— Тебе сколько лет, Джо? — спросила она, разглядывая его нагое тело.
— Тридцать четыре.
«Тогда, — подумала она, — ты должен был участвовать в войне». Но никаких следов ран или увечий на теле видно не было. Вполне приличное тело, стройное, длинные ноги. Увидев, что она его изучает, Джо поморщился и отвернулся.
— Что же, я и взглянуть не могу? — возмутилась она. — Всю ночь была с ним, а теперь, нате, такая застенчивость?! Что же, мы друг на дружку на свету и взглянуть не можем? Обязательно в темные щели забиваться?
Что-то недовольно пробормотав, он в трусах и носках направился в ванную, на ходу потирая подбородок.
«Но, в конце-то концов, это же мой дом? — подумала Джулиана. — Я тебя пустила, позволила остаться, а на тебя и не взгляни? Зачем тогда оставался?»
Она пошла следом за ним в ванную, он как раз набирал в плошку горячей воды, чтобы побриться.
На его руке голубела татуировка — буква «К».
— Что это у тебя? — спросила она. — Жена? Конни, Корина?
— Каир, — ответил он, умывая лицо.
«Надо же, имя какое красивое, — подумала она с завистью и почувствовала, что краснеет. — Вот уж в самом деле дура…» Итальянец, тридцати четырех лет, сражался на стороне нацистов, на стороне «Оси». С другой стороны… А татуировка, значит, знак того, что он брал Каир. Такая была у немцев и итальянцев — ветеранов той кампании: когда разбили британскую и австралийскую армии под общим руководством генерала Готта. А войсками «Оси» командовал Роммель.
Она вышла из ванной, вернулась в комнату и принялась приводить в порядок постель. Руки ее немножко дрожали.
На стуле лежали вещи Джо: кое-что из одежды и небольшой чемоданчик. Она не утерпела и заглянула внутрь. Ничего особенного, всякие личные мелочи, но там была одна такая коробочка, немного похожая на футляр для очков… Джулиана взяла коробочку в руки и открыла.
«Да, ты в самом деле сражался за Каир… — сказала она про себя, разглядывая Железный Крест второй степени с выгравированной датой: 10 июня 1945 года. Таких штук всем не раздавали, их получали лишь особо отличившиеся. — Могу себе представить, как ты… всего лишь семнадцатилетний…»
Джо вышел из ванной как раз в тот момент, когда она клала орден обратно в бархатную коробочку. Почувствовала себя виноватой и отпрянула от вещей. Но он, похоже, не рассердился.
— Я только взглянула, — решила все же оправдаться Джулиана. — Никогда такого раньше не видела. Тебе его сам Роммель вручал?
— Генерал Байэрлэйн. Роммеля к тому времени уже перевели в Англию, чтобы с той покончить. — Голос Джо был спокоен, вот только руки снова машинально принялись теребить волосы, одновременно их приглаживая и взъерошивая, — это немного походило на нервный тик.
— Ты мне расскажешь обо всем этом? — спросила Джулиана, увидев, что он снова отправляется в ванную бриться.
Но после того как побрился и вволю наплескался под душем, Джо Чинандела рассказал ей не слишком многое. Да и вовсе не о том, о чем она хотела бы услышать. Ему было тринадцать лет, он жил в Милане, был членом молодежной фашистской организации, а его двое старших братьев уже сражались в Эфиопии. Потом братья оказались в знаменитой артиллерийской бригаде Риккардо Парди, там их и застало начало Второй мировой. Джо к тому времени уже вырос и присоединился к ним. Воевали они под началом Грациани. Вооружение, особенно танки, было совершенно ужасным. Британцы подстреливали их, как кроликов, даже старших офицеров. Во время боя к люкам танков приходилось приваливать мешки с песком — чтобы люки не распахнулись в самый неподходящий момент. Майору Парди приходилось возиться со снарядами, которые дали осечку, менять капсюли и стрелять тем, что получилось в результате. И все равно его батарея остановила в сорок третьем году отчаянное наступление танков генерала Вавеля.
— А твои братья живы? — спросила Джулиана.
Братья погибли в сорок четвертом, их удавили проволочными лассо британские десантники из специальной бригады «Дальний маршрут», осуществлявшей рейды по тылам противника. Британцы дрались с возрастающим фанатизмом, доходящим до озверения — особенно к концу войны.
— А как ты теперь относишься к англичанам? — осторожно осведомилась она.
— Я бы устроил им в Англии то, что они устраивали в Африке, — холодно ответил Джо.
— Но с тех пор прошло восемнадцать лет… — пробормотала Джулиана. — Я знаю, что они творили жуткие вещи, но…
— Они болтают о том, как наци обошлись с евреями, — перебил ее Джо. — А как они поступали сами в битве за Лондон? Со всеми своими огнеметами — нефтяными и фосфорными? Мне довелось встретить нескольких немцев, которым тогда удалось выжить… Лодки вспыхивали факелами. У англичан под водой были проложены трубы — и все море вспыхнуло, как лужа бензина. А их бомбардировки городов, массовые, уничтожающие все гражданское население, потому что в последний момент Черчилль решил, что так ему удастся повернуть ход войны? Эти жуткие налеты на Гамбург и Эссен, на…
— Давай не будем об этом, — оборвала его Джулиана.
