Если Фанни, заметив призрака Андре, не завопила от ужаса, то лишь потому, что звук отказался вылететь из ее открытых уст. Крик ужаса живых при виде оживших мертвецов застыл в ее сжавшемся горле; и, зашатавшись, словно ей нанесли сильнейший удар, на секунду оглушивший ее, она повернулась и в отчаянии бросилась бежать.
Она миновала осиновую рощицу, добежала до березового леска… она мчалась все дальше и дальше, пока не прибежала на опушку леса. Она боялась обернуться, боялась увидеть, что ее преследует ужасный призрак… ибо иногда ей казалось, что за спиной раздается грозное позвякивание цепей…
Но на минуту она все же остановилась и, прислонившись к дереву, дала отдохнуть – на минуту, всего одну минуту – своему бедному телу, всему своему жалкому разбитому существу…
Долго она не задержалась; словно обезумевший зверь, затравленный собаками, она бежала, слыша вокруг себя звон цепей, гремящих и громыхающих на ногах мертвецов!..
Когда же она, наконец, подбежала к стене, окружавшей парк, ее снова объял ужас: по дороге двигалось странное существо, чья тень уродливо корчилась в лунном свете…
Но именно благодаря этому существу она, позабыв безумие, пришла в себя. Она узнала колченогого Проспера, что размахивал своим костылем.
Она позвала его, радуясь, что встретила живого человека… и этот человек еще не бывал в царстве мертвых!..
Но калека посмотрел на нее так, словно видел ее впервые, и стал быстро удаляться, жутко и неуклюже отставляя ногу и потрясая над головой костылем; он издавал зловещий звук, единственный доступный его бесформенному рту, изуродованному заячьей губой: «У! У! У! У!»
Фанни прислонилась к стене парка; она была почти дома. Она только что узнала этого несчастного идиота, о котором приказала позаботиться, когда его доставили с поврежденной ногой в замок; она помнила, что, не дожидаясь следующего дня и полного выздоровления, он сбежал, боясь, как бы ему не причинили зло… Вот она и перестала слышать ужасающую песнь цепей…
К ней вновь вернулась способность рассуждать, она отыскала неприметную калитку, вернулась в парк и, войдя в низенькую дверь в башне Изабеллы, прошла к себе в комнату…
Оказавшись у себя, она зажгла все имевшиеся светильники, и, вспомнив, как она шла, что видела… убедила себя, что испугалась обыкновенной тени…
XXXIЖак и Фанни мыслят одинаково
Но, если подумать, действительно ли она испугалась тени?
Об этом-то Фанни и думала на следующее утро после своей бесславной вылазки.
Неужели она, с ее трезвым умом, не поддающимся болезненному влиянию ни Марты, ни мужа, она, Фанни, которая вообще мало во что верила и ничего не боялась, видела призрак?!
Поразмыслив как следует, она решила, что это невозможно. Она помнила, в каком состоянии пришла на берег. Она, конечно, намеревалась совершить преступление, но здравый смысл ей никогда не изменял. Как так получилось, что буквально за секунду ее рассудок помутился?..
…А если Андре не умер?
Ведь раз она его узнала, логично предположить, что она действительно видела Андре, а не призрак.
Если Андре не умер, тогда многое становится понятно, особенно то, откуда Марта узнала все подробности преступления, совершенного на перекрестке Ла Френе…
С другой стороны, если Андре не умер, тогда многое остается загадкой: где он?.. Как он живет?.. Почему не вернулся и не выгнал брата и его семью из замка?.. Почему не забрал детей?.. Что означают его ночные появления?
С одной стороны, тайна прояснялась, но, с другой, покрывалась совершенно непроницаемой завесой.
И, наконец, как мог он остаться в живых после всего того, что Жак ей рассказал? Ведь Жак запер труп брата в сундуке, а сундук похоронил на дне погреба в Эроне!
Все ее мысли были только о сундуке; со своим практичным умом, врагом всяческих фантасмагорий, она решила пойти и самой посмотреть, есть ли в сундуке труп!
Жак должен был уехать в Париж рано утром, а она вместе с маленьким Жако присоединилась бы к нему вечером. Но так или иначе, надо узнать, кого они оставляют в поместье? Призраков или все еще живую притаившуюся жертву, что готовилась к особой жуткой мести?..
Вопрос заключался именно в этом. И Фанни не покинет Ла Розрэ, пока на него не ответит.
В девять часов Жак под руку со своим лакеем отправился в Эрон. В это прекрасное прохладное утро ему очень хотелось пройтись пешком.
Он чувствовал себя хорошо, твердо держался на ногах и радовался предстоящему посещению завода, где он не был уже несколько недель.
Поцеловав Фанни, он попросил ее не задерживаться и как можно скорее приехать в гостиницу «Терминюс», где он остановится под чужим именем, чтобы не докучали журналисты. И добавил, что пробудет в Эроне около двух часов – перед путешествием надо отдать последние распоряжения; в одиннадцать часов он сядет в автомобиль и к обеду уже будет в Париже.
