Какие-то истории, которые мы привыкли рассказывать о себе и которые не приносят нам пользы, может быть, трудно вычеркнуть из жизни, но у нас есть сила переписать их. Создать новую норму. Разработать новые правила, которые будут служить нашим врожденной и усвоенной идентичностям. Но для этого мы должны определить для себя, что мы по-настоящему ценим.
7. Путеводные принципы
Когда я была подростком в 1990-х, эпидемия СПИДа опустошала мир. Вместо того чтобы оставаться в стороне, я преисполнилась решимости сделать что-нибудь – что угодно – для повышения информированности людей в то время, когда многие предпочитали отводить взгляд. Я начала работать волонтером в Ресурсном центре по борьбе со СПИДом в моем сообществе, но довольно быстро мне стало очевидно, что к движению прислушивается недостаточно людей. Все это превратилось в дебаты «мы против них», в то время как люди умирали из-за бездействия. Я все время спрашивала себя: «Что я могу сделать? Каких изменений могу добиться, если власть что-то менять принадлежит взрослым?»
Центр пригласил меня поехать с группой в автобусную поездку в Вашингтон, чтобы в последний раз увидеть квилт в Национальной аллее, мемориальное лоскутное одеяло, созданное в память о жертвах СПИДа. Его начал шить Клив Джонс, житель Сан-Франциско, потерявший друга из-за эпидемии и написавший его имя на лоскутке ткани{21}. За прошедшие годы к лоскутному одеялу проекта «Имена» было добавлено более 91 000 имен – сыновей, дочерей, матерей, отцов, соседей, коллег и друзей. Это было трагично. И впечатляюще. Джонс разжег пламя революции через искусство, побуждающее к социальным изменениям, в своей попытке – подхваченной множеством сторонников проекта – высветить имена тех, кого общество игнорировало. Я увидела силу коллективного действия. Теперь я знала, что могу сделать больше.
Когда я вернулась в Мичиган, то начала работать волонтером, ведя занятия о ВИЧ и СПИДе для подростков в рамках программы «Планируемое родительство». Моя роль заключалась в том, чтобы делиться информацией и ресурсами с моими соучениками и их друзьями. Я также снабжала их средствами защиты, в том числе бесплатными презервативами. Позвольте мне повторить: бесплатными презервативами. Сегодня это, конечно, не кажется чем-то из ряда вон выходящим, и большинство из нас даже бровью не поведут, услышав это словосочетание. Но в маленьком консервативном сообществе Среднего Запада в 1990-х годах у меня как будто был знак позора на груди. Когда в моей школе узнали об этом, меня тут же исключили. Взбешенная, я сделала то, что сочла правильным в тот момент: я связалась с ACLU[1]. Я обратилась в союз с просьбой выступить вместе со мной, чтобы усилить мой голос, призывающий пересмотреть изжившую себя культурную норму. Я понятия не имела, удастся ли мне добиться обжалования решения, но была полна решимости не дать замолчать проблему, потому что знала, что молчание лежит в основе этой эпидемии, убивающей людей. И ACLU встал рядом со мной в моей борьбе за свои права. Школа принесла извинения и разрешила мне вернуться. Этот опыт укрепил мою веру в силу коллективного действия.
Я попробовала сломать систему, которая работала для блага некоторых, а не для всех. И это изменило меня навсегда. Каждая система похожа на резинку. Когда вы растягиваете ее, вы знаете, что другой конец может вырваться и больно хлестнуть по руке. Моя школа хлестко отреагировала, исключив меня. И это меня задело. Но я отстаивала права других в то время, когда слишком многие поворачивались к ним спиной. Несмотря на то что на том этапе моей жизни термины «равенство» и «принадлежность» еще не стали частью моего повседневного лексикона, они уже укоренились в моих ценностях и действиях. Этот опыт заложил те фундаментальные принципы, которым я следовала на протяжении всей жизни. Поддержка ACLU придала мне духу продолжать борьбу. Но не счесть и случаев, когда я противостояла власти в одиночку – на рабочем месте и в обществе. Утверждаясь в ценностях равенства и принадлежности, я хотела быть уверенной, что, находясь внутри этой устоявшейся системы власти и привилегий, я смогу выстоять независимо от того, как сильно система огрызнется мне в ответ.
Заявите о своих ценностях
Многие из нас всю жизнь мечтают занять место за чужим столом. Мы чувствуем, что должны упорно трудиться, чтобы «заслужить» право присоединиться к остальным и чтобы наш голос был услышан. И когда нам милостиво «предоставляют» это место, мы начинаем меняться до неузнаваемости в попытке быть увиденными, услышанными или оцененными так, как это нужно тем, кто сидит перед нами. Однако, если мы определимся со своими ценностями, мы больше не примем как должное среду, в которой другие навязывают нам свое представление о том, что «приемлемо». Мы перестаем скрывать какие-то аспекты своей идентичности, укрепившись в убеждении, что достойны того, чтобы нас увидели, услышали и оценили такими, какие мы есть.
