Инспектор улыбнулся, но промолчал.
— Международная политика — тема захватывающая, — сказал Энтони. — Но боюсь, придется вас оставить, Баттл. У меня назначена встреча в классной комнате.
Энтони бодро зашагал к дому. Величественный Тредуелл проводил его в классную комнату. Энтони постучал и вошел, приветствуемый радостными воплями. Тролли и Молли бросились к нему и торжественно повели знакомить с мадемуазель. Впервые Энтони усомнился в своих подозрениях. Мадемуазель Брун оказалась маленькой, неопределенного возраста женщиной с постным лицом, седеющими волосами и противными черными усиками на верхней губе. На роль знаменитой иностранной авантюристки она явно не тянула. «Похоже, — размышлял Энтони, — я свалял редкостного дурака. Но теперь делать нечего — раз начал, надо идти до конца».
Он держался с мадемуазель подчеркнуто вежливо, а она, в свою очередь, была явно довольна неожиданным вторжением симпатичного молодого человека в ее пенаты. Трапеза прошла с большим успехом.
Вечером, наедине с собой, расхаживая по уютной спаленке, отведенной ему гостеприимным лордом, Энтони несколько раз разочарованно покачал головой.
— Ошибся, — бормотал он. — Второй раз ошибся. Как ни крути — никакой зацепки.
Вдруг он остановился.
— Черт возьми… — начал было он.
Дверь в спальню осторожно приотворилась. В комнату скользнул человек, предупредительно остановившийся у двери. Это был крепко сбитый блондин, по-славянски широкоскулый, с голубыми фанатичными глазами.
— Кто вы такой, черт возьми? — Энтони не сводил с незнакомца глаз.
— Борис Анчуков, — ответил тот на хорошем английском.
— Слуга великого князя Михаила?
— Да. Я служил моему господину. Он мертв, и теперь я служу вам.
— Это очень мило, — сказал Энтони. — Но мне не нужен слуга.
— Отныне вы мой господин. И я буду служить вам верой и правдой.
— Да, но… видите ли… я не нуждаюсь в слуге. И потом, я не могу себе этого позволить.
В глазах Бориса Анчукова мелькнула тень усмешки.
— Я не прошу денег. Я служил моему господину. Теперь буду служить вам — до самой смерти.
Быстро шагнув вперед, он опустился на колено, взял руку Энтони и возложил себе на лоб. Потом ловко встал и выскользнул из комнаты. Так же неожиданно, как и появился.
Энтони уставился на закрывшуюся за ним дверь, и на лице его было написано нескрываемое изумление.
— Странно, — пробормотал он. — Прямо-таки собачья преданность. Удивительный нюх у этих ребят.
Он снова зашагал из угла в угол.
— И все же, — бормотал он. — Все это опасно. Чертовски опасно. Особенно сейчас.
Глава 17Полночное происшествие
Наутро состоялось дознание, во время которого, к глубокому удовлетворению Джорджа Ломакса, не огласили ни одной важной подробности. Инспектор Баттл, коронер и начальник местной полиции провели процедуру быстро, четко, с минимумом формальностей. Сразу после дознания Энтони потихоньку отбыл из Чимниза.
Этот отъезд для Билла Эверсли был единственным светлым пятном за день. Джордж Ломакс, опасаясь утечки важной государственной информации, развил лихорадочную деятельность. Мисс Оскар и Билл Эверсли работали не покладая рук. Впрочем, все действительно существенное делала мисс Оскар. На долю Билла оставалось бегать туда-сюда с бесконечными посланиями, зашифровывать и расшифровывать телеграммы и часами напролет слушать разглагольствования Джорджа Ломакса. К вечеру субботы Билл совершенно ошалел и едва доплелся до постели. За весь день, из-за этого одержимого Джорджа, Биллу ни разу не удалось поговорить с Вирджинией, и он чувствовал себя оскорбленным, обделенным и несчастным. Слава Богу, хоть убрался этот парень из колоний. Он прямо-таки монополизировал Вирджинию. И конечно, если этот осел Джордж Ломакс будет продолжать в том же духе, то… Сердце Билла сжалось от обиды и негодования, и он уснул со слезами на глазах. А во сне пришло утешение: снилась ему — Вирджиния.
Это был героический сон. Бушевал страшный лесной пожар. Билл увидел себя в роли блистательного избавителя. Он вынес Вирджинию на руках из самого пекла. Она была без сознания. Он нежно опустил ее на траву и пошел искать пакет с бутербродами. Было очень важно — найти пакет с бутербродами. Пакет оказался у Джорджа, но тот не дал его Биллу, а вместо этого принялся диктовать телеграмму. В результате чего они очутились в церкви, потому что вот-вот должна приехать Вирджиния, и Билл поведет ее под венец! Но ужас! Он — в пижаме! Нужно срочно попасть домой переодеться. Он выбежал из церкви и кинулся к машине. Машина не заводилась. Черт! Нет бензина! Билла охватило отчаяние. Тут подкатил огромный автобус, и из него вышла Вирджиния под руку с лысым бароном. Восхитительная, неприступная, в изысканном сером платье. Она подошла к нему и потрепала по плечу. «Билл, — сказала она, — Би-и-лл». Потом начала трясти его, приговаривая: «Билл. Проснитесь. Да проснитесь же!»
