Я последовал за Надиной по Найтсбриджу. Она поехала в отель «Гайд-парк». Ускорив шаги, я вошел за ней. Она прошла прямо в ресторан, и я решил, что лучше сейчас не рисковать, чтобы она меня не узнала, а продолжать следить за Картоном. Я очень надеялся, что он получит алмазы, и что, внезапно появившись перед ним, я его испугаю и заставлю сказать правду. Следом за ним я спустился на станцию подземки «Гайд-парк-Корнер». Он был в конце платформы. Неподалеку стояла какая-то девушка, но больше никого не было. Я решил заговорить с ним прямо там. Вы знаете, что дальше произошло. Увидев человека, который, по его представлению, находился в Южной Африке, Картон был потрясен. Он совсем потерял голову и, попятившись, упал на рельсы. Он всегда был трусом. Под видом доктора мне удалось обыскать его карманы. Там был бумажник с какими-то записями, одно или два несущественных письма, катушка с пленкой, которую я, должно быть, обронил потом где-то, и еще клочок бумаги, на котором были указаны время и место условленной встречи: на «Килморден Касле». Торопясь уйти, пока меня никто не задержал, я уронил и записку, но, к счастью, запомнил цифры.
Поспешив в ближайший туалет, я быстро смыл грим и поменял костюм. Я не хотел, чтобы меня арестовали за то, что я залез в карман к мертвецу. Потом я отправился к отелю «Гайд-парк». Надина все еще сидела за ленчем. Нет нужды подробно описывать, как я проследил ее до Марлоу. Она пришла в дом, а я заговорил с женщиной из сторожки, сделав вид, что я вместе с Надиной. Затем я последовал за ней.
Он остановился. Наступило напряженное молчание.
— Вы поверите мне, Энн, не правда ли? Клянусь перед Богом, что то, что я собираюсь сказать, — правда. Я вошел за ней в дом, в душе почти готовый на убийство, — а она была мертва! Я обнаружил ее в комнате на втором этаже. Боже! Это было ужасно. Мертва, а я пришел не более чем через три минуты после нее. И в доме, кроме меня, — никого! Конечно же я сразу осознал весь ужас своего положения. Одним мастерским ударом шантажируемый избавился от шантажистки и одновременно нашел козла отпущения, которому преступление будет приписано. Здесь совершенно отчетливо был виден почерк «полковника». Второй раз я должен был стать его жертвой. Какого же дурака я свалял, что так легко попался в ловушку!
Я плохо соображал, что делал дальше. Мне удалось уйти оттуда с вполне нормальным видом, но я знал, что вскоре преступление откроется, и описание моей внешности будет разослано по всей стране.
Несколько дней я выжидал, не осмеливаясь ничего предпринимать. В конце концов мне помог случай. Я нечаянно услышал на улице разговор двух пожилых джентльменов, один из которых оказался сэром Юстесом Педлером. Я сразу же задумал присоединиться к нему в качестве секретаря. Обрывок услышанного мною разговора подсказал мне, как это сделать. Теперь я уже не был так уверен, что сэр Юстес Педлер — «полковник». Его дом мог быть выбран местом свидания совершенно случайно или из каких-то неведомых мне соображений.
— А знаете ли вы, — прервала его я, — что Ги Пейджет в день убийства находился в Марлоу?
— Тогда все понятно. Я думал, что он был в Канне с сэром Юстесом.
— Он якобы ездил во Флоренцию, но там он, безусловно, никогда не был. Я совершенно уверена, что на самом деле он был в Марлоу, однако, разумеется, не могу доказать это.
— И подумать только, я ни на минуту не подозревал Пейджета, пока он не попытался выбросить вас за борт. Этот тип — великолепный актер.
— Не правда ли?