Ушла на кухню и принялась поджаривать бекон, включив для разнообразия небольшой пластмассовый радиоприемничек — подарок Фрэнка на день рождения.
— Я приготовлю тебе что-нибудь на завтрак, — сказала она, крутя ручкой настройки «Эммерсона», стараясь поймать какую-нибудь приятную музыку.
— Вот взгляни-ка! — крикнул Джо из комнаты.
Она зашла туда и увидела, что он сидит на кровати, держа в руке книгу, которую он извлек из своего чемоданчика. Книга была потрепанной, явно побывавшей во множестве рук, не всегда чисто вымытых. Он усмехнулся.
— Иди сюда. Знаешь, о чем люди рассуждают? Вот этот тип, например? — Он ткнул пальцем в обложку. — Потешная история. Сядь-ка. — Он взял ее за руку и усадил на кровать рядом с собой. — Хочу тебе кое-что зачитать. Вот ты представь себе, что войну выиграли они. Можешь? Знаешь, что произошло бы? Да не старайся, не выдумывай, этот тип все уже продумал и записал. — Джо открыл книгу и стал медленно перелистывать страницы. Британская империя захватывает всю Европу. И Средиземноморье. Никакой Италии и в помине нет. И Германии, понятное дело, тоже. По всей Европе только «бобби» и те потешные мелкие ребята в своих меховых шапках. От Атлантики до самой Волги.
— А чем бы это было плохо? — тихо выговорила Джулиана.
— Ты эту книжку читала?
— Нет, — призналась она, взглянув на название Об этой книге она слышала, ее многие читали. — Но Фрэнк и я… Фрэнк — это мой муж, бывший, — так вот, мы часто говорили о том, что было бы, если б в войне победили союзники.
Джо, казалось, ее не слушал, полностью погрузившись в «Саранчу, застилающую небо».
— Ну вот, нашел, — произнес он наконец. — Знаешь, по какой причине Британии удается разбить «Ось»?
Она покачала головой, ощущая, что в сидящем рядом человеке растет возбуждение. Его подбородок задрожал, язык снова и снова облизывал пересохшие губы. Он снова теребил волосы, голос сделался хриплым…
— Потому что Италия предала «Ось», — выдавил он наконец.
— О, — вздохнула Джулиана.
— Италия, видите ли, переметнулась к союзникам. Присоединилась к англосаксам и открыла, как это у него называется… «мягкое брюхо Европы». Ну что же, он по-другому думать и не может. Кому же не известно, что эти поганые и трусливые итальяшки драпают, едва завидят англичан. Им бы лишь вино хлестать да макароны трескать, какая у них может быть армия… Этот парень… — Джо закрыл книгу и положил обложкой вниз на кровать. — Этот Абендсен… я к нему не в претензии. Его дело — сочинять выдумки, представлять себе, как выглядел бы мир, если бы «Ось» проиграла. Ну, а как она еще может проиграть, если Италия ее не предаст? — Голос сделался скрипучим. — Дуче, это же всем известно, просто клоуном был. Клоуном, не больше. Потешал всю Италию. Ничем другим не отличался…
— Мне надо перевернуть бекон, — сказала Джулиана и выскользнула на кухню.
Прихватив книгу, Джо поплелся следом.
— А США сначала расколошматили япошек, а потом присоединились к англичанам. Победили и разделили мир. Точно так же, как поступили Япония и Германия.
— Германия, Япония и Италия, — поправила его Джулиана.
Он уставился на нее.
— Ты Италию пропустил, — сказала она очень спокойно. «Да и сама ты о ней совершенно забыла, — призналась она себе. — Какая там Италия? Маленькая империйка на Среднем Востоке… Опереточный Новый Рим».
Она поставила на стол перед Джо тарелку и выложила на нее яичницу с беконом. Положила поджаренный хлеб, повидло, кофе.
Джо с удовольствием накинулся на еду.
— А чем тебя в этой Северной Африке кормили? — спросила она, накладывая яичницу и себе.
— Дохлыми ослами, — ответил Джо.
— Тьфу! — передернулась Джулиана.
— «Азино Морте», — ухмыльнулся Джо. — Там на банках с тушенкой почему-то были буквы «А. М.». Немцы, те по-другому расшифровывали: «Альтер Менш» — «Старикашка».
И продолжил трапезу.
«Хотела бы я прочитать эту книгу, — подумала Джулиана, взяв ее со стола, из-под локтя Джо. — Сколько он у меня еще пробудет?» Книга было засалена, многие страницы надорваны. Куча отпечатков пальцев. Похоже, книгу читали все на свете шоферы на всех стоянках. В автоматах-забегаловках вечерами… «А ты, похоже, читатель не слишком скорый. — Она взглянула на Джо. — Возился с книжкой неделями, если не месяцами».
Открыв, она прочла наудачу:
«…теперь, достигнув тихой гавани, он в старческом спокойствии созерцал владения, коих жаждали достичь многие из его древних предшественников, а достичь сумел лишь он. Один мир, одна Империя, одни деньги, один флаг: старина „Юнион Джек“ полоскался над всей планетой, и не было момента, когда бы его не освещало солнце. Да, это исполнилось наконец: флаг и солнце стали равны — вечны и единственны для всей планеты».
— А я с собой обычно ласкаю тоже только одну книгу, — сказала Джулиана, закрывая «Саранчу». — В общем, это не совсем книга. Это Оракул, «Ицзин».