Французский «Единорог»...
Телефонный звонок безжалостно вырвал Андрея из сладких объятий Морфея. Он, мало что соображающий, посмотрел на темень, которая еще стояла на улице, сквозь жалюзи своей «веранды», потом взглянул на часы, которые показывали 4.30 утра.
– Кому это, бля, не спится в ночь глухую? – И тут же улыбнулся. – Давно известно – фую!.. Суки! Совсем поспать не дали!
Четверг только-только рождался... Выходной день (Израиль отмечал свой Новый год – «Рош ха-Шана»), но для всех, кто работал в ресторанах, – этот день, а больше ночь, самая рабочая пора. Андрей вернулся с работы из ресторана только полчаса назад. Вечер выдался тяжелый и очень напряженный и нервный. Сегодня в «Версале» гуляли две «веселые» компании – дагестанцы, около сотни морд, отмечали «бармыцтво»[33] юного «горского еврея», и осетины, тоже около сотни, день рождения «любимой жены»... Проблема была в том, обычная, надо сказать, для таких вечеров, когда гуляли две кавказские компании, что они никак не могли поделить сначала официантов, потом музыкантов – кому те будут раньше играть – и в конце концов женщин, сидевших за этими столами. «Носороги», как всегда, пыжились друг перед другом, на тему «кто из нас круче и кавказистее», выводили друг друга «покурить»... Потом вместе пили коньяк, отплясывали всяко-разные лезгинки и джиги, но в конце концов все такие вечера заканчивались одним и тем же...
Как в том анекдотичном вопросе, когда спрашивают: «Как называется поножовщина среди кавказских джигитов?» Да просто называется, че там думать долго – «резьба по дереву»!..
Маленький «ликбез» отношений славян с кавказскими «джигитами»...
Как вы думаете, не очень ли тяжелая работа для одного охранника утихомирить и рассадить по своим местам и, конечно же, не допустить внутри ресторана не то чтобы «резьбы по дереву» или мордобоя, а даже громких криков среди сотни распаленных алкоголем «джигитов»? Кто-нибудь пробовал? Попробуйте! Хотя нет! Лучше не надо даже и пытаться – себе дороже станет! У них, у джигитов, есть странная, необъяснимая и не поддающаяся никакой логике черта – объединяться между собой в одну секунду против «негорца»! Вот они уже за «фамылные кинджялы» хватались, ты влез в «национальный мужской разговор» и...
Как в том анекдоте, когда студент-славянин заходит в Москве в кавказский ресторан и садится за стол. К нему подходит горбоносый усатый официант и спрашивает: «Что будешь заказывать, дорогой?» Ну, студент и говорит: «Хочется попробовать что-нибудь остренькое, национальное!» На что официант, улыбнувшись, отвечает: «Кинджял в жоп хочи-ишь?»...
Это действительность! И чтобы не отведать по полной программе «чего-нибудь остренького, национального», гордые дети гор должны признать в тебе «настоящего мужчину»... Ну, кто понимает, о чем идет речь, тот знает, как тяжело и долго зарабатывается этот авторитет... Сколько раз нужно подставить самого себя под те же «фамылные» ножички, не спасовать перед толпой взгревшихся до невозможности горцев-джигитов, которые без ножей вообще никогда не ходят – это признак настоящего мужчины!
Их вообще-то три, этих признака: красивая, покорная жена – раз, «самый лучший конь» – два и фамильный кинжал, который новорожденному кладут под подушечку, по крайней мере аварцы, осетины, чеченцы и ингуши точно, а скорее всего все народности Северного Кавказа, – три!..
Про жен говорить не будем... «Самый лучший конь» – теперь это, как правило, «шестисотый Мерин», если деньги позволяют, конечно. А если не позволяют, то все равно «Mercedes», пусть даже старый и совсем задрипаный, – они для кавказцев «национальный скакун». Правда, иногда «скакун», но это опять же «кто на что учился»...
А насчет «острого» в кармане, так это просто обязательное условие! Ну, там, «агурчык, памыдорчык, зэлэнь нарэзать, да!»...