— Тогда понятно, зачем выбрали Милл-хаус. Пейджет, вероятно, мог войти и выйти незамеченным. Конечно, он не возражал против того, что я еду на пароходе с сэром Юстесом. Пейджет не хотел, чтобы меня арестовали сразу. Понимаете, очевидно, Надина не принесла драгоценности с собой на свидание, как они рассчитывали. Я предполагаю, что в действительности они были у Картона, и он спрятал их где-то на «Килморден-Касле» — вот где он пригодился. Они надеялись, что я, вероятно, имею какое-то представление о том, где спрятаны алмазы. А пока «полковник» снова не обрел их, он все еще в опасности — отсюда его страстное желание заполучить их любой ценой. Где, черт возьми, Картон спрятал их — если спрятал, — я не знаю.
— Это уже другая история, — заметила я, — моя история. И я собираюсь вам ее сейчас рассказать.
Глава 27
Гарри внимательно слушал, пока я подробно излагала все события, о которых поведала на этих страницах. Больше всего его сбило с толку и удивило, что алмазы все время были у меня — или, вернее, у Сьюзен. Такого он предположить просто не мог. Разумеется, прослушав его рассказ, я поняла смысл маленькой договоренности со стюардом Картона или, скорее, Надины, так как я не сомневалась, что именно ей в голову пришла такая идея. Никакие силы не могли бы отобрать алмазы в случае нападения на нее или на ее мужа. Их тайна была известна лишь ей, «полковник» вряд ли мог подумать, что алмазы доверят стюарду на пароходе!
Снять с Гарри прежнее обвинение в воровстве не представляло труда. Но другое, более серьезное, обвинение связывало нас по рукам и ногам. Ибо дела пока обстояли таким образом, что он не мог объявиться, чтобы доказать свою невиновность.
Темой, к которой мы возвращались вновь и вновь, была личность «полковника». Был ли им или нет Ги Пейджет?
— Я сказал бы «да», если бы не одна вещь, — начал Гарри. — Весьма вероятно, что именно Пейджет убил Аниту Грюнберг в Марлоу, и это, безусловно, делает более весомым предположение, что он и есть «полковник», так как история с Анитой не такая, чтобы доверить ее подчиненным. Единственное, что говорит против данной версии, — это попытка устранить вас ночью у водопада. Вы видели, Пейджет остался в Кейптауне, и он не мог бы ни на чем добраться сюда раньше, чем в среду следующей недели. Вряд ли у него есть какие-нибудь агенты в этой части света, и все его планы были построены с таким расчетом, чтобы иметь с вами дело в Кейптауне. Он, конечно, мог бы передать инструкции по телеграфу какому-нибудь своему подручному в Йоханнесбурге, который успел бы сесть на родезийский поезд в Мафекинге[80]. Но инструкции должны были быть столь определенны, что их вряд ли можно было доверить бумаге.
Мы немного помолчали, а потом Гарри неторопливо продолжил:
— Вы говорите, что миссис Блейр спала, когда вы уходили из гостиницы, и что вы слышали, как сэр Юстес диктовал мисс Петтигрю? А где был полковник Рейс?
— Я нигде не могла его найти.
— Были у него какие-нибудь основания считать, что… вы и я расположены друг к другу?
— Пожалуй, — ответила я, вспомнив разговор на обратном пути из Матопоса. — Он очень сильная личность, — добавила я, — но совсем не соответствует моему представлению о «полковнике». И кроме того, подобная мысль была бы нелепа. Ведь он сотрудник Секретной службы.
— Откуда нам это известно? Нет ничего проще, чем бросить такой намек. Никто не противоречит, и слух распространяется, пока все не начинают верить ему, как истинной правде. Энн, вам нравится Рейс?
— И да и нет. То он кажется мне неприятным, то, наоборот, очень обаятельным, но знаю одно: я всегда немного боюсь его.
— Он был в Южной Африке, когда произошла кража алмазов в Кимберли, — тихо сказал Гарри.
— Но именно он рассказал Сьюзен все о «полковнике» и о том, как он в Париже пытался напасть на его след.
— Камуфляж — причем очень ловкий.
— Но какое отношение ко всему имеет Пейджет? Его что — нанял Рейс?