— Отчего же? — улыбнулся Энтони. — Я неплохой психолог.
— Вы хотите сказать, что настолько убеждены в моих моральных качествах, что…
Энтони энергично покачал головой.
— Ваши моральные качества тут совершенно ни при чем. Вы вполне могли иметь любовника и вполне могли писать ему письма. Но вы бы никогда не поддались шантажисту. Вирджиния Ревел, автор писем, была перепугана до смерти. А вы, вы бы стали бороться.
— Интересно, где она сейчас, та Вирджиния Ревел? Такое ощущение что у меня появился двойник.
Энтони закурил.
— А вы знаете, что одно из писем было отправлено из Чимниза? — спросил он.
— Что?! — Вирджиния чуть не подпрыгнула от удивления. — Когда оно было отправлено?
— Дата не указана. Но все равно, согласитесь, странно.
— Я абсолютно уверена, что никакой другой Вирджинии Ревел в Чимнизе никогда не было. Бандл или лорд Кейтерэм наверняка рассказали бы мне о таком совпадении.
— Да. Все это очень странно. А знаете, миссис Ревел, я вообще начинаю сомневаться в существовании другой Вирджинии.
— Уж очень она призрачна, — согласилась Вирджиния.
— Сверхъестественно призрачна. Я прихожу к заключению, что кто-то просто подписывал свои письма вашим именем.
— Ну зачем? Кому это могло понадобиться?
— Вот в чем вопрос, как говорится. В этой истории предстоит еще многое выяснить.
— А как вы думаете, — спросила вдруг Вирджиния. — Кто убил Михаила? Террористы из Братства Красной Руки?
— Вообще это не исключено, — неуверенно сказал Энтони. — Бессмысленное убийство — вполне в духе этих ребят.
— Ну что ж, пора за работу, — сказала Вирджиния. — Я вижу на берегу лорда Кейтерэма и Бандл. Прежде всего нужно выяснить, кто убит — Михаил или кто-то другой.
Энтони подгреб к берегу, и через пару минут они подошли к лорду Кейтерэму и его дочери.
— Ленч сегодня запаздывает, — огорченно заметил лорд Кейтерэм. — Наверное, Баттл расстроил повара.
— Бандл, познакомьтесь, это мой добрый друг, — представила Вирджиния Энтони, — прошу любить и жаловать.
Бандл внимательно оглядела молодого человека и, словно его тут не было, обратилась к Вирджинии:
— И где только вы берете таких красавцев?
— Можете оставить его себе, — великодушно разрешила Вирджиния. — А я возьму лорда Кейтерэма.
Она улыбнулась польщенному пэру, взяла его под руку, и они медленно пошли прочь.
— А вы умеете разговаривать? — спросила Бандл. — Или только решительно действуете, не тратя лишних слов?
— Разговаривать? Я умею не только разговаривать, но и ворковать, шептать, журчать, как горный ручей. А иногда даже могу задавать вопросы.
— Например?
— Например, кто живет во второй от края комнате в этом вот флигеле? — Он указал на окно.
— Что за странный вопрос! Вы меня заинтриговали. Дайте подумать. Так. Это комната мадемуазель Брун. Гувернантка-француженка. Присматривает за младшими сестрами. Их зовут Роза и Маргарита. Наверное, следующую назвали бы Ромашкой. Но матушке надоело рожать одних девочек и она умерла. Решила, пусть кто-нибудь другой возьмет на себя труд произвести на свет наследника.
— Мадемуазель Брун, — задумчиво повторил Энтони. — А давно она у вас?
— Два месяца. Мы взяли ее, когда были в Шотландии.
— Да ну! Кажется, я что-то начинаю чуять.
— Наверное, потому, что уже готов ленч, — сострила Бандл. — Кстати, мистер Кейд, как вы думаете, следует приглашать за стол этого человека из Скотленд-Ярда? Вы человек бывалый и знаете, как поступить в таких случаях, а в нашем доме, знаете ли, никогда раньше убийств не случалось. Так интересно! Жаль только, что вы сразу доказали свою невиновность. Я всегда мечтала встретить живого убийцу и проверить, правда ли они такие очаровательные и умные, как пишут в воскресных газетах. О, Господи! А это еще что за такое?
Это относилось к такси, подъехавшему к дому. Из него вышел высокий совершенно лысый мужчина с черной бородой, за ним — молодой человек пониже, с аккуратными усиками. Энтони узнал мужчину и понял, что именно он, а не автомобиль удостоился удивленного возгласа хозяйки.
— Если не ошибаюсь, — заметил Энтони, — это мой приятель, барон Лирохвост.
— Барон… Как вы сказали?
— Я называю его Лирохвост. Для простоты. Настоящим его именем язык сломаешь.
— А у нас от его имени чуть не сломался телефон утром. Так это тот самый барон? Так и знала, что еще и он свалится сегодня на мою голову. Мало одного Айзекстайна. Все утро промаялась! Пропади они пропадом, все эти политики, пусть Джордж сам с ними возится. Извините, мистер Кейд, я вынуждена вас покинуть. Надо все же помочь моему несчастному отцу.
Бандл быстро пошла к дому.
Несколько минут Энтони постоял, задумчиво глядя ей вслед, потом достал сигарету. Зажигая спичку, он услышал за спиной какой-то сдавленный звук. Он оглянулся — звук доносился из-за лодочной станции. Похоже, кто-то не удержался и чихнул.
