— Первой за вами бросилась я, — сказала Вирджиния. — Билл бежал следом.
— А оставшемуся в темноте преступнику хватило ума затаиться и потом выскользнуть в холл.
— Но ведь там уже собрались всполошившиеся домочадцы?
— Ну и что? — сказал Лемуан. — А он сделал вид, что первый проснулся и первый спустился вниз.
— Вы серьезно считаете, что этот Арсен Люпен[148]находится сейчас в доме? — сверкнув глазами, спросил Баттл.
— А почему бы и нет? — сказал Лемуан. — Он вполне сойдет за слугу. Зная его, я не удивлюсь, если он окажется Борисом Анчуковым, верным слугой покойного великого князя Михаила.
— Да, он с виду настоящий разбойник, — поддакнул Билл.
Энтони улыбнулся.
— Право, не ожидал от вас, мосье Лемуан, — мягко сказал он.
Француз вежливо улыбнулся в ответ.
— Вы ведь его взяли в слуги, мистер Кейд, если я не ошибаюсь? — вмешался инспектор Баттл.
— Позвольте снять перед вами шляпу, инспектор. Вы знаете все. Но только, если быть точным, не я взял его в слуги, а он меня в хозяева.
— С чего бы это, мистер Кейд?
— Не знаю, — беззаботно ответил Энтони. — Выбор, конечно, странный; может, лицо мое ему понравилось. А может, он решил, что я убил его господина, и хочет быть поближе ко мне, чтобы в удобный момент отомстить.
Энтони встал, подошел к окну и приоткрыл портьеру.
— Рассвело, — сказал он с легким зевком. — Вряд ли сюда уже кто-нибудь явится.
Лемуан тоже встал.
— Вынужден вас оставить, — сказал он. — Надеюсь, скоро увидимся.
Отвесив Вирджинии изысканный поклон, он вышел через стеклянную дверь на террасу.
— Спать, — сказала, зевая, Вирджиния. — Все это очень интересно, но пора и честь знать. Пойдем, Билл, ступай в кроватку, будь паинькой. Завтрак, боюсь, пройдет без нас.
Энтони стоял у окна, задумчиво глядя вслед мосье Лемуану.
— Сразу и не скажешь, — услышал он за спиной голос инспектора Баттла. — А ведь его почитают одним уз умнейших сыщиков Франции.
— Отчего же не скажешь, — задумчиво пробормотал Энтони. — Очень даже скажешь.
— Ну что ж, — согласился Баттл, — думаю, вы правы, треволнения нынешней ночи закончились. Кстати, помните, я рассказывал вам о трупе на обочине дороги недалеко от Стейнза?
— Да. А что?
— Ничего. Установили личность убитого. Некий Джузеппе Манелли. Он служил официантом в лондонском отеле «Блиц». Не правда ли, любопытно?
Глава 20Энтони и Баттл выясняют отношения
Энтони не ответил. Он молча продолжал смотреть в окно. Инспектор Баттл несколько времени смотрел на его неподвижную спину.
— Что ж, доброй ночи, сэр, — наконец сказал он и пошел к двери.
Энтони встрепенулся.
— Подождите, Баттл.
Инспектор послушно остановился. Энтони отошел от окна. Достал из портсигара сигарету и закурил. Между двумя затяжками, не глядя на инспектора, он обронил:
— Вас, похоже, очень заинтересовал этот случай под Стейнзом.
— Это, пожалуй, слишком сильно сказано, сэр. Он довольно необычен, только и всего.
— Как вы думаете, его застрелили там, где нашли, или же он был убит в другом месте, а потом перевезен и выброшен на обочину?
— Думаю, его застрелили в другом месте, а потом привезли под Стейнз на машине.
— Я тоже так думаю, — многозначительно сказал Энтони.
Инспектор сразу насторожился.
— У вас есть какие-то соображения на этот счет, сэр? Вы знаете, кто перевез тело?
— Да, — сказал Энтони. — Я.
Его несколько покоробила абсолютная невозмутимость инспектора.
— Должен сказать, Баттл, вы прекрасно держите любые удары, — заметил он.
— «Не проявляй эмоций». Этого правила, преподанного мне однажды, я придерживаюсь всю жизнь. И нахожу его весьма полезным.
— И вам это удается с блеском, — сказал Энтони. — Ни разу не заметил, чтобы вы волновались. Ну так что, рассказать, как все было?
— Будьте любезны, мистер Кейд.
Энтони придвинул кресла, оба сели, и Энтони подробно рассказал о том, что произошло в прошлый четверг. Баттл невозмутимо слушал. Когда Энтони кончил, в глазах инспектора блеснул огонек.
— Позвольте заметить, — сказал он, — когда-нибудь вы нарветесь на крупные неприятности, сэр.
— Таким образом, уже во второй раз вы меня не отправляете в тюрьму?
— Мы предпочитаем давать человеку полную свободу действий, сэр. Как говорится, каждому овощу — свое время.
— Изящно сказано, сэр, — заметил Энтони, — и без ненужных уточнений, что произойдет с каждым овощем в это самое свое время.
— Я вас только не совсем понимаю, сэр, — сказал Баттл, — почему вы решили все это рассказать именно сейчас?
— Непросто объяснить. Видите ли, Баттл, у меня постепенно составилось о вас самое высокое мнение. Вы всегда в нужный момент оказываетесь в нужном месте. Как, скажем, сегодня ночью. И я подумал, что, утаивая эти сведения, я воздвигаю на вашем пути лишние трудности. Вы заслуживаете самой полной информации. Я сделал что мог в тех обстоятельствах. Дело от этого еще больше запуталось. Но до нынешней ночи я не считал себя вправе кому бы то ни было об этом рассказывать, оберегая интересы миссис Ревел. Но теперь, когда выяснилось, что письма не имеют к ней ни малейшего отношения, дальнейшее молчание бессмысленно. Я допускаю, что в самом начале подал миссис Ревел дурной совет; но меня тревожило то, что она дала денег этому проходимцу. Ее объяснение, что она из прихоти включилась в игру, — вряд ли прозвучало бы убедительно в полиции.
