Вскоре я прервал его, сказав, чтобы он распаковал большую пишущую машинку. Я надеялся, что на некоторое время ему будет чем заняться, так как машинка наверняка вышла из строя — она всегда так делала — и ему придется отнести ее в починку. Однако я забыл о способности Пейджета быть всегда правым.
— Я уже распаковал все вещи, сэр Юстес. Машинка в отличном состоянии.
— Что вы хотите сказать — все ящики?
— Также и два небольших ящика.
— Лучше бы вы не были столь услужливы, Пейджет. Эти маленькие ящики вас не касаются. Они принадлежат миссис Блейр.
Пейджет выглядел удрученным. Он очень не любит ошибаться.
— Итак, снова аккуратно запакуйте их, — продолжал я. — Потом можете выйти на улицу и немного оглядеться. К завтрашнему дню Йоханнесбург, вероятно, превратится в груду дымящихся развалин, так что сегодня, наверное, у вас последний шанс.
Я подумал, что теперь удастся избавиться от него, по крайней мере, на утро.
— Я кое-что хотел бы сказать вам, сэр Юстес, когда у вас будет свободное время.
— Только не сейчас, — произнес я поспешно. — Сейчас у меня совершенно нет свободного времени Пейджет повернулся, чтобы уйти.
— Между прочим, — окликнул я его вдогонку, — что там было в этих ящиках миссис Блейр?
— Несколько меховых ковриков и две-три меховые шапки, я думаю.
— Все правильно, — со значением произнес я. — Она купила их, когда ехала на поезде. Это действительно шапки — в своем роде, — хоть я почти не удивляюсь, что вы их не узнали. Полагаю, она собирается в одной из них появиться в Аскоте[87]. Что еще там было?
— Несколько катушек с пленкой и корзиночки… масса корзиночек…
— Разумеется, — перебил его я. — Миссис Блейр — из тех женщин, которые покупают сразу не менее дюжины чего-нибудь.
— Кажется, все, сэр Юстес, не считая всяких разрозненных предметов, вуали для езды на автомобиле, непарных перчаток и т. п.
— Если бы вы не были прирожденным идиотом, Пейджет, вы бы с самого начала увидели, что эти вещи не могут принадлежать мне.
— Я подумал, что часть из них могла принадлежать мисс Петтигрю.
— А, вы мне напомнили. Что вы имели в виду, нанимая для меня столь сомнительную личность в качестве секретарши?
И я поведал ему о том подробном допросе, которому подвергся. Мне тут же пришлось пожалеть, так как я заметил в его глазах слишком хорошо знакомое мне выражение. Я поспешно сменил тему разговора, однако было уже поздно. Пейджет вышел на военную тропу.
Затем он стал надоедать мне длинными бессмысленными рассказами о «Килмордене». Что-то о катушке с пленкой и пари. Катушке, посреди ночи брошенной через иллюминатор каким-то стюардом, которому следовало быть более осмотрительным. Ненавижу грубые шутки. Я так и сказал Пейджету, и он снова принялся излагать свою историю. В любом случае он плохой рассказчик. Прошло много времени, прежде чем я начал в чем-то разбираться.
До ленча он больше не появлялся. Потом прибежал, дрожа от возбуждения, как ищейка, взявшая след. Мне никогда не нравились ищейки. Суть дела в том, что он видел Рейберна.
— Что?! — вскричал я, пораженный.
Да, ему на глаза попался некто, в ком он с уверенностью признал Рейберна. Тот переходил дорогу. Пейджет последовал за ним.
— И как вы думаете, с кем он остановился поговорить? С мисс Петтигрю!
— Что?!
— Да, сэр Юстес. И это еще не все. Я наводил о ней справки.
— Подождите, что случилось с Рейберном?
— Он и мисс Петтигрю вошли в ту угловую лавку редкостей…
Я издал непроизвольное восклицание. Пейджет недоуменно замолчал.
— Ничего-ничего, — сказал я. — Продолжайте.
— Я ждал на улице целую вечность, но они так и не вышли. Наконец я вошел внутрь. Сэр Юстес, в лавке никого не было! Там, должно быть, есть другой выход.
Я уставился на него.
— Как я уже говорил, я вернулся в гостиницу, чтобы навести кое-какие справки о мисс Петтигрю. — Пейджет понизил голос и часто задышал, как он всегда делает, когда хочет сказать что-нибудь по секрету. — Сэр Юстес, прошлой ночью видели мужчину, выходившего из ее номера.
Я поднял брови.
— А я всегда считал ее воплощением добродетели, — проворчал я.
Пейджет продолжал, не обращая внимания:
— Я поднялся прямо наверх и обыскал ее комнату. И как вы думаете, что я нашел?
Я покачал головой.
— Вот это!
Пейджет показал безопасную бритву и мыльную палочку для бритья.
— Для чего женщине такие предметы?
Наверное, Пейджет никогда не читает объявлений в газетах для дам высшего света. В отличие от меня. Не собираясь спорить с ним, я отказался признать бритву убедительным доказательством пола мисс Петтигрю. Пейджет так безнадежно отставал от времени. Я бы нисколько не удивился, если бы он предъявил портсигар в подтверждение своей версии. Однако даже у Пейджета есть границы.
— Я не убедил вас, сэр Юстес. А что вы скажете на это?
Я внимательно осмотрел предмет, которым он торжествующе размахивал над головой.
— Похоже на волосы, — заметил я с отвращением.
— Именно так. Очевидно, это накладка из искусственных волос.
— В самом деле, — прокомментировал я.
— Теперь вы убедились, что так называемая мисс Петтигрю — переодетый мужчина.