И надо признать, что именно кавказцы, от природы им это дано, что ли, как никто другой, умеют подавлять мужскую самость любого равнинного «музчинки»! Для них это вообще – плевое дело! Тут он, смотришь, крутой до усеру, спокойно и нагло может втюхивать «свои права» целой толпе. А в компании двух горцев ровно через минуту засовывает свой язык в свою собственную жопу и превращается в маленькую, серенькую мышку – его попросту парой-тройкой фраз «разводят» на трех пальцах! И ответ этому «феномену» прост! Славяне на самом-то деле люди совсем не кровожадные! Для них даже курочку на суп поймать и то целое событие! Нельзя! Жалко! Божие создание!.. Ну, разве что очень сильно нагадит, да и то... Мы, славяне, крови боимся на самом деле и боли... А вот для горца, который режет горло баранам «для дорогого гостя» с 8—10 лет, пустить «юшку» вообще ничего не стоит! Особенно если горец мусульманский «правоверный», а его противник «гяур» – вообще «святое дело»!
И не надо думать, что горец, достав «кинджял», будет тебя им пугать! Очень многие, которые расценивали это действо именно так, судя по себе, любимому, по-славянски, горько поплатились за свое заблуждение! Именно «джигиты» четко, на генном уровне, соблюдают правило: «Не хочешь резать – не доставай кинжал, не хочешь стрелять – не доставай ружье, а если достал, так стреляй и режь!» Не надо сомневаться! Если он взял-таки в руку нож, он им тебя и ударит! Хотя... они почти всегда дают тебе возможность подчиниться своей воле без кровопролития.
Типа, как это обычно бывает: «Э-э! Замалчи свой рот и болше нэ сделай так сказать, да! Нэрви нэ подними, да! Видишь – южный гарачий чэлавэк, да! Нэ нада бит тупой баран, да – баран рэжьют на шашлык, диля настаящих мущин!»
Это данность, с которой надо жить и помнить. Но есть во всем этом и «положительный момент». Никогда ни один горец не забудет то доброе дело, которое ты для него сделал! Никогда!.. Это их «кодекс чести»!..
«Дыжигит, каторыии забыл каму обязан – стал шакалом! А шакал может стрельят даже глюпая женщина! Да!»...
Именно поэтому эти «дети гор» всегда так стараются не попасть в «сети долга», и уж особенно перед «не горцем» – это вообще чуть ли не позор. Но! Если «джигит» тебе обязан чем-то, особенно если это касается семьи, то ты попросту тоже становишься «джигитом» и... членом его семьи! А уж эти понятия на Кавказе попросту священны!
Но зато и обиды свои горцы тоже помнят всю жизнь. И не просто помнят!.. А самая уж крайность, если ты, не дай бог, удосужился стать «кровником»... Хотя... вскочить в эту ипостась тоже надо суметь, не дай бог... И если ты все же умудрился «приземлить наглухо» одного из таких, гордых до самой жопы джигитов, то... В общем, тебя или твоих потомков будут искать потомки того джигита, с одной целью – отомстить... И порой доходило до маразмов, когда потомки совсем уж не помнили и даже не знали причин своей «фамильной мести» – просто так надо, чтобы твой тейп не заподозрил в тебе слабака. Потому что триста лет назад кого-то из твоих пращуров другой пращур вальнул, не задумываясь о последствиях...
Та же ночь... И те же люди...
– ...Кому это, бля, делать не хер, в это время суток звонить, на фуй?! Спать надо, бля! Или баб иметь!..
– Спайдер для Кондора, – прозвучало в телефоне...
И тут же давно заложенная на уровне рефлекса включилась программа «Капитан Ален Ферри – „Кондор“» ...
– На приеме!
– Ты мне нужен, Ален!
Это заявление генерала было столь безапелляционно, что тут же ввело Андрея в какое-то странное, зомбированное состояние... Он уже и сам знал, что поедет куда угодно, хоть к черту на рога, потому что его позвал сам Паук! Без посредников и адъютантов, которых, если честно, Андрей послал бы к Бениной маме, совершенно не задумываясь!.. Но в половине пятого утра звонил сам Жерарди...
– У меня...
– Я знаю, капитан! У тебя есть беременная женщина! Ты ждешь рождения сына через месяц. Это твои личные дела, Ален, и меня это совершенно не касается! Мне нужен ты!
– Я не знаю...
– Зато я знаю, как ты будешь смотреть мне в глаза! Как нормальный мужик, который погоревал и даже чуть не сдох от своего горя, а потом успокоился и начал жить дальше! – рявкнул генерал в трубку. – Или, может, ты думаешь, что у меня такого не было в жизни?! Меня эти твои сопли не волнуют! Мы с тобой солдаты, капитан!.. На Востоке мудрые люди говорят: «Слабые остаются, а сильные идут дальше!» Такова жизнь, Ален! Такова жизнь!..