— Интересно, ох как интересно, кто же это там прячется, — сказал себе Энтони. — А вот мы сейчас посмотрим!
Не мешкая ни секунды он отшвырнул погасшую спичку и неслышно в два шага обежал угол лодочной станции.
Стоявший на карачках щеголеватый мужчина в светлом плаще безуспешно пытался быстро подняться на ноги. Весьма почтенной наружности, высокий, в очках, с аккуратной бородкой клинышком, на вид лет тридцати — сорока.
— Что вы тут делаете? — спросил Энтони. Он был уверен, что этот господин не гость лорда Кейтерэма.
— Прошу прощения, — заговорил незнакомец с заметным иностранным акцентом, пытаясь изобразить обворожительную улыбку. — Я шел обратно в гостиницу «Веселый крикетист» и заблудился. Будьте добры, мосье, покажите, как туда идти.
— Извольте, покажу. Но по воде вы туда не доберетесь.
— Простите? — Незнакомец недоуменно поглядел на Энтони.
— Я говорю, — Энтони кивнул на лодочную станцию, — до гостиницы отсюда на лодке не доплывешь. Туда надо идти прямо через парк — это довольно далеко. И к тому же это частное владение, вы вторглись в его пределы.
— Примите мои самые глубокие извинения, мосье. Но я заблудился. И пошел сюда в надежде спросить у кого-нибудь дорогу.
Энтони удержался от замечания, что ползать на карачках за лодочной станцией — не самый лучший способ узнать дорогу в гостиницу.
— Ступайте вот по этой дорожке, — сказал он, ласково взяв незнакомца под руку. — Обогнете озеро — и прямо. Тут сложно заплутать. Выйдете из парка и свернете налево, а там — прямо по дороге в деревню. Как я понял, вы остановились в «Веселом крикетисте»?
— Да, мосье, я приехал сегодня утром. Премного вам благодарен, мосье.
— Пустяки, — сказал Энтони. — Надеюсь, вы не простудились?
— Простите? — не понял незнакомец.
— Земля уже холодная, очень опасно — стоять на коленях. Мне показалось, вы чихнули.
— Да, у меня насморк, — подтвердил незнакомец.
— Вот именно, насморк. А вы знаете, как вредно удерживаться от чихания. Один известный врач только вчера говорил об этом. Не чихать, когда хочется, — очень опасно для здоровья. Точно не помню, почему — то ли от этого страдают бронхи, то ли еще что, но я вам категорически не рекомендую сдерживать чих. Хочется чихнуть — непременно чихайте. За сим до свидания.
— До свидания. И огромное вам спасибо, мосье, что указали мне верный путь.
— Еще один подозрительный постоялец из местной гостиницы, — задумчиво проговорил Энтони, глядя вслед удаляющемуся человеку в светлом плаще. — Сразу и не скажешь, кто он таков. С виду — французский коммерсант. На Красную Руку не похож. А может, это представитель еще одной — третьей — партии многострадальной Герцословакии? Гувернантка-француженка живет во второй комнате с краю. Загадочный француз ползает на коленях и подслушивает разговоры, вовсе не предназначенные для его ушей. Все это неспроста, ох неспроста.
Разговаривая так с самим собой, Энтони неторопливо брел к дому. На террасе он увидел совершенно подавленного лорда Кейтерэма в обществе двух новых гостей. Заметив Энтони, лорд несколько оживился.
— А вот и вы. Позвольте представить, барон, э-э-э, капитан Андрасси. Мистер Энтони Кейд.
Барон настороженно воззрился на Энтони с сугубым подозрением.
— Мистер Кейд? — сухо переспросил он. — Не думаю.
— Два слова наедине, барон, — сказал Энтони. — Я все объясню.
Барон важно кивнул, и они отошли в дальний конец террасы.
— Барон, — начал Энтони. — Всецело полагаюсь на ваше снисхождение. Я совершил поступок, безусловно недостойный английского джентльмена — назвался вымышленным именем. Я представился вам как Джеймс Макграт. Но позвольте заметить, барон, в нашем с вами случае это мало что или, осмелюсь сказать, совсем ничего не меняло. Вы безусловно знакомы с трудами Шекспира[141], барон, и, конечно, помните, что он не придавал решающего значения тому, что роза называется розою, а не как-то иначе[142]. Это как раз наш с вами случай, барон. Вам нужен был человек, владеющий мемуарами покойного графа. Этим человеком был я. И, как вам хорошо известно, барон, теперь я таковым не являюсь — мемуаров у меня больше нет. Очень ловкий трюк, барон, очень ловкий трюк. Вами придуман или вашим патроном?
— Его высочества собственная идея то была. И кроме того, никому осуществить не дано было ее.
— Он справился блестяще, — одобрительно кивнул Энтони. — Я ни на секунду не усомнился, что передо мной настоящий англичанин.
— Образование английского джентльмена великий князь получил, — пояснил барон. — Обычай Герцословакии таков есть.
— Никакому мошеннику-профессионалу не удалось бы лучше обстряпать это дело. Однако не сочтите за нескромность, барон, но какова судьба мемуаров?
— Как джентльмен джентльмену… — начал барон.
— Вы так любезны, барон, — перебил его Энтони. — Никогда меня так часто не величали джентльменом, как последние двое суток.