Когда мы увидим и заявим о том, как наши врожденная и усвоенная идентичности определяют то, кто мы есть и как мы проявляемся в мире, мы не только утвердимся в наших истинных ценностях, но и получим гарантии, что пережитый и осмысленный опыт – наш и других – будет встречен с уважением. Принадлежность – это практика, а не решение. Это то, к чему мы должны возвращаться день за днем, встреча за встречей и разговор за разговором. Это то, что в один прекрасный день нас изумляет, а в другой нам приходится напоминать самим себе о ней. Когда мы обретаем ясность в отношении того, как мы видим, слышим и ценим самих себя, мы превращаем это в привычки и нормы нашей повседневной жизни.
Сформулируйте свои путеводные принципы
Планирование того, как мы хотим предстать в этом мире, – это уникальное сочетание стремления и рефлексии. На начальных этапах моего путешествия к принадлежности я завела блокнот, куда записывала вопросы, отвечая на которые хотела убедиться, что остаюсь верна своей любимой идентичности, – практика, которой я придерживаюсь до сих пор. Я постоянно спрашиваю себя: «Если я боец, то какие сюжеты из моей жизни помогут мне выстоять, когда мои ценности подвергнутся серьезному испытанию?» Некоторые из главных принципов, которые я сформулировала, я постоянно практиковала на протяжении всей своей жизни, будь то в конференц-залах, в кабинете директора или даже в такси из аэропорта. Фокус на этих принципах помогал мне ориентироваться в различных ситуациях. Я практикую подобное ежедневно как в хорошие, так и в плохие времена.
Когда вы опираетесь на свои собственные ценности, осмысление самих себя в процессе формулирования ваших путеводных принципов должно приносить вам огромную радость. Это те моменты жизни, когда ваши стремления и действия соответствуют тому, за что вы выступаете. Моменты, когда вы верны себе. Моменты, когда вы живете по-настоящему и боретесь за то, во что верите, и это наполняет вас целеустремленностью.
Ниже я делюсь семью принципами принадлежности, которыми я руководствуюсь. Они уникальны для меня и подходят далеко не всем. Однако эти убеждения являются тем фундаментом, на который я опираюсь, когда чувствую себя чужой. Это моя палочка-выручалочка в сложных ситуациях. Способ для меня сделать выбор, соответствующий моим ценностям дома, на работе и в обществе. К сформулированным мной принципам я также добавила позаимствованные у других людей, которые вдохновляли меня своими словами или действиями во время моего путешествия к принадлежности. Когда я прониклась этими принципами, они остались со мной навсегда. Я заносила их в блокнот и писала на стикерах, прикрепленных к доске в моем офисе. Я повторяла их, когда вела беседу или выступала с докладами. Я осознавала, что эти путеводные принципы являются стратегией долгосрочных действий, которой я должна была придерживаться, и они стали частью моей повседневной жизни. Вот они.
Говорите правду сильным мира сего. Возвышайте голос, когда слышите или видите несправедливость в действии. Это решающий момент для выбора «бей или беги». Каждый раз, когда это случается со мной или с другими, я чувствую, как повышается мое кровяное давление. Мир замедляется. В комнате воцаряется тишина. И я собираю все силы, что у меня есть, чтобы опереться на свои ценности. Мне нужно говорить правду. Суровую правду.
Однако, если мы лишь указываем людям на их неправоту, мы не оставляем пространства для роста или перемен. Когда мы используем стыд как инструмент власти, это не подвигает сердца и умы в сторону принадлежности. Это еще больше загоняет нас в угол и гарантирует, что менталитет «мы против них» одержит верх. У нас должно быть достаточно смирения, чтобы понять, что наша правда – не единственная, и нам нужно оставить пространство для компромисса, чтобы выслушать других с таким же напряженным вниманием, с каким мы хотим, чтобы слушали нас.
Используйте силу, чтобы делиться силой. Паулу Фрейре, автор книги «Педагогика угнетенных»[2], писал еще в 1960-х годах: «Для того чтобы эта борьба имела смысл, угнетенные не должны, стремясь вернуть себе человечность, сами становиться угнетателями угнетателей; они, прежде всего, должны возрождать человечность обеих сторон»{22}. Эти слова верны и сегодня.
У каждого из нас есть дар, которым мы можем поделиться с миром, а это значит, что все мы обладаем силой. И единственное предназначение этой силы – делиться ею с другими и создавать пространство для того, чтобы все могли делать то же самое. Это и есть то, что создает разнообразный, справедливый и инклюзивный мир, где каждый может чувствовать свою принадлежность.
Жить в эхо-камере, где царит единообразие, легко. Если вы создаете культуру, которая слышит или видит только вас, это еще один сигнал о том, что вы не делитесь силой, которой обладаете. Нам нужно сначала выслушать, чтобы понять, а затем использовать нашу силу для создания пространства для других. Потому что именно так укореняется справедливость и так мы возрождаем человечность для всех.