– Ясно. А...
– Рейс Тель-Авив – Марсель! Вылет в 11.12. Билет забронирован и оплачен. У тебя есть семь часов, чтобы утереть сопли всем своим носам, Ален, попрощаться на месяц, я надеюсь, и отправиться «по тревоге» в аэропорт. Или ты уже успел забыть, как это делается на службе, а я ошибся адресом, позвонив тебе? Нет? Тогда сегодня вечером в 20.00 я жду тебя в своем кабинете на совещании. На станции у поезда тебя будет встречать моя машина. Прокатишься в генеральском «Хаммере». И попрошу не опаздывать – на расширенном совещании будут присутствовать довольно много старших офицеров!..
– Я могу узнать...
– Пока будешь лететь в Марсель, проштудируй свежую прессу и возобнови свои знания по местным условиям в Африке...
– Можно точнее?
– Можно, капитан. Но не очень широко. – Телефонная трубка замолчала, словно генерал решал для себя говорить или нет. – Западная Африка... Гвинейский залив...
– Там почти везде «горит», мон женераль!
Андрей был прав. Этот регион отличался «повышенной» температурой на протяжении последних тридцати, а то и всех сорока лет. «Революции», военные путчи, кровопролитные смены режимов происходили с завидным постоянством и практически в каждой из стран. Оставалось только гадать, и Андрей сказал первое, что пришло на ум:
– Опять Нигерия, Паук?
– Там ты уже бывал, а повторяться, думаю, тебе будет неинтересно...
«...Мимо! И то слава богу!.. Где же там, в Гвинейском заливе, так загорелось, что Паук даже таких пенсионеров, как я, собирает?» – подумал Андрей.
– Сьерра-Леоне? Либерия? Там перевороты происходят с завидным постоянством, раз в три-четыре месяца...
Паук промолчал, и тогда Андрей назвал еще одно место:
– Может, Берег Слоновой Кости?
– Когда-то эту республику именно так и называли.
– Кот д’Ивуар, – догадался Андрей.
– С географией у тебя, как всегда, все в порядке.
– Там этот «вулкан» горит уже года три, Паук!
– Взорвалось... Сегодня...
– Франция заинтересована?
– Более чем.
– Кто я, мон женераль?
– «Играющий тренер». По-другому же ты не вернешься, я знаю.
– Почему я, Паук? Я – пенсионер.
– Опыт и знание местных условий... И ты не единственный пенсионер, которого я вызываю, капитан!
– Кто еще?
– Питон.
И это имя было решающим для Андрея:
«...Генерал собирает снайперов-пенсионеров. Опытных снайперов!.. Значит, каша серьезная! Значит, надо ехать! Ну, что ж... Прокатимся на африканское сафари. В последний раз...»
– Добро, мон женераль. Вылетаю!
– Рейс на Марсель. Вылет в 11.12. Билет ждет тебя на стойке регистрации! Джип будет к поезду на станции. В 20.00 жду в штабе на инструктаже! Конец связи, капитан! Счастливого полета!
– Отбой.
Сон улетучился, как привидение, а в голове Филина уже включился компьютер:
«...Так! Рейс в 11.12, регистрация начинается за три часа, значит, в 8.30 надо быть уже в Бен-Гурионе! Часам к семи на Аялоне[34] начнется обычная для этого времени пробка – час пик... Значит, дорога может занять часа два с половиной. Выезжать надо не позже 6.00. – Он бросил взгляд на часы. – 4.40, значит, на все про все меньше полутора часов! Пора собираться, капитан!..»
Он засуетился, собирая нехитрые пожитки в небольшую спортивную сумку – много брать с собой не имело никакого смысла. А потом схватил свой телефон и стал нажимать на клавиши...
Андрей знал, что не разбудит тех, кому он звонил в это время – это он ушел сегодня пораньше, а Генка все еще оставался в ресторане. А Лина... На восьмом месяце беременности у нее вдруг появилась ночная бессонница – она целыми ночами просиживала за компьютером, спать ложилась только к 6 утра, а просыпалась к 6—7 часам вечера...
– Ту-у, ту-у, ту-у, ту-у! – шли долгие гудки.
И Андрей уже даже успел занервничать:
«...Бля! Неужели спит уже! Хреново! Тогда у меня времени вообще не остается! Первый автобус отправляется в 5.03!..»
– Че, Лысый? Не спится? – раздался в трубке голос.
– Слава богу! – выдохнул Андрей. – Чем занят, дядюган?
