Логотерапия основывает свою методику, названную «парадоксальным стремлением», на двойном факте: страх провоцирует как раз то, чего человек боится, а излишнее стремление делает невозможным как раз то, к чему он стремится. Я описал на немецком языке парадоксальное стремление еще в 1937 г. По этой методике пациенту предлагают хоть на мгновение устремиться к тому, чего он боится.
Вот один случай. Молодой врач стал советоваться со мной по поводу своего страха вспотеть в неподходящий момент. Обычно тревожного ожидания как раз было достаточно, чтобы бросить его в обильный пот. Чтобы разорвать этот круг, я посоветовал пациенту, когда это с ним произойдет, решиться открыто показать людям, как сильно он может вспотеть. Через неделю он вернулся ко мне, чтобы доложить: как только он встречал кого-нибудь, кто возбуждал его тревожное ожидание, он говорил себе: «Раньше с меня сходил только один литр пота, но сейчас, наверно, сойдет десять.» И вот, после четырех лет фобии, он сумел, за неделю и после одного визита к врачу, навсегда освободиться от нее.
Читатель заметит, что эта процедура состоит в том, что установка пациента разворачивается в обратном направлении - его страх замещается парадоксальным (обратным) стремлением. Так нейтрализуется ветер, дующий в паруса тревоги.
Для успеха этой процедуры обязательно надо воспользоваться способностью, присущей лишь человеку - способностью взглянуть на себя со стороны, неотделимую, в частности, от чувства юмора. Ее необходимо пускать в ход всякий раз, когда применяется методика парадоксального стремления. При этом пациент становится способным посмотреть со стороны на свой собственный невроз. Близкая мысль содержится в книге Гордона Аллпорта Индивидуум и его религия: «Невротик, который научился смеяться над собой, уже на пути к владению собой и, может быть, к излечению.» Парадоксальное стремление - это эмпирическое подтверждение и клиническое приложение этой мысли.
Для дальнейшего разъяснения этого метода можно привести еще несколько случаев. У нас был пациентом счетовод, который без всякого успеха лечился у многих врачей в различных клиниках. В наше больничное отделение он поступил в состоянии крайнего отчаяния, признавшись, что уже близок к самоубийству. Несколько лет он страдал «писчим спазмом», который стал настолько тяжелым, что ему грозила потеря работы. Его положение могла облегчить только срочная помощь. Приступив к лечению, д-р Ева Кордера посоветовала пациенту стремиться как раз к противоположности того, к чему он обычно стремился: вместо того чтобы стараться писать как можно более аккуратно и разборчиво, постараться изобразить каракули, наихудшие из возможных. Пусть он скажет себе: «Вот сейчас я вам покажу, как я пишу - как курица лапой!» И как раз тогда, когда он решил нарочно писать неразборчиво, у него это не получилось. «Я старался, но просто не смог,» - сказал он на следующий день. И вот таким образом пациент за 48 часов освободился от своего писчего спазма, и за весь наблюдательный период ни разу им не страдал. Теперь он снова счастлив и полностью работоспособен.
О похожем случае рассказал мне коллега из ларингологического отделения Венской поликлинической больницы, только проблема была не в письме, а в речи. Это был самый тяжелый случай заикания из всех, что встретились ему за много лет практики. Насколько он помнил, никогда в жизни, за исключением одного случая, пациент не был свободен от заикания. Это произошло, когда он, в возрасте двенадцати лет, решил прокатиться на трамвайной «колбасе». Его поймал кондуктор, и мальчик решил, что единственный способ выкрутиться - «бить на жалость» к несчастному, бедному заике. И вот как раз тогда, когда он постарался продемонстрировать свое заикание, у него ничего не получилось! Его «подвело» бессознательное применение парадоксального стремления.
Однако эти примеры не должны создать впечатление, что парадоксальное стремление эффективно только в моносимптоматических случаях. С помощью этой логотерапевтической методики персонал моего отделения в Венской поликлинической больнице добивался успеха даже в случаях длительных обсессивно-компульсивных неврозов (навязчивых идей) самой тяжелой степени. Я могу сослаться, на пример 65-летней женщины, которая в течение 60 лет страдала неврозом навязчивого мытья рук. Д-р Ева Кордера начала лечение методом парадоксального стремления, и через два месяца пациентка уже смогла вести нормальную жизнь. До этого она признавалась: «Жизнь для меня - сущий ад.» Превращенная в инвалида своим навязчивым мытьем и бактериофобией, она обычно весь день проводила в постели, неспособная выполнять никакую домашюю работу. Было бы неточно сказать, что она вполне освободилась от всех симптомов, потому что иногда ее навязчивая идея снова приходила ей в голову. Однако она уже была способна подшучивать над этой идеей, или, по существу, самой применять парадоксальное намерение.