От неожиданности он проснулся. Он оказался в своей спальне, в Чимнизе. Но главная часть сна продолжалась. Склоненная над ним Вирджиния яростно трясла его за плечо:
— Проснитесь же, Билл! Ах, да проснитесь же!
— Привет, — пробормотал Билл, приподнимаясь на подушке. — Что случилось?
Вирджиния облегченно вздохнула.
— Слава Богу! Я думала, вы никогда не проснетесь. Уже устала вас трясти. Вы совсем проснулись?
— Наверное, — неуверенно ответил Билл.
— Прямо чурбан какой-то! У меня руки отваливаются!
— Неуместное оскорбление, — с достоинством произнес Билл. — Вирджиния, вы ведете себя неподобающим образом. Порядочные молодые вдовы…
— Не будьте идиотом, Билл. Там что-то происходит.
— Где? Что?
— Что-то странное. В Рыцарском зале. Мне послышалось, что хлопнула дверь, я спустилась посмотреть и заметила свет в Рыцарском зале. Я подкралась и заглянула в замочную скважину. Видно плохо, но я, как начала смотреть, так не могла оторваться… И тут я поняла, что мне нужен настоящий, смелый, сильный мужчина. А вы самый настоящий, самый сильный и самый смелый — никто другой мне на ум не пришел.
Я поспешила сюда, хотела тихонько разбудить вас. Но пришлось трясти чуть не сто лет.
— Понятно, — сказал Билл. — Вы хотите, чтобы я поймал грабителей?
Вирджиния нахмурилась.
— Я не уверена, что это грабители. Билл, все это очень странно… Но не будем терять времени на разговоры. Вставайте.
Билл покорно вылез из постели.
— Погодите минутку, я надену ботинки — они у меня тяжелые, с подковками — в них буду чувствовать себя гораздо увереннее. Как бы я ни был силен, идти босиком на схватку с бандитами нельзя.
— Мне нравится ваша пижама, Билл, — мечтательно прошептала Вирджиния. — Пестрота без вульгарности.
— Кстати о пижамах, — пробормотал Билл, возясь со вторым ботинком. — Эта штуковина, что на вас, тоже очень красивая. Приятный салатовый цвет. Как она называется? Ведь это же не совсем халат?
— Это неглиже, Билл. Как хорошо, что вы такой целомудренный.
— Я не целомудренный, — обиделся Билл.
— Зачем отрицать факты. Вы такой славный, Билл, и очень мне нравитесь. Знаете, завтра утром, скажем, часов в десять, я, может быть, вас поцелую.
— Подобные действия надо совершать не откладывая.
— Сейчас и без того хлопот полон рот. Ну что, вы готовы? Или еще будете надевать противогаз и кольчугу?
— Готов.
Билл накинул огненно-алый шелковый халат и прихватил кочергу.
— Классическое оружие, — пояснил он.
Они прокрались по коридору и, осторожно ступая, спустились по широкой с высокими перилами лестнице. На нижней ступеньке Вирджиния нахмурилась.
— Ваши ботинки, Билл, грохочут как копыта.
— Подковки есть подковки. Я и так стараюсь.
— Придется разуться, — твердо сказала Вирджиния.
Билл тяжело вздохнул.
— Можете нести их в руке. Интересно, сообразите вы, что они там делают, в Рыцарском зале. Как по-вашему, для чего грабителям разбирать на части рыцарские доспехи?
— Ну, может, целиком их тащить неудобно?
Вирджиния покачала головой.
— А зачем вообще им нужен этот металлолом? В Чимнизе хватает сокровищ, которые куда удобней тащить.
Билл пожал плечами.
— А сколько их? — спросил он, крепче сжимая кочергу.
— В замочную скважину много не разглядишь. Там темно, только свет от фонарика.
— Может, они уже убежали, — с надеждой сказал Билл.
Он сел на ступеньку и разулся. Взяв ботинки в левую руку, правой сжимая кочергу, он на цыпочках двинулся по коридору в сторону Рыцарского зала. Вирджиния не отставала. У массивной дубовой двери они остановились. Изнутри не доносилось ни звука. Вдруг Вирджиния стиснула руку Билла. Он кивнул. В замочной скважине мелькнул свет.
Билл опустился на колени и приник к скважине. За дверью действительно творилось что-то странное. Судя по всему, основные события происходили левее — непрекращающееся приглушенное позвякивание говорило о том, что злоумышленники продолжают возиться с доспехами. По-видимому, их двое, стоят, наверное, под портретом работы Гольбейна, фонарик направлен на разбираемые доспехи. Остальная часть зала утонула почти в непроглядной темноте. Вдруг в поле зрения Билла мелькнул чей-то силуэт, но только на мгновение — разобрать ничего не удалось. Билл даже не понял, кто это — мужчина или женщина. Через какое-то время силуэт мелькнул опять и приглушенное звяканье возобновилось. Только теперь добавился еще и новый звук — кто-то осторожно постукивал по дереву. Билл резко отпрянул от двери.
— Что там? — прошептала Вирджиния.
— Ничего не видно. Так мы вряд ли что узнаем. Лучше я ворвусь и схвачу их.
Он надел ботинки и встал.
— А теперь внимательно меня слушайте, Вирджиния. Мы потихоньку открываем дверь. Вы знаете, где там выключатель?
— Да, сразу у двери.
— Похоже, их всего двое. А может, и вообще один. Я неслышно вхожу в зал. А когда крикну: «Давай!», вы включите свет. Понятно?
— Да.