– Дрочу помаленьку...
– А серьезно?
– Спать ложиться нет никакого понта. Ты же знаешь – я если уже лег, то меня часов двенадцать вообще не кантовать! А у Фелы сегодня в 12.00 в кабаке кто-то юбилей отмечает... Так что... Сижу за «клавой», пишу новый «плейбэк»... Песенка мне тут одна понравилась.
– Прогуляться не имеешь желания? Прокатиться с ветерком!
У Генки была машина – старенький, видавший виды «Mitsubishi Galant», но машинка была на ходу и довольно резвая.
– А далеко?
– В Бен-Гурион...
– Куда собрался? В Париж на блядки и обратно? До 12.00 в «Версаль» можешь не успеть.
– Почти в Париж. Геныч... Мне нужно еще с Фелой покалякать, чтобы не обиделся за сегодня, к Лине заскочить, предупредить и ключи от хаты оставить. А там надо быть в 8.30 – самое позднее...
– Это надо уже выезжать. – Генка затих на полминуты. – Ты еще дома?
– Тут!
– Сиди! Я через пять минут подскочу!
– Жду на улице!
– Давай! Я уже вылетаю к тебе!
«...Через месяц!..»
...Это утро было довольно «жарким» для мобильника Андрея, который звонил обычно, довольно редко. Но сегодня ему предстояло поработать.
– Алло!
– Привет! Не спишь?
– Как обычно, – раздался не очень-то дружелюбный ответ Лины. – А вот какого хрена ты не спишь?
– Слушай... Ты можешь выйти к «Версалю» минут через пятнадцать?
– Ты шо, совсем больной?! На хер мне надо среди ночи по улицам таскаться?
– Это очень важно!.. Да и таскаться тебе... Всего-то улицу на другую сторону перейти!
– А ты сам зайти, шо? Ноги отвалились?
– Слушай! – Андрей уже давно престал с ней ругаться, «чтобы не нервировать беременную женщину», но сегодня у него не было ни времени, ни желания на уговоры. – Когда ты уже перестанешь торговаться по любому поводу?! Ты можешь хоть один раз сделать так, как тебя просят?! Тем более что не спишь!
– Тебе надо, ты и заходи!
Ее упрямость не мог объяснить никто, да и она сама, наверное, тоже. Сплошной ходячий протест и отрицание! Для того чтобы добиться нужного результата от этой девушки, нужно было попросить ее сделать совершенно противоположное! Или... сказать «волшебное слово»...
– Ну и сиди на жопе, если тебе деньги не нужны! – сказал Андрей и нажал на телефоне кнопку отбоя.
– О! Уже научился! – Генка улыбнулся и рванул машину с места, как заправский Шумахер.
– Научишься тут, бля!
Его телефон запиликал ровно через минуту.
– Да!
– Так я не поняла! Шо ты там говорил за какие-то деньги?
– Не телефонный разговор! – отрезал Андрей. – Приходи – узнаешь!
– Так, а куда?
– Сказал же – к «Версалю», через пятнадцать минут!
– Если ты меня надул!..
– Я тебя «надул» еще восемь месяцев назад, шарик ты мой воздушный! Вернее, я-то пошутил, а ты надулась, как Колобок!
– Пошел на фуй, Лысый! Я иду!
– Давай! – сказал Андрей и дал «отбой».
– Да ты, я смотрю, совсем уже научился с ней разговаривать!..
– Деваться некуда...
– А ключи от своей коморки лучше не ей, мне отдай!
– На фига?
– Она туда даже и ходить не будет, на хрена ей это надо, а мне с пользой! Я ж же пока еще холостой-неженатый, а к мамке в хату телок водить, сам понимаешь... А в машине совсем неудобняк!.. Так я твоим диванчиком и попользуюсь, пока ты там свои дела решать будешь...
Андрей только усмехнулся – Генка был неисправимый Казанова.
– На! Держи! – Он отдал ему ключи. – Там за три месяца вперед оплачено! Это так, на всякий случай... А вообще! Сломаешь мне диван своими «скачками» – купишь новый!
– Договорились!..
Через несколько минут, взвизгнув тормозами, машина остановилась около ресторана, и друзья вошли внутрь, где тут же и столкнулись с Феликсом нос к носу.
– Водки не дам! – тут же произнес «хозяин», не дожидаясь вопроса. – Дневной банкет отработаете, а потом хоть залейтесь! А сейчас не дам!
– И не надо!
