- Я хотел бы заинтересовать Вашу светлость еще одним предложением. В порту стоят, принадлежащие Вам, транспорты с грузом.
- Американца и двух англичан придется отпустить. Контрабанды у них меньше половины.
- Но грузов, в любом случае, очень много. Что Ваша светлость собирается с ними делать?
- Оружие и боеприпасы забирает князь Ли по фиксированным ценам. В счет платежа за аренду порта, договор на 99 лет. Продовольствие и обмундирование я бы отвез на Гавайи, но не могу.
- Я в курсе Ваших проблем. Два десятка судов без экипажа. Ваш человек пытался завербовать матросов-корейцев, ходивших на джонках, но никто не решается выйти в океан, - Ан Джун Гын сделал паузу, он увидел заинтересованность Китина.
- И каково же очевидное Вам, но не мне, решение? - засмеялся Китин.
- Китайские пленные моряки. У японцев в плену около тысячи матросов и морских офицеров. К тому же, они интернировали моряков, когда захватывали китайские транспорты. Я могу нанять для Вашей светлости до полутора тысяч хороших моряков на Ваших условиях.
- У Вас контакты с оккупантами?
- Да. Но в данном случае я обойдусь своими родственными связями. Партизаны готовят налет на лагерь пленных. Китайскую пехоту хотят вооружить и отправить воевать. А моряки никому не нужны. От них только одни убытки.
- Сколько Вы получите от князя Ли за избавление его от этой головной боли?
- Горсть меди! Не стоит даже упоминания. Символическая плата, чтобы я не потерял лицо, работая даром.
- Во что обойдутся мне Ваши услуги?
- Я составил список. Цена зависит от квалификации. Это справедливо? Тем более, Ваша светлость сможет сэкономить на оплате труда матросов и кочегаров.
* * *
Кореянка и Костомаров входили в круг лиц, с которыми Китин обедал вместе. Счастливое лицо матроса бесило Николая. Кореянка снилась ему каждую ночь. То, что она вытворяла, напоминало Китину акробатику златокудрой Ольги. Это его страшно злило. Он просыпался в ярости. Сны были такие яркие, сочные, наполненные цветом, что Николай убедил себя в наступающей шизофрении.
Через неделю караван судов был готов выйти на Гавайи. "Комсомолец" подняли на пароход, и Китин занимался ремонтом двигателей. В Чемульпо Николай оставлял Костомарова с тремя катерами.
Он попрощался со всеми, а Костомарова даже обнял. Тот прослезился.
- Повезло тебе, матерщинник. Любит тебя, бесшабашного балагура, судьба. Ишь, какой подарок преподнесла!
- Это Вы о чем, господин инженер?
- О ней! - кивнул в сторону "Нежного цветка гор" Китин.
- Кто я? И кто Она? Даже не мечтаю, - смутился Костомаров, он явно мечтал.
Кореянка хитро улыбнулась.
* * *
Утром караван вышел в море, а вечером появилась японская эскадра. Винтовые корветы "Кацураги", "Мусаси" и "Ямато" были похожи как близнецы. Корветы имели водоизмещение полторы тысячи тонн; чуть больше шестидесяти метров в длину, и развивали скорость до 13 узлов. Восемь казнозарядных пушек Круппа, в основном 4,7 дюймовые, могли делать по два выстрела в минуту.
Японцы нашли оптимальное решение для охоты за катерами. Высокая скорострельность в сочетании с мелкой картечью гарантировали японцам уничтожение деревянного катера за пределами полукилометровой зоны.
Вероятно, первая же атака торпедных катеров стала бы для них последней. Но вмешался Случай. Японская эскадра несла с собой "испанку". Зараза еще не достигла Кореи, но на корветах она бушевала вовсю. Из семисот человек половина лежала в бреду, с высокой температурой, больше пятидесяти умерли, а здоровые пытались спрятаться, и даже дезертировать, две шлюпки ушли к побережью ранним утром. Офицеры пытались навести порядок, они казнили нескольких матросов за неповиновение.
Для японцев этот день стал черным, им не следовало заходить в Чемульпо. Костомаров всегда горел желанием блеснуть, показать себя бесшабашно смелым и удачливым, но дураком он никогда не был. И еще он обладал чутьём, каким-то звериным чутьём, было у матроса что-то колдовское, ведь успел он неделю назад и выпустить обе торпеды, и упасть на дно рубки. Костомаров чувствовал опасность, когда она есть, умел он не упускать своей удачи. Поведение корветов напоминало матросу шатание больного медведя, не ловкость, грацию и быстроту движений, а вялость и рысканье. Даже палуба показалась матросу грязной, хотя, безусловно, такие детали рассмотреть он не мог. Костомаров слез с вышки, устроенной на одинокой сосне, тщательно упрятал в сундучок бинокль, и помахал рукой двум другим рулевым.
- Вечера ждать не будем!!! Атакуем сейчас.
- Зачем только господин инженер назначил тебя боцманом?
- Тебя не спросил, чухонец. Истратишь на корвет обе торпеды, отсидишь на губе!
- Мне, может, теперь и дымовые шашки жечь нельзя? - обиделся "чухонец".
- Этого добра у нас много. Господин инженер заказал в Америке еще сотню. Жги, сколько хочешь.
- Премию нам кто отдаст? Господин инженер ушел месяца на три, а гульнуть в городе хочется завтра, - завел обычную свою песню живой и юркий рулевой, он похлопал себя по карману, оттопыренному пачкой резиновых изделий.
- Ты уже истратил тысячу рублей последней премии??? - хором спросили Костомаров и "чухонец".
- Один раз живем, - с вызовом ответил любитель доступных женщин.