— А особенно в суде, — согласился Баттл. — У судей, как правило, нет воображения.
— Но вы-то сразу поверили? — сказал Энтони, с интересом глядя на инспектора.
— Видите ли, мистер Кейд, по роду своей деятельности я очень много времени провел в кругу этих людей. В высшем, как принято называть, обществе. Обычного человека, каких большинство, волнует мнение окружающих. А бродягу и аристократа — нет. Они делают все что взбредет в голову, нимало не беспокоясь — кто что на это скажет. Я имею в виду не только сумасбродных богачей и их причуды, и даже не столько их. Когда человек рождается в среде, где из поколения в поколение принято считаться только с собственным мнением и пренебрегать мнением остальных, согласитесь, это накладывает определенный отпечаток. Мне всегда нравилась аристократия. Она бесстрашна, благородна, честна, но порой, увы, непроходимо беспечна.
— Поразительные наблюдения, Баттл. Полагаю, вы скоро начнете писать воспоминания. Получится весьма поучительная книга, уверяю вас.
Инспектор улыбнулся к промолчал, не подтверждая, но и не опровергая предположения Энтони.
— Хотелось бы задать вам один вопрос, — продолжал Энтони, — вы считали меня причастным к этому делу под Стейнзом? Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.
— Совершенно верно. Были подозрения, но ничего определенного. Должен признать, у вас хороший стиль, мистер Кейд. Вы работаете чисто и знаете цену мелочам.
— Рад слышать, — сказал Энтони. — После нашей с вами встречи я постоянно чувствовал расставленные кругом силки. В общем, мне удалось их избежать, но нервы, должен сказать, были напряжены до предела.
Баттл радушно улыбнулся.
— Так, собственно, и ловят крупную рыбу, сэр. Бросают наживку и потихоньку помавают туда-сюда, подергивают, покручивают. В конце концов нервы у бедняги сдают — и тогда только успевай подсечь.
— Вы большой весельчак, Баттл. Когда же вы думаете подсечь меня?
— Каждому овощу, мистер Кейд, — повторил инспектор, — каждому овощу…
— А пока, — сказал Энтони, — я по-прежнему ваш ассистент-любитель?
— Совершенно верно, сэр.
— Своего рода Ватсон[149] при Шерлоке Холмсе?
— Детективные романы, знаете ли, в большинстве своем — чепуха, — равнодушно заметил Баттл. — Но они забавны. И по-своему полезны, — неожиданно добавил он.
— В каком смысле? — полюбопытствовал Энтони.
— Они поддерживают всеобщее заблуждение о тупости полиции. Это очень помогает работе, когда имеешь дело с дилетантами, особенно с дилетантами-убийцами.
Энтони несколько времени молча смотрел на инспектора. Баттл сидел неподвижно, изредка моргая, с совершенно равнодушным выражением на спокойном массивном своем лице. Наконец он сказал:
— Ложиться спать уже не имеет смысла. Мне еще надо поговорить с его милостью, как только он проснется. А гости, кто хочет, могут теперь покинуть Чимниз. Однако я буду очень признателен его милости, если он лично попросит кое-кого из гостей остаться. Скажем вас, сэр, если вы не возражаете, и миссис Ревел.
— А вы нашли револьвер? — спросил вдруг Энтони.
— Вы имеете в виду тот, из которого застрелили великого князя Михаила? Нет, не нашли. Но он должен быть здесь, в доме или в парке: Принимая во внимание вашу выдумку, мистер Кейд, пошлю своих парней проверить птичьи гнезда. Если найдем револьвер, это нас здорово продвинет вперед. И конечно, неплохо бы найти письма. Вы говорите, одно из них было помечено «Чимниз»? Убежден, что именно оно было последним. И похоже, инструкции, как найти бриллиант, зашифрованы именно в этом письме.
— А какова ваша версия смерти Джузеппе? — спросил Энтони.
— Он был профессиональный вор и, похоже, работал на Короля Виктора или на Братство Красной Руки. Впрочем, я не удивлюсь, если они, Виктор и Братство, работают сообща. Братство — богатая и влиятельная организация, но вот с мозгами у них всегда было слабовато. Джузеппе было поручено украсть мемуары. О том, что у вас есть и письма, они не знали — кто же мог предвидеть такое странное совпадение?
— Согласен, — кивнул Энтони. — Совпадение действительно фантастическое.
— Вместо мемуаров Джузеппе украл письма. И сначала, конечно, очень огорчился. Но когда увидел вырванный лист из журнала, решил — пошантажировать леди, так сказать, от себя лично.
Об истинной ценности писем он, безусловно, и не подозревал. Братство, узнав об этом, решило, что он ведет двойную игру, и приговорило его к смерти. Они вообще любят казнить предателей. В этом есть что-то романтическое, близкое им по духу. Единственное, что неясно — откуда взялся револьвер с гравировкой «Вирджиния». Для Братства все это слишком уж утонченно. Они обожают разбрасывать где попало листок с изображением красной руки — чтобы, так сказать, посеять ужас в душе потенциальных предателей. А тут чувствуется почерк Короля Виктора. Но тогда совершенно непонятны мотивы. Во всяком случае, налицо попытка свалить это убийство на миссис Ревел, причем без всяких видимых на то причин.