Этот Генкин демарш явно озадачил Феликса.
– А че тогда приперлись ни свет ни заря?
– Фела... Мне очень срочно надо уехать! По семейным обстоятельствам... очень срочно! Генка везет меня в Бен-Гурион прямо сейчас.
– Гоцым-поцым паровоз! – Феликс уставился на Андрея. – И шо теперь? Шо-то дома в Одессе?
– Почти... Короче... Очень срочно и очень надо!
– И тебе надо денег... Я так понимаю?
– Ну, ты же мудрый мужик, – улыбнулся Андрей. – За всю неделю и за сегодняшний вечер.
– У меня пока нет...
– Фела... Только не надо сейчас передо мной ломать эти одесские жидовские майсы – правда времени нет!
Мужчина улыбнулся:
– А де ты видел, скажи мне, еврея-одессита, который даже не попробует на тебе по-жидовски сэкономить? А вдруг пройдет?! Сколько?
– Как обычно.
– Но сегодняшний дневной банкет ты же уже не работаешь?
– Вычти «полтинник» за сегодня...
– Ладно! – Он полез в карман и достал две бумажки по сто долларов. – Все только и говорят: «Дай денег, Фела! Дай денег!» Нет чтобы хоть один сказал: «На!» Когда вернешься?
– Через месяц.
– На твое место брать кого?
Андрей схватил с барной стойки салфетку и написал номер телефона:
– Это Валерка! Скажешь, что я попросил меня подменить, пока не вернусь... Он не откажет – ему деньги постоянно нужны!
– А кто он? Серьезный вообще?
– Нормальный пацан! Когда-то офицером в днепропетровском СОБРе служил. А в Израиле – «одинокий отец»... У него дочка десяти лет, а жена сбежала... Так что нормально будет! Ты его по деньгам не обижай, ладно?
– Ясно. Договоримся. Но ты-то сам вернешься?
На этот вопрос ответа сейчас не знал никто...
– Во всяком случае, постараюсь... Мне еще сына надо на ноги поставить! Так что... Куда ж я уже денусь с этой подводной лодки?!
– Ладно! Вернешься – приходи!
– Пока, Фела!
Они вышли на улицу в тот момент, когда Лина уже подошла к ресторану.
– Привет! – бросил ей Генка. – Давай, Лысый, по-быстрому и поехали! Я в машине...
– Куда это вы собрались? – спросила девушка.
– В Бен-Гурион. Я срочно улетаю.
– Че за срачка?
– Мне надо!
– А шо твой сын тебе уже не нужен?! Я так и знала с самого начала, шо так и будет!!! – Ах, какой у нее появился шикарный повод устроить скандал, и она тут же им и воспользовалась. – Шо? Обосрал ляжки и сваливаешь подальше? Офице-ер, бля! А на шо я рожать буду твоего полужидка, ты подумал?
– Подумал. Вот! – Он достал из кармана несколько сложенных пополам купюр. – Я со стройки только вчера зарплату получил. Здесь шесть тысяч шекелей, почти полторы тысячи баксов...
– И шо?
– А это... – Андрей поковырялся в кармане и протянул «вторую порцию». – Со мной Феликс рассчитался, и кое-что «носороги» сегодня насовали, за спокойствие. Здесь тысяча долларов.
– И ты думаешь, что этого мне хватит?
– Хватит! Здесь больше десяти тысяч шекелей – это две мои зарплаты! А через месяц я вернусь.
– Можешь не возвращаться! Только этих сраных десять штук мне даже на продукты не хватит!
– Слушай! – Андрея вдруг накрыла волна злости. – Хорош пиздеть! Ты таких денег за один раз и не видела никогда! Две тысячи баксов ей на месяц на продукты не хватит, бля!.. Хватит! Если своей прибацаной мамаше водку покупать не будешь! Я деньги не на содержание всей твоей семьи даю, а на рождение сына. Да и то!.. На рождение я сам приеду! Я сказал!..
Такого резкого отпора она не ожидала, да и, наверное, поняла, что с запросами вышел «перебор» – деньги Андрей сейчас давал действительно большие.
– Ладно... Не ори... Когда вернешься?
– Я уже сказал – к рождению сына. Через месяц.
– Хорошо.
Андрей посмотрел ей в глаза:
– Слушай... Я вернусь... Я хочу вернуться... Но... Если вдруг что-то пойдет не так... Я оставлю Генке денег. Для Максима. На первое время должно хватить.
– Для какого Максима?
