Но поляризация не ограничивается разговорами о политике за праздничным ужином. Этот процесс происходит каждый день. Когда мы приходим на работу и не встречаем там похожих на нас или имеющих такой же жизненный опыт людей, срабатывает предвзятость, причем в обоих направлениях. Мозг запускает процедуру автоматической классификации в поисках сходства. Он заполняет пробелы стереотипами о тех, кто сидит рядом за столом, основанными на цунами информации, копившейся внутри нас на протяжении всей нашей жизни. И эти лакуны могут быть заполнены откровенно ложными историями. Когда это происходит, мы прочно утверждаемся в своем нарративе и в соответствии с ним вешаем ярлыки на других. На самом деле мы не потратили и мгновения на то, чтобы понять их опыт и разобраться, почему они верят в то, во что верят, и действуют так, как действуют. Мы проецируем на других те же чувства, которых пытались избежать сами.
Когда люди, не имеющие разнообразного жизненного опыта, принимают решения для определенной социальной культуры, предвзятость маскирует болевые точки в этой среде и порождает поведение «мы против них». Единственное «противоядие» этой «отраве» – люди с богатым опытом, потому что они знакомы с этими проблемами не понаслышке. Я испытала эту предвзятость на себе, когда приняла решение присоединиться к глобальной корпорации после нескольких лет работы в некоммерческом секторе. Я думала, что мне дали шанс использовать бизнес как силу добра. Что у меня будет возможность изменить систему изнутри, что мы сможем перестроить ее так, чтобы она работала для всех. Но когда я обратилась к некоммерческим организациям, желая наладить партнерские отношения, они воспринимали меня с тем же недоверием, какое испытывала я сама, работая в этой сфере. Теперь я была «ими».
Но что, если нет ни «нас», ни «их»? Что, если мы все просто пытаемся найти свою принадлежность друг к другу? Что, если бы мы могли видеть и уважать человеческое друг в друге?
В поисках принадлежности
Несколько лет назад меня познакомили с Дэниелом Вордсвортом, социальным новатором, который совершил путешествие, чтобы выяснить, какие узы скрепляют все человечество. Дэниел работал с людьми, ставшими беженцами в ходе некоторых из самых ожесточенных конфликтов в мире. Он побывал в Дарфуре, Сальвадоре и Демократической Республике Конго. Он посвятил свою жизнь созданию возможностей для людей в самых сложных условиях нашего времени. Его работа заключается в том, чтобы миллионы людей могли вырваться из ада тяжелейших ситуаций.
Те, кто не пережил такую психологическую травму, не могут представить себе мир, в котором живут Дэниел и обитатели лагерей беженцев. Средняя продолжительность пребывания в таком лагере составляет не 6 дней и не 12 недель. По данным Брукингского института, этот срок составляет от 10 до 26 лет! Более 10 лет!{8} Жизнь целого поколения проходит в сообществе, которое называют «временным». Один из лагерей, в котором работал Дэниел, состоял из 12 секторов, причем, чтобы проехать от одного конца его сектора до другого, требовалось четыре часа. Это был не лагерь – это был мегаполис. Дэниелу советовали просто раздать беженцам провизию для удовлетворения «базовых нужд», чтобы сохранить свою беспристрастность. Не сближаться с ними. Не узнавать имена. Не праздновать дни рождения. Не становиться частью их жизни.
Но Дэниел не прислушался. Сидя с ним в тихом домике в Монтане во время собрания лидеров общественного мнения, я спросила: «Как вы справляетесь? Как сохранить надежду в мире, где ты видишь такие страдания?» Ответ Дэниела останется со мной до конца жизни. Он поделился своим опытом поиска того, что делает нас людьми, и тех связей, которые скрепляют всех нас. Именно для этого он отправился в двухлетнее путешествие. Он беседовал со священниками и общественными лидерами. Матерями и друзьями. И то, что он обнаружил, изменило мои представления о человечестве.
Со спокойной настойчивостью Дэниел говорил мне, что нам нужно верить, что каждый человек – это величайшее чудо. Что мы все рождены с даром, и что нужно отыскать этот дар и поделиться им с миром, и это делает всех нас людьми. Это путешествие. Это наше право. Вершина жизни человека – постижение собственной ценности. Мы можем осознать это только тогда, когда свободно делимся своим даром с другими. Но общество и власть заставляют людей прятать или искоренять этот дар, чтобы они не могли передать его другим. Именно с этого начинаются человеческие страдания. Дэниел объяснил, что мир полон изобилия и является прекрасным местом. Люди в подавляющем большинстве хорошие, и они отчаянно нуждаются в возможности быть таковыми и творить добро. «Здесь есть место для каждого, – сказал он мне. – Наша работа – направить это изобилие туда, где люди страдают от нехватки ресурсов»{9}. Дэниел работал над этим каждый день. Просто родившись в этом мире, мы уже достойны любви и чувства принадлежности. Но существует так много препятствий на пути людей, любящих свою индивидуальность. Благодаря политике и сложившейся практике многим из нас отказывают в полноценной реализации нашего потенциала. Политики дают нам понять, что мы менее ценны по сравнению с теми, кто обладает властью и привилегиями в нынешней системе. Они лишают нас нашей идентичности и возможности ощущать свою принадлежность, будучи такими, какие мы есть и какими мы хотим быть. Из-за них наш путь к целостности кажется невозможным.