— Да, мой дорогой Пейджет, думаю, да. Я мог бы сообразить, что к чему, по ее ножищам.
— Так-то вот. А теперь, сэр Юстес, я хотел бы поговорить с вами о моих личных делах. Судя по вашим намекам и постоянным упоминаниям того времени, когда я был во Флоренции, мне не приходится сомневаться, что вы меня разоблачили.
Наконец-то я узнаю, что Пейджет делал во Флоренции.
— Чистосердечное признание, дорогой мой, — мягко сказал я. — Так гораздо лучше.
— Благодарю вас, сэр Юстес.
— Дело в ее муже? Мужья — надоедливые ребята. Всегда появляются, когда их меньше всего ждут.
— Мне неясна ваша мысль, сэр Юстес. В чьем муже?
— Муже дамы.
— Какой дамы?
— Господи помилуй, Пейджет, той дамы, с которой вы встречались во Флоренции. Должна же быть там дама. Не говорите мне, что вы просто ограбили церковь или ударили ножом в спину итальянца только потому, что вам не понравилось его лицо.
— Я в полном недоумении от ваших слов, сэр Юстес. Вы, наверное, шутите.
— Иногда я бываю забавным, когда прилагаю усилия, но могу заверить вас, что в настоящую минуту я не намерен шутить.
— Я надеялся, что вы не узнали меня, сэр Юстес, так как я был довольно далеко.
— Узнал вас — где?
— В Марлоу, сэр Юстес.
— В Марлоу? Какого черта вы делали в Марлоу?
— Я думал, вы поняли, что…
— Я начинаю понимать все меньше и меньше. Вернитесь назад и снова начните вашу историю. Вы поехали во Флоренцию.
— Тогда, значит, вам ничего не известно — и вы не узнали меня!
— Насколько я могу судить, вы, кажется, выдали себя без всякой необходимости — стали заложником собственной совести. Но я сумею лучше разобраться, когда услышу весь рассказ. Итак, вздохните поглубже, и вперед. Вы поехали во Флоренцию…
— Но я не ездил во Флоренцию. Вот и все.
— Куда же вы тогда отправились?
— Домой — в Марлоу.
— Какого дьявола вам понадобилось ехать в Марлоу?
— Я хотел повидать мою жену. Она была в деликатном положении и ожидала…
— Вашу жену? Но я не знал, что вы женаты!
— Да, сэр Юстес, именно об этом я вам и говорю. Я ввел вас в заблуждение.
— Вы женаты давно?
— Уже больше восьми лет. Прошло как раз шесть месяцев с нашей свадьбы, когда я стал вашим секретарем. Мне не хотелось упустить такое место. Предполагается, что постоянный секретарь должен быть холост, поэтому я скрыл правду.
— Вы поражаете меня, — заметил я. — Где же была ваша жена все эти годы?
— Вот уже больше пяти лет у нас есть маленький домик с верандой на реке в Марлоу совсем неподалеку от Милл-хауса.
— Господи помилуй, — пробормотал я. — А дети?
— Четверо, сэр Юстес.
Я пристально посмотрел на него в оцепенении. Я мог бы раньше сообразить, что у такого человека, как Пейджет, не может быть тайного греха. Его порядочность всегда была моим проклятием. Именно такого рода тайну он и должен был иметь — жена и четверо детей.
— Вы еще кому-нибудь говорили об этом? — наконец спросил я после того, как довольно долго с интересом разглядывал его.
— Только мисс Беддингфелд. Она приезжала на вокзал в Кимберли.
Я все еще смотрел на него. Он ерзал под моим взглядом.
— Надеюсь, сэр Юстес, я не очень досадил вам?
— Дорогой мой, — произнес я, — не стану скрывать от вас, что вы совершенно расстроили мои планы!
Я ушел из гостиницы, сильно выведенный из себя. Когда я поравнялся с угловой лавкой редкостей, на меня вдруг напало непреодолимое искушение войти внутрь. Хозяин, потирая руки, подобострастно предложил свои услуги:
— Позвольте вам что-нибудь предложить! Меха, редкости!
— Мне нужно нечто совершенно необычайное, — сказал я. — Для особого случая. Вы покажете, что у вас есть?
— Может быть, вы пройдете в заднюю комнату? У нас там имеется богатый специальный ассортимент.
Вот где я совершил ошибку. Я подумал, что поступаю очень умно. Я проследовал за ним сквозь колыхавшиеся портьеры.
Глава 32(Продолжение рассказа Энн)
Мне пришлось немало повозиться с Сьюзен. Она спорила, умоляла и даже рыдала, пока не разрешила мне осуществить мой план. Но в конце концов я добилась своего. Она обещала в точности выполнить мои указания и приехала на вокзал, чтобы со слезами проводить меня.
На следующий день рано утром я прибыла к месту назначения. Меня встретил низенький чернобородый голландец, которого я никогда прежде не видела. Нас ждал автомобиль, и мы покатили. Вдали слышался странный гул, и я спросила, что это такое.
— Пушки, — ответил он лаконично. Значит, в Йоханнесбурге шло сражение.
Я сообразила, что конечный пункт нашей поездки где-то на окраине города. Чтобы попасть туда, мы свернули направо, потом налево, несколько раз сделали крюк, и с каждой минутой канонада становилась все ближе. Ощущение потрясающее. Наконец мы остановились перед довольно ветхим строением. Дверь открыл мальчик-кафр. Мой провожатый жестом пригласил меня войти. Я в нерешительности остановилась в темном холле. Мужчина обогнал меня и распахнул дверь.