– Сына Максимом назовешь!
– А если я захочу по-другому его назвать? Бен-Цион, например...
– Тогда ни хрена не получишь!
Это был «запрещенный прием», и Андрей, конечно же, так никогда не поступил бы, но... Прием был действенный! Как и все они, «запрещенные»...
– Ладно. Максим так Максим... Так оставь эти деньги мне!
– Не получится, Лина! Мы это уже проходили. Эти деньги только для него и только в том случае, если я не успею вернуться или не сумею. Ты все поняла?
– Ладно, жмот... Вали давай по своим делам.
– Береги Макса! Через месяц я вернусь!
– Езжай уже!
Он прыгнул в машину, которая тут же сорвалась с места.
– Через месяц, Лина!..
...Генка поехал не по магистрали, которая, несмотря на этот ранний час и выходной день, почему-то уже была перегружена авто, видать, еврейские семьи потянулись на, возможно, последние в этом году «шашлыки на природе». Он свернул на второстепенную трассу, проходившую через город Кфар-Саба, а потом и вовсе помчался по каким-то кибуцным[35] дорогам. Получалось немного дальше по километражу, но... Об этом знают все опытные водители – не всегда тот путь, что короче, быстрее! Здесь не было не то чтобы пробок, здесь в это время было абсолютно пустынно, только знай, дави на акселератор!
Андрей сосредоточенно и упорно молчал, и Генка наконец-то не выдержал:
– Так куда это ты так резко намылился, Аника-воин?
– На войну.
– А без «Б»?
Андрей посмотрел на своего друга:
– Хочешь со мной?
– Куды это?
– Во Францию, в Легион.
– Ага. Ладно! Не хочешь говорить – не надо! Только не звезди шо не попадя! Захочешь потом, сам все расскажешь! Агу?
– Агу.
– А шо ты там этой козе за какие-то бабки говорил?
Андрей обернулся всем корпусом, дотянулся до своей сумки, лежавшей на заднем сиденье, и достал из ее бокового кармана большой плотный конверт.
– Это я хотел с тобой покалякать по дороге.
– Ну, и?..
– Такое дело... – Он помял конверт в руках и положил Генке на колени. – Здесь семь тысяч «денег»...
– Американских?
– Американских. Что от БТРа остались.
– Ну?!
– Поможешь?
– На рождение малого?
– Угу. На полгода, думаю, должно хватить.
– Слышь-ка, Лысый. – Гена закурил сигарету и с шумом выпустил дым в окно. – У меня, когда Никита родился, вообще бабла не было, и то как-то выкрутились. Алиска оформилась как «мамка-одноночка», я от Фелы тогда тысячи три шекелей всего-то носил. Короче... Мы на пять тысяч в месяц всей семьей целый год жили! И малого потихоньку приподняли и сами...
Он выбросил окурок в окно и посмотрел на Андрея:
– А чем твоя выдра от моей отличается, а? Она же от государства те же деньги получит, даже больше – на двоих! Так за шо ей такие привилегии? У нее шо, ее «трещина» не вдоль, а поперек разрезана или золотая? Ты ей только сейчас десять «косых» отвалил! У меня машина меньше стоит! А теперь еще и семь тыщей американских денег на полгода? Ты совсем больной?! Так лечи свою контузию, а то со стороны некрасиво выглядит! – Он в сердцах долбанул кулаком по рулю. – Гоцым здрасти!!! Сам в каморке без окон живет, а какой-то козе денег отваливает так, шо можно пентхауз снять, и только за то, шо она в свое время здорово ноги раздвинула! Лечись, если больной, а если здоровый, то не будь лохом или бараном! Бля! Как же я не люблю, когда людей по-наглому на деньги разводят! Особенно друзей!
– Мне надо так понимать, шо ты мне помогать не будешь, братишка?
– Буду, бля! – Он еще раз хрястнул кулаком по рулю. – Только не так, как ты хочешь, а так, как правильно!
– А как правильно, Ген?
– А правильно так, шо если ты не вернешься к этой козе – а вот это действительно будет правильно, – то я за «полштуки» куплю для малого «детскую комнату»...
– А сколько она, кстати, стоит?
