Но он этого не сделал. И я тоже не прекратила разговор. В тот момент у меня был выбор. Я могла прервать общение, бросив резкое «Почему вы спрашиваете?» – или полностью проигнорировать вопрос. Но я чувствовала себя обязанной быть сложной смесью вежливости и раздражения одновременно. Это слишком глубоко засело во мне. И эта боль копилась годами. Важно отдавать себе отчет, что боль может быть заразной. Когда людям причиняют боль, они, в свою очередь, склонны так же поступать с другими. Они привносят это с собой в другие сферы своей жизни, будь то дом, работа или сообщество. Нам нужно разорвать этот порочный круг. Я могла бы позволить таксисту остаться главным персонажем истории, которую я рассказывала самой себе, или же придумать, как с ее помощью подпитать разные аспекты моей жизни, которые были мне небезразличны и которые я хотела отстаивать. Я решила взять на себя обязательство отредактировать историю, которую я рассказывала сама себе, чтобы оставить круговорот боли позади.
Перепишите свою неизбывную идентичность
Наша неизбывная идентичность – это наши настройки по умолчанию, уходящие корнями в старые истории, которые мы рассказываем себе о том, кто мы такие и чего заслуживаем. Она встроена в наш мозг и влияет на то, как мы реагируем в условиях стресса. Она проявляется в ситуациях, когда мы чувствуем себя чужаками и возвращаемся к этим старым привычкам как к механизму выживания. В таких ситуациях ваши жизненные принципы являются важными инструментами. Они служат путеводной звездой, помогая вам устоять, когда ваши ценности подвергаются серьезному испытанию, и обрести силу быть увиденными, услышанными и оцененными так, как этого хотите вы. Вы уже практиковали подобное, исследуя свои врожденные и усвоенные идентичности в ходе путешествия к принадлежности. Сейчас самое время перенести эти практики во внешний мир. Пришла пора применить эти знания в ситуациях, когда вы чувствуете себя чужими.
В тех случаях, когда мы понимаем, что наша неизбывная идентичность управляет нашим внутренним нарративом, нейробиология подсказывает нам, что перезапустить нашу симпатическую нервную систему поможет принятие, а не подавление или избегание{24}. Для этого нужно изучить обстоятельства, в которых мы ощущаем себя чужаками. В них содержатся подсказки, которые позволяют нам понять, почему мы себя так чувствуем. Как только мы определим, какая среда и обстоятельства переключают наш мозг в режим выживания, мы сможем опереться на наши путеводные принципы. Обращаясь к ним, мы в конечном счете откажемся от нарратива, который не приносит нам пользы, поскольку теперь мы принимаем решения, основанные на наших ценностях, и сами выбираем то, как мы хотим проявить себя в мире.
Путешествие к принадлежности – это инструмент, к которому вы можете прибегнуть в любой ситуации, будь то на работе, дома или в других сферах общественной жизни. Используйте его как кнопку сброса, когда проявляется ваша неизбывная идентичность и пытается подавить вашу истинную сущность. Это дает вам преимущество, когда вы оказываетесь в режиме стресса, замедляя вас настолько, что заставляет ваш мозг сделать паузу. Одно это – сделать шаг назад, чтобы взять паузу и перезагрузиться – уже победа. Пауза переключит вашу активность с задней части мозга, отвечающей за выживание, на переднюю, отвечающую за логическое мышление. Так вы сможете отключить режим выживания, когда ваш мозг работает на автопилоте, оперируя старыми представлениями о том, кто вы есть. Эта пауза даст вам возможность увидеть варианты действий в ситуациях, когда вы чувствуете себя изгоем, и подтолкнет вас к вашим путеводным принципам, когда трудно усмирить свои мысли и реагировать правильно. Важен каждый из шагов, которые мы предпринимаем, чтобы изменить свою неизбывную идентичность. Эти шаги помогают укорениться в вашем подлинном «я», чтобы вы могли принимать решения в соответствии с вашими жизненными ценностями.
Как работает мозг на автопилоте
Человеческий мозг – чудо природы. Но, как и все чудеса, он чрезвычайно сложен. Он способен переключаться в режим выживания или защиты и запрограммирован на избегание риска, сканируя окружающую среду на благоприятные условия или опасности для нашей жизнедеятельности. Этот алгоритм прогнозирования обеспечивает нам безопасность в некоторых ситуациях. Но вот парадокс: если он зацикливается в петле, сформированной предвзятостью, его работу становится трудно замедлить, а тем более изменить{25}. Когда это происходит, мозг работает на автопилоте. Мы начинаем воспринимать информацию упрощенно, не вдаваясь в анализ того, почему мы что-то делаем или почему мы представляем себя и других так, а не иначе. Это похоже на то, как малыш учится ходить. После первых нескольких шагов мозг уже не указывает сознанию, как ставить одну ногу перед другой. Ребенок просто переставляет ноги.