Парадоксальное намерение можно применять также в случаях расстройства сна. Страх перед бессоницей приводит к слишком сильному стремлению заснуть, которое, в свою очередь, не дает пациенту заснуть спокойно. Чтобы побороть этот страх, я обычно советую пациенту стремиться к обратному - не спать как можно дольше. Другими словами, сверхстарание заснуть, возникающее из тревожного ожидания бессоницы, надо подменить парадоксальным намерением не засыпать, которое быстро наведет сон.
Парадоксальное намерение - не панацея. Но это - полезный инструмент при лечении обсессивно-компульсивных неврозов и состояния фобий, особенно когда в основе лежит тревожное ожидание. Более того, это быстродействующее терапевтическое средство. Но не следует думать, что такая кратковременная терапия обязательно дает столь же кратковременный лечебный эффект. Одна из «наиболее общепринятых иллюзий фрейдовской ортодоксии», если цитировать покойного Эмиля Гутхайля, «состоит в том, что длительность результатов пропорциональна продолжительности лечения». В моей картотеке, например, есть отчет о пациенте, к которому парадоксальное стремление было применено более двадцать лет назад; но терапевтический эффект, тем не менее, оказался стойким.
Один из самых замечательных свойств парадоксального намерения в том, что его эффект не зависит от этиологической основы (происхождения) случая, к которому оно применяется. Это еще одно подтверждение высказывания Эдит Вайскопф-Джоэлсон: «Хотя традиционная психотерапия настаивает, что терапевтические меры должны быть основаны на выявлении этиологии, вполне возможно и такое: одни факторы в раннем детстве могут стать причиной невроза, и совершенно другие факторы могут освободить от невроза во взрослом возрасте.»
Что же касается действительных причин неврозов, то кроме конституциональных элементов, соматических (телесных) или психических по природе, и такие механизмы обратной связи, как тревожное ожидание, могут быть главным патогенным фактором. Данный симптом вызывает фобию, фобия возбуждает симптом, и симптом, в свою очередь, усиливает фобию. Такую цепочку событий можно наблюдать в обсессивно-компульсивных случаях, когда пациент борется с преследующими его мыслями. Часто масла в огонь подливает страх пациента перед (как он полагает, неизбежным) психозом. (Пациенту неизвестен эмпирический факт, что невроз иммунизирует его к формальному психозу, а не грозит им!) Все это усиливает волнение пациента, так как давление вызывает обратное давление. Симптом опять усиливается! С другой стороны, как только пациент перестает бороться со своими навязчивыми мыслями, а старается их просто высмеивать, относясь к ним с иронией, т.е. применяя парадоксальное стремление, - порочный круг разрывается, симптом слабеет и в конце концов атрофируется. В тех удачных обстоятельствах, когда отсутствует экзистенциальный вакуум, порождающий симптом, пациенту удается не только высмеять свой невротический страх, но в конце концов полностью его игнорировать.
Как мы видим, тревожному стремлению необходимо найти противодействие в виде парадоксального стремления; излишнему стремлению, как и излишним сомнениям, следует найти противодействие в снятии рефлекса; однако последнее в конечном счете невозможно, если пациент не переориентирован на поиски его особого призвания и миссии в жизни. Сосредоточенность на себе, будь это жалость или презрение, не может разорвать порочный круг невроза; чтобы исцелиться, надо выйти за пределы самого себя!
Коллективный невроз
Каждому возрасту присущ свой коллективный невроз, и каждому возрасту необходима своя психотерапия, чтобы с ним справиться. Экзистенциальный вакуум, который является массовым неврозом нашего времени, может быть описан как частная и личная форма нигилизма; одно из определений нигилизма - утверждение, что бытие не имеет смысла. Что же касается психотерапии, то она никогда не сможет справиться с таким состоянием дел в массовом масштабе, если не освободится от влияния современных направлений философии нигилизма; иначе она будет просто еще одним симптомом массового невроза, а не позитивным лечением. Психотерапия, отражающая нигилистическую философию, будет, пусть и непреднамеренно, внушать пациенту карикатуру как подмену подлинного человеческого образа.
Прежде всего, существует опасность, связанная с учением о человеке как о простом продукте биологических, психологических и социальных условий, или продукте наследственности и среды. Такой взгляд на человека способствует невротическому убеждению, что его можно убедить в чем угодно, что он является заложником и жертвой внешних влияний или внутренних обстоятельств. Этот невротический фатализм поощряется и укрепляется такой психотерапией, которая отрицает свободу воли человека.
Разумеется, бытие человека конечно и его свобода ограничена. Он не свободен от условий, но он обладает свободой занять ту или иную позицию по отношению к этим условиям. Я однажды высказал это так: «Как профессор в двух областях - неврологии и психиатрии - я полностью сознаю пределы, в которых человек подвластен биологическим, психологическим и социальным условиям. Но кроме того, что я профессор в двух областях медицины, я еще и человек, выживший в четырех лагерях - концентрационных лагерях - и в этом качестве могу свидетельствовать, в какой невероятной степени человек способен не поддаваться и мужественно противостоять даже самым худшим из мыслимых условий.»