– О! – Он поднял указательный палец кверху. – Вопрос не мальчика, но мужа! Я своему покупал, а потому знаю у кого и где. В наших, еврейских, бля, магазинах – тысяч семь-десять... А вот если прокатиться к моему знакомому арабчуку, который меня приглашал поиграть на своих арабских сабантуях уже раз двадцать и считает меня чуть ли не членом семьи, а по совместительству имеет фабрику по производству «детских комнат», то... Я же для Никитки у него же и покупал! Вся эта «радость» обойдется больше, чем вполовину дешевле – две с половиной вместе с доставкой и сборкой мебели!
– А кататься-то куда надо?
– В Шхем...
– Это ж Палестинские территории!
– И шо? Очко жим-жим? Хотя у тебя не должно бы...
– Ну и шо ж в тот комплект входит?
– Обычный набор: шкаф на две створки для всего детского барахлишка, большой комод с широкой столешницей для «переодевания», детская кроватка, классная коляска, матрасик, три комплекта белья в кроватку...
– Ну, это – «стандарт»...
– А еще: комплект детских моющихся обоев для комнаты в 12 «квадратов», три разные музыкальные погремушки на кроватку и детский «ночник»-бра! Синенький такой, в виде звездочки...
– Здорово!
– Места знать надо! Так вот! Как правильно!.. Я покупаю твоему малому такую «детскую комнату» и растягиваю остальные баблосы на год – на ребенка, на питание и памперсы в месяц надо примерно две тыщи шкалей... Поверь мне – я-то это уже знаю! Или ты собрался «кидать кости в будку» еще и этим двум кобылам на водку?!
Теперь закурил Андрей, минут на десять...
– Знаешь что... Вот тебе конверт... А дальше... Если я не вернусь через месяц... Поступишь, как посчитаешь нужным. Как взрослый мужик и как мой братишка. Мне больше некому довериться.
Они замолчали минут на пятнадцать. Курили и думали каждый о своем. Пока не приехали в аэропорт.
– Ну... все, братка. Отваливаю.
– Так куда едешь-то, Дрюля!
– В Африку.
Было видно, что Гена обиделся. Не очень сильно, но все же...
– Ладно. Когда будешь в «Африке», к Лерке зайди. Скажешь, что у нас с мамкой все в порядке. И вообще... – Он обнял Андрея и прошептал на ухо: – Я тебе завидую, капитан. Ты, бля, – перекати-поле, цыган! Захотел – снялся и уехал. А я так не могу. У моей кибитки колеса спиздили. Ладно! Вали отсюда и не возвращайся больше! От души желаю! Давай, братишка. Может, когда и свидимся еще. А за малого не беспокойся – год ему обеспечен! А за это время ты и там, в «Африке», раскрутишься. Все!!! Пошел на фуй! И не вздумай больше возвращаться сюда, братишка!
– И тебе удачи, лабух!
...Спустя три часа авиалайнер взмыл в небо, унося в своем нутре Андрея. И опять во Францию, и опять в Легион.
...И опять, как это было и всегда, его самолет прибыл в аэропорт Марселя точно по расписанию, в 13.20.
Все повторялось, все «возвращалось на круги своя». Его жизнь сделала очередной виток и... Вернулась к тому, что ему приходилось видеть уже не единожды. В последний раз это было год назад, 25 октября 2001-го... Тогда, когда он возвращался в Абажель полный надежд... Тогда, когда еще была жива капитан Мари Савелофф...
И в его мозгу начало возникать стойкое дежавю.
Потому что... жизнь – штука размеренная и рациональная, как бы кто ни пытался это изменить.
Только теперь, как тогда, год назад, того времени, «вагон и маленькая тележка», у Андрея не было. Теперь он знал, на что тратил свое время, и знал точно! Хотя... Что такое время? Практически вся твоя жизнь! И дается она тебе на что? Да чтобы не торопиться! Чтобы подумать еще раз, правильно ты делаешь сейчас, возвращаясь туда, где уже несколько раз чуть было не отдал богу душу и где потерял не только верных и преданных людей, но и близкого, любимого человека.
Об этом он думал год. А сейчас... Сейчас на него «накатило» дежавю.
Он мог бы, конечно, позвонить и остаться у него на сутки или двое, своему старому сокурснику еще по училищу Сергею Палию, Ежику, который теперь был Жаком Рано, сержантом-пенсионером Легиона и владельцем уютного ресторанчика в тихом предместье Марселя. Он мог бы, наверное, позвонить и той красавице стюардессе Эжен, или, как он ее называл, «стюардесса по имени Жанна, обожаема ты и желанна», позвонить и остаться у нее на всю жизнь... Но не хотел! Он мог бы, но... Все это ушло куда-то так далеко, что вспоминалось уже как сказка.