Системы, в которых людей не видят, не слышат и не ценят, оказывают долгосрочное влияние как на отдельного человека, так и на коллективы. Когда мы исследуем свои представления о том, кто мы и как вписываемся в этот мир, эти последствия становятся очевидными. Так много систем не просто искажены или смещены не в ту сторону – они полностью сломаны. Мы видим, как целые культуры на протяжении поколений подвергались угнетению из-за действий и решений тех, кто находится у власти. И если вы для этих культур чужой, то платите самую высокую цену. Когда доминирующая культура диктует вам: «Одевайся так, и ты сможешь стать одним из нас», «Говори так», «Твое имя слишком сложно выговорить», «Ты недостаточно профессионален», вы можете изменить свою личность, чтобы облегчить жизнь себе и другим. Но такой подход сбивает вас с пути истинного. И вот уже те стороны нашей личности, которые тоже заслуживают любви, мы начинаем считать малозначительными.
Системы состоят из людей. И политику диктуют люди. И люди хотят ощущать принадлежность к чему-то важному для себя. В конце концов, у вас есть только вы. Принадлежность начинается, когда мы понимаем, что все мы рождены достойными того, чтобы нас увидели, услышали и приняли такими, какие мы есть.
От «нас» до «меня»
«Я думаю, у вас расшатаны нервы, – сказал мне Дэниел. – Вам нужно говорить с собой по-доброму. Вы бы не сказали другу то же самое, что говорите себе». Он увидел меня. Я была измучена. Я устала бороться. Всю свою жизнь я, как и многие из нас, позволяла другим определять мою идентичность, и пришло время исцелиться от этой боли. Для этого мне нужно было переработать собственный нарратив о своей ценности, чтобы я могла полностью полюбить свою идентичность. Прежде чем работать над «мы» сообществ или организаций, мне нужно было сосредоточиться на «я» – вот с чего надо было начинать. Однако наши истории о себе нелегко отредактировать. Наши нервные пути подобны мышечной памяти, встроенной в наши системы убеждений. Если этот базис поврежден или неправильно устроен, с возрастом становится все труднее его отключить и перенастроить заново{10}. Мы должны отучиться от обработки этих сигналов, уходящих корнями в травму, и перепрограммировать их.
Моя карьера в корпоративном мире началась с руководства учебными программами по всей Европе, на Ближнем Востоке и в Африке. Я на своем опыте убедилась в силе инклюзивной среды, которая формирует справедливые условия для студентов, и осознала, что хочу работать над этой задачей, куда бы меня ни закинула жизнь. Я потратила годы на изучение того, как мы учимся, и рычагов, которыми мы можем воспользоваться в наших системах для достижения учащимися лучших результатов. Мое внимание в основном было сосредоточено на идеях о том, как мы учимся, в противовес тому, что мы изучаем, о том, как мы обрабатываем информацию, и об условиях, которые помогают нам развить способность преуспевать. Мы можем видеть, насколько важны поддержка, забота и любовь для нашего развития и как отчуждение сказывается на нашем теле и мозге. Так как же мы обрабатываем информацию и каковы условия, которые помогут нам использовать ее как силу добра? При изучении нашего чувства принадлежности понимание основ наших убеждений и того, как мы учимся и как запоминаем разные вещи, имеет решающее значение.
Несмотря на то что человеческий мозг невероятно сложен, основы нашего обучения довольно просты. В течение нашей жизни мы накапливаем знания, как строительные блоки. Окружающая среда и переживания, с которыми мы сталкиваемся и через которые проходим на раннем этапе, играют главную роль в нашем развитии на протяжении всей жизни. Прочная основа позволяет состыковывать модели обучения и мышления друг с другом, а вот если ее нет, сделать это будет затруднительно. Среда, в которой мы находимся, не просто важна, она имеет решающее значение для обучения. Нейробиологи используют термин «продуктивный стресс» для описания роли стимулов, которые подталкивают наш мозг к обучению в определенный момент времени{11}. В какой-то степени стресс полезен для развития гибкости, помогающей усвоению новых концепций и идей. Он выстраивает новые нейронные связи. Но слишком сильный стресс отключает нас, и обучения не происходит.
У каждого бывает момент познания нового. Сначала может нахлынуть разочарование из-за того, что у вас ничего не получается, когда вы пробуете это новое, но затем наступает тот восхитительный момент, когда у вас в голове все встает на свои места, и вы чувствуете себя потрясающе. Вы поняли. Вы чему-то научились. Но если вы не знаете, что будете есть в следующий раз или где будете спать этой ночью, ваш мозг не сможет сосредоточиться на извлечении квадратного корня из 144. Это было бы слишком большим стрессом. Режим борьбы, бегства, замирания или подчинения запускает тот самый рептильный мозг, который возник в результате тысячелетий эволюции. Именно он останавливает обучение на полпути и мешает нам принимать разумные, хорошо продуманные и основанные на информированности решения