То же самое справедливо и для истории, которую рассказывает нам наша неизбывная идентичность. Когда мы постоянно подпитываем себя этими ложными нарративами – «я слишком громкая» или «я недостаточно тихая», мы постепенно превращаем эти представления о себе в камни, которые закладываются в фундамент нашей идентичности. Первоначальная травма от всех этих нарративов «я чересчур такая» и «я недостаточно сякая» закрепляется в сознании. Мы выстраиваем ментальную модель, исходя из которой действуем автоматически, и перестаем сомневаться, есть ли в них правда и продуктивны ли они. По мере того как эти камни громоздятся друг на друга, наш мозг перестает активно искать новые истории и нарративы, которые могли бы заполнить пробелы в нашей идентичности, потому что они уже заняты старыми историями.
Однако изменения реальны. У нас есть возможность перезагрузить и перепрограммировать наш мозг. Использовать опыт, который наш мозг применял в качестве механизма преодоления травмы, для создания новых связей и формирования новых нейронных путей. Петли предвзятости и привычки, укоренившиеся в нарративе, который не служит нам во благо, могут быть разрушены. Мы в состоянии этого добиться, разобрав историю, которую рассказываем сами себе, и переписав ее таким образом, чтобы она действительно приносила нам пользу. И все это благодаря такому свойству нашего мозга, как нейропластичность. По словам исследователей Мэтта Пудербо и Прабху Эммади, «нейропластичность, также известная как нейронная пластичность или пластичность мозга, – это процесс, который включает в себя адаптивные структурные и функциональные изменения в мозге»{26}. Или, как отмечает ученый Кристофер Бергланд: «Можно предположить, что этот процесс открывает возможность заново переосмыслить себя и двигаться вперед, отменить статус-кво или преодолеть прошлые травмирующие события, которые вызывают тревогу и стресс. Закрепившиеся воспоминания, основанные на страхе, часто приводят к избегающему поведению, которое может помешать вам жить полной жизнью»{27}.
Сейчас самое время исцелиться от этих нарративов, отбросить их и оставить позади. Для этого нам нужно определить наши триггеры в моменты, которые заставляют нас чувствовать себя чужаками. Моменты, когда наши ценности подвергаются давлению и нам приходится напрягать все силы, чтобы решить, как мы хотим, чтобы нас видели, слышали и ценили. Когда мы сделаем это, мы сможем вновь обрести право выбора в нашей жизни. Это позволит нам реагировать в соответствии с нашей идентичностью, нашей собственной человеческой сущностью и человеческой сущностью других. Например, давайте рассмотрим женщину из рассказа выше, над которой смеялись некоторые из ее одноклассников, потому что ее школьный обед состоял из блюд, характерных для ее культуры. Она несла эту боль отчуждения с собой в течение многих лет. Однако сегодня, вместо того чтобы испытывать стыд и смущение, она изменила свои отношения с кулинарной культурой своей страны и открыла бизнес по продаже национальных блюд на мероприятиях и конференциях, что наполняет ее гордостью. Вместо того чтобы терзаться чувством неполноценности, она использовала свою культуру как уникальное отличие, как то, что делало ее особенной. И она принесла это в мир.
Триггеры + реакция
Во мне слишком много азиатского. Я чересчур откровенная. Я недостаточно милая. Я недостаточно тихая. Все мое детство было наполнено историями, в которых я говорила себе, что во мне слишком много одного или недостаточно другого. Когда я начала свою карьеру, этот заложенный паттерн усилился. И хотя я не хотела этого признавать, социальные сигналы других людей подкрепляли привычные фразы в моей голове. Это было утомительно. В то время я этого не осознавала, но я работала, постоянно находясь в состоянии эмоционального выгорания. Оно было вызвано не моей загруженностью, а историями, которые я рассказывала себе, и ощущением, что я не принадлежу себе. Я поверила в сюжеты, которые постоянно повторяла в своем сознании.
Постепенно наслаиваясь друг на друга, эти нарративы вынуждали меня постоянно терзаться сомнениями. Это заставляло меня еще острее чувствовать себя чужой, потому что я ощущала, что не принадлежу ни другим, ни самой себе. И я позволяла мнениям и представлениям других людей обо мне, а также ожиданиям общества усиливать это чувство.
«Вам следует больше улыбаться».
«Вам не следует быть чересчур напористой».
«Ваша речь слишком прямолинейна».
«Ваш английский действительно хорош!»
Истории обладают огромной силой. Однако ни одна из них не сравнится по силе с теми, которые мы рассказываем самим себе. То, что начинается как простая мысль, со временем, по мере повторения, превращается в глубоко укоренившуюся веру в то, кто мы есть и чего способны достичь. Истории, которые я рассказывала себе, стали тем человеком, которого я видела в зеркале. Я поняла, что их нужно переписать.