Он, наверное, мог бы. Но... Его ждал Паук! Его ждал генерал Жерарди, который надеялся на своего любимца и верил, что за это время он «не потерял былой легкости и упорства».
«...Простите меня! Простите меня вы все! Мои родные и дорогие моему сердцу люди! Мы еще увидимся, и не раз! Но не сегодня! Сегодня я спешу. Я и так уже опаздываю к назначенному сроку! И я лечу-у-у!..»
Он даже думал теми же мыслями, теми же фразами, которыми думал год назад, стараясь успеть. Вот только куда?..
Он действительно опять летел.
И опять, прямо с самолета, пройдя все таможенные и пограничные формальности за бесконечные пятнадцать минут, он выскочил на площадь перед аэровокзалом, поймал машину с шашечками такси, нарисованными на дверцах, и скомандовал таксисту:
– Pour la gare ferroviaire! Plus vite s’il vous plaоt![36]
И пожилой водитель, истинный француз, только покачал головой и пробурчал себе под нос:
– Oh, vraiment ceux-ci russe! Uternellement ils se dopкchent, comme les Corses![37]
Видавший виды «Пежо» рванул с места и тут же влился в плотный автомобильный поток.
А Андрей присмотрелся повнимательнее и... Видимо, у этого пожилого марсельца-таксиста аэропорт был излюбленным местом «вылова» клиентов! Это был тот же таксист, который вез его и год назад.
«...Ничего не меняется в этом мире, или я сплю, или мне по второму разу прокручивают то же самое кино, которое я уже видел! Дубль второй!..»
И опять Андрей немного нервничал, потому что хотел успеть именно на этот, дневной поезд. Потому что он помнил расписание и знал, что на Абажель электропоезд отходит ровно в 14.00. Следующий, вечерний, был только в 22.00. И был еще один, рано утром, в 6.10.
И, если уж быть совсем точным, то до самого Абажеля, до военной базы, по сути, Французского легиона не шел никакой транспорт. Отправившись из Марселя, поездом надо было ехать около трех часов. Поезд проходил мимо Абажеля километрах в двадцати, останавливаясь в этом районе всего-то на три минуты на едва заметном полустанке. От него до небольшого поселочка, что был от Абажеля уже километрах в десяти, курсировал, как челнок, небольшой пропыленный автобус. Опоздать на него было невозможно, потому что он специально приезжал к этому полустанку к прибытию марсельской электрички. А вот уже из поселка все желающие попасть в Абажель добирались сами, «своим ходом». Кого-то встречали на машинах, а кто попроще – топал десять километров на своих двоих.
Сегодня на полустаночке Андрея должен был встречать генеральский «Хаммер». Вот и все отличие!
Они опять, как и год назад, попали в уличный затор. И опять пожилой марселец, показав чудеса высшего таксистского пилотажа, протиснулся по каким-то совсем уж «кабаньим тропам» и «огородам» и выскочил к вокзалу ровно в 13.55. И опять Андрею пришлось уподобиться скаковой лошади и проскакать галопом и привокзальную площадь, и огромный зал ожидания, купить «с максимальным ускорением» билеты на электричку и, не снижая взятого темпа, добежать до своего вагона.
А еще через пару минут, счастливый и немало вспотевший от беготни – осень в этом году во Франции напоминала середину лета, – Филин «сложил свои крылья», усевшись в мягкое и очень удобное кресло «общего вагона для курящих пассажиров». У него опять был тайм-аут в три часа, чтобы расслабиться немного и привести свои мысли в порядок.
«...Ну! Прилетел? И что теперь? Опять воевать за чьи-то чужие интересы?.. Франция... А что такое для тебя эта Франция, капитан? Ну, если бы была Украина – тогда понятно без вопросов! Ну, или хотя бы Россия... Вроде бы как тоже „бывшая родина“. А сейчас-то что? Червячки в жопе чешутся или просто захотелось „оторваться“ на свободе с „оптикой“ за все то время, что тебе всякие мудозвоны пудрили мозги в ресторане? – Он закурил сигарету и уставился за окно, в котором на бешеной скорости проносился мимо пейзаж французской осени. – Да нет, Андрюха. Не так все... Какая, по сути, разница, за чьи интересы воевать? Главное-то другое – твоя помощь нужна людям! Живым людям! И ты умеешь им помочь, и ты умеешь их спасать! Черных, белых... Да хоть в полосочку! Ты это умеешь, а значит – ты обязан!..»