Все утро Фанни раздавала прислуге указания относительно багажа, распределяла обязанности слуг на время отсутствия хозяев и провела беседу с почтенной дамой из Жювизи, которой предстояло занять место мадемуазель Эльер при Жермене и малыше Франсуа. Дама уверяла, что обладает здравым умом, никогда не верила в призраков и не занималась столоверчением, однако она так оглядывалась, словно опасалась, что из пола, потолка или стен выскочит сам дьявол.
Ливрейный лакей, горничная-англичанка и поваренок вечером собрались покинуть замок. Они утверждали, что в предыдущую ночь видели призрака, пробравшегося в парк и проникшего в замок через низенькую дверь в башне Изабеллы.
Слушая подобный вздор, кухарка и Лидия лишь пожимали плечами: они обладали трезвым умом и не верили в это, как не верила вся трезвомыслящая прислуга.
В полдень Фанни пообедала в одиночестве, читая парижские газеты, дружно писавшие о «человеке, вернувшемся с того света».
Юнец Дарбуа из «Эксельсиор» сдержал слово. Он опубликовал превосходное интервью, расставив точки над i и описав хозяйку замка Ла Розрэ с самой лучшей стороны: красива, умна, но владелица замка не любит дурных шуток. Поэтому она обратила в бегство призраков и выставила за дверь мадемуазель Эльер…
После обеда Фанни прошла в кабинет мужа и большую часть времени провела за разбором деловых и семейных бумаг; одновременно она обшарила все ящики в поисках большого ключа от гаража в Эроне, но так и не нашла.
Жак увез его с собой, точно так же, как увез ключ от погреба. Но Фанни уже решила выломать замок в погреб, а после заменить его на заранее припасенный висячий замок. Что касается гаража, она попросит Феррана, сторожа в Эроне, раздобыть подходящий ключ.
Незадолго до четырех она велела запрячь двуколку, заняла место кучера и поехала в Эрон, предварительно сделав круг по парку, чтобы сбить с толку зевак и репортеров у забора.
Фанни надела огромное пальто, предназначенное специально для езды в автомобиле, и шоферскую каскетку, поверх которой повязала тонкий шарф.
Под пальто она надела рабочий плащ, в котором намеревалась работать в подвале!.. Она точно помнила, что там, внизу, есть кирка и лопата… наверное, в свое время они пригодились…
Приехав в Эрон, она передала поводья Феррану.
– Ну что, мой славный Ферран, вы видели месье?
– Да, мадам, и мы все очень обрадовались, увидев его в добром здравии!.. Месье уехал в Париж вместе с месье де Ламариньером…
– Значит, месье де Ламариньер приезжал сегодня утром?
– Да, разумеется!.. Он знал, что месье собирается отбыть, а так как ехал в Париж на машине и проезжал мимо, то решил поприветствовать месье, а потом увез его, так что шоферу, которого вызвал месье, пришлось возвращаться обратно…
– Послушайте, Ферран, мне надо пройти в старый гараж, чтобы забрать кое-какие вещи, а месье увез ключ… Вы не могли бы найти мне другой и открыть дверь?.. Вряд ли это очень сложно.
– Ах, мадам… у меня целая груда ключей, так что попробуем… мне кажется, сегодня утром месье ходил в старый гараж… я его встретил рядом, похоже, он как раз из него выходил, и в руках он держал ключ… если бы я знал…
«Он тоже не захотел уезжать из страны, не увидев сундук и не убедившись, что труп по-прежнему там!..» – тотчас подумала Фанни.
Из двуколки Фанни выпрыгнула, относительно успокоившись. Если Жак после посещения погреба уехал, ничего ей не сообщив, значит, все обошлось.
Спустя четверть часа стараниями Феррана дверь была открыта: сторож все-таки нашел старый ржавый ключ, ни к чему не пригодный, однако прекрасно подошедший к замку гаража.
– Этот ключ я возьму с собой, – сказала Фанни.
– Как мадам будет угодно. Я еще нужен мадам?..
– Мне надо покопаться в разных мелочах… снимите с двуколки фонарь и зажгите его, пригодится… вот так… спасибо… возвращайтесь к работе, мой добрый Ферран… если вы мне понадобитесь, я позову…
На этот раз она закрыла за собой дверь гаража тщательно, на ключ… прислушалась к удаляющимся шагам сторожа… потом поспешила к двери в погреб. Эта дверь сколочена из толстых досок с большими просветами между ними. Жак выбрал замок очень сложной модели, но он оказался весьма непрочным… Поэтому когда Фанни достала из внутреннего кармана пальто, где лежали еще висячий замок и петля, клещи и налегла на дверь, та открылась.
Держа в руке фонарь и освещая себе дорогу, мадам де Лабосьер спустилась в погреб.
У подножия винтовой лестницы она увидела жуткий беспорядок. На пути были наваленные друг на друга ящики. Большую бочку передвинули. Она правильно сделала, что пришла; у Жака не хватило времени расставить все по местам… видимо, и он все побросал… испугался, что его увидит Ферран, или во двор пришел искавший де Ламариньер и постучал в дверь гаража…
Пробираясь вперед, она очутилась в том углу погреба, куда свет из подвального окошка еще не падал, и вовремя заметила, что стоит на краю ямы; вырытая земля была на другом краю… Часть земли осыпалась обратно в яму, прямо на сундук из рыжеватой кожи с потемневшими медными заклепками…