- В городе есть родственник капитана. Он отдаст нам деньги, Китин с ним договорился, - покачал головой Костомаров, - сбережешь торпеду, каждому в экипаже четверть водки, вернее соджу.
- Договорились! Только выставишь хорошую соджу, от Ок Хва Чо.
* * *
Всё прошло как по маслу. Корветы вяло маневрировали, и также вяло обстреливали острова архипелага Принца. Катера находились на противоположной стороне самого крупного острова, и картечь не доставала до них. Выстрелы следовали редкие, совсем даже не через полминуты, как положено, а впятеро реже. Наконец, один из корветов вошел в пролив, и "Большевик" оказался с наветренной стороны острова. Этим тут же воспользовался Костомаров. Он вручил каждому из тех матросов по дымовой шашке.
- Бегом! К берегу пролива. Оставите на берегу горящие шашки и уходите вглубь острова. Японцы начнут стрельбу, подумают, что у берега катер.
Через пару минут дым понесло в сторону пролива. На пути корвета огромное облако заслонило японцам всю видимость. Суматошный огонь пушек пропал впустую. Костомаров уловил паузу в стрельбе и бросил катер в атаку. Через три минуты "Большевик", невидимый и неслышимый, подошел вплотную, и выпустил торпеду, лишь на десяток секунд показавшись из клубов дыма.
Корвет утонул, заблокировав фарватер между островами, глубина которого в этом месте и так была чуть больше двадцати метров.
"Первый" и "Второй" поступили еще проще. Подражая "Большевику", они подожгли на берегу острова практически весь свой запас шашек, а сами обошли по широкой дуге оставшуюся пару корветов. Шесть шашек, давали облако дыма высотой двадцать метров и более пятисот метров в длину. Через три минуты шашки сгорели, а густое черное облако отнесло к корветам. Подкрадывались катера к японцам, пользуясь естественной дымовой завесой от труб самих корветов.
Ни один корвет не успел спустить на воду шлюпки. Пока корейские джонки осмелились выйти в море, спасать стало практически некого. Лишь с первого из подбитых судов до островов добралось около сотни офицеров и матросов. Корейцы вывезли их на материк. Они не знали, что везут смерть себе и своим близким. А если бы знали? Решились бы они оставить японцев умирать, зимой, на ветру, в мокрой одежде?
* * *
В море Китину продолжала сниться кореянка, но теперь в облике Моны Лизы, с загадочной улыбкой на лице. Она снилась ему две ночи, на третью - картина подернулась то ли паутиной, то ли серым туманом, а лицо кореянки подурнело. Китин проснулся в полной уверенности, что Нежный Цветок Гор попрощалась с ним.
Кореянка стала одной из первых жертв "испанки" в Чемульпо.
* * *
Если бы не "Комсомолец" Китин умер бы от скуки. Его всегда удивляли любители долгих странствий по морям-океанам. Повидал Николай их достаточно, его прежняя работа в Штатах способствовала таким знакомствам. Но Китину повезло, "косметический" ремонт старых двигателей он плавно превратил почти в капитальный. В машинном отделении парохода оставались дежурить механики-китайцы, набранные в Чемульпо, служба главного механика в полном составе слушала лекции Китина. При этом каждая операция длилась столько, сколько требовалось для усвоения материала "последним тормозом". Кают-компания превратилась в ремонтный бокс и учебный класс одновременно. Николай блаженствовал. Месяц для него пролетел незаметно.
* * *
В Японии, Корее и Китае "испанка" бушевала всего два месяца: вторую половину ноября и декабрь, в начале января больные уже умирали не от самой инфлюэнцы, а от воспаления легких. Война замерла, в войсках царил беспорядок, не хватало боеприпасов и продовольствия. Японцы умирали от мороза и голода чаще, чем от пуль и испанки.
Никто из русской команды боцмана Костомарова не заболел, и, хотя, работы у торпедных катеров не было, из-за отсутствия в море судов, погулять в свободное время матросам было негде, все питейные заведения и публичные дома закрылись.
Костомаров довольно быстро уловил сходство болезни с испанкой, которой болел сам, и сообщил по телеграфу Китину-старшему в Петербург. Тот смог опубликовать в газетах объявления о мерах защиты от надвигающейся испанки, он же первый, невольно, дал ей название. Все свободные средства Китин бросил на создание продовольственных резервов и организацию раздачи месячного запаса продовольствия бедным в самом начале пандемии. Ему удалось заинтересовать часть промышленников, те образовали такие же фонды, и в Петербурге смертность была крайне низкой.
Глава 5.
Отпуск за свой счет.
Гавайи.
Скромный домик в колониальном стиле казался Николаю почти убогим после посещения дворца королевы. "Веселый Король" построил чудо света на краю земли, оборудованное вентиляторами и ватерклозетами. Строительство обошлось королю в триста тысяч долларов. Электричество во дворец Иолани провели раньше, чем в Белый Дом, в венский Шебрунн или в Букингем. Брат Лидии Лилиуокалани был избран монархом за свою доброту и легкий нрав. У нынешней королевы был совсем другой характер. Казни "мятежников" продолжались до самого приезда Китина. Железный герцог, кузен Веселого короля Роберт Вилкокс, несмотря на полученное в Турине образование, и несколько лет жизни в Италии, буквально выкашивал американцев, как сорную траву. До реставрации монархии в королевстве жило 89990 человек, из которых 40612 - гавайцы и метисы, 15301 - китайцы, 12360 - японцы, 8602 - португальцы, 2103 - англичане и шотландцы, и только 1928 - американцы. Вооруженная милиция, именуемая "Ружья Гонолулу", формировалась из американской общины, и именно она оказала реальное сопротивление, сначала капитану Ану, а потом полиции. Под командой Железного герцо