вождении одного из представителей оргкомитета. Их Вонлярский узнал по скованному поведению, беспредельной усталости в глазах и скромным, шитым на заказ, костюмчикам без наград, замененых на повседневные орденские планки.
Из разговора с соотечественниками выяснилось, что все ветераны – во время войны, между прочим боевые, заслуженные офицеры – дисциплинированно выполнили настоятельную рекомендацию направляющей стороны: себя на мероприятии не выпячивать, ордена и медали не надевать…
Из-за этой унизительной чиновничьей глупости наши ветераны в сравнении с ухоженными, молодцеватыми «комбатантами», явившимися на торжество как раз «выпячиваться» и гордо «брякать», выглядели бедными родственнике на чужом празднике жизни.
Из россиян достойно соперничать с представителями других стран мог только «частник» Дмитрий Вонлярский, прибывший на мероприятие с полным комплектом боевых наград и в ладной форме ВМФ Советского Союза, подаренной ему моряками Севастополя.
Поэтому деликатные устроители рассадили наших ветеранов на трибуны почетных гостей. А еще они узрели еще одну, ошеломившую их «оплеуху: в числе флагов стран-победительниц, гордо реявших над Праздником, не было российского. И вдруг случилось непредвиденное: какой-то мужичишка в курточке и солдатских кирзачах обезьяной полез по флагштоку наверх. Внизу ахнули.
Он же добрался до самого верха, выдернул из-за пазухи красный флаг с серпом-молотом и привязал. А сам скользнул вниз. Его тут же подхватили мордастые «томми», но пришлось отпустить. Публика оглушительно зааплодировала.
А потом было открытие торжества и парад, где, плотно, по-флотски печатая шаг, в объединенной колонне англо-американо-французских ветеранов от страны, внесшей решающий вклад в Победу союзников, промаршировал только один человек – гвардии старшина 1 статьи, помкомвзвода разведки морской пехоты, «полупатриот-полубандит», почти Герой Советского Союза и признанный ударник многих пятилеток Дмитрий Дмитриевич Вонлярский.
Именно к нему, обходя потом строй ветеранов и пожимая руку каждому, подошла сопровождаемая свитой английская королева. Потом на торжественном приеме представители разных стран пробились сквозь толпу к Димычу, чтобы лично поприветствовать и, подняв большой палец вверх воскликнуть «Рашен марине! О кей!»
– Куда ж вы без нас, – отвечал тот по-русски.
Прибывшие на торжество главы государств стран-союзников считали за особую честь обойти ряды своих соотечественников-ветеранов, лично выразить им чувство восхищения и гордости, сфотографироваться на память.
От России на мероприятия прибыл премьер Черномырдин. На приеме он присутствовал, но с нашими ветеранами особо не контактировал, ограничившись кивками и невнятным бормотанием.
Зато экс-премьер Маргрет Тетчер сделала это с неподдельным энтузиазмом. С помощью переводчика легендарная «железная леди» пообщалась со всеми нашими ветеранами и каждому нашла особые слова.
У Димыча, который галантно поцеловал ей руку, баронесса задержалась несколько дольше других, что запечатлели объективы. Прежде всего поинтересовалась, за что у него ордена. Получив краткое, но явно впечатлившее объяснение, перешла к современности.
– Вы на пенсии? – спросила она.
– Да нет, я еще работаю.
– А почему Вы работаете? – легко подколола хорошо знающий наши реалии Тэтчер. – Вам же полагается неплохая, вероятно, пенсия.
– Да, неплохая, – дипломатично ответил Вонлярский, явно не желая вдаваться в детали.
– А все-таки, какая именно полагается Вам пенсия? – не ослабевая хватки и вместе с тем крайне любезно поинтересовалась вице-премьер.
– Примерно сорок долларов.
– В день? – переспросила Тэтчер.
– Да нет, в месяц, – сухо поправил ветеран.
Мгновенно уловив, что попала в больное, Тэтчер быстро сменила тему. Повернувшись к моложавой Диминой Лиде и сразу угадав, что это не дочь, а супруга, пожала руку и ей.
И тут вдруг в политике заговорила женщина.
– А сколько Вам было лет во время войны? – Госпожа баронесса вновь обернулась к Димычу.
– Когда началась – двадцать.
– А Вашей супруге?
– Она тогда только родилась.
Англичанка живенько округлила глазки и как-то обезоруживающе кокетливо засмеялась.
В клубе авиаторов, куда его зазвал Элизабетин отец, Вонлярский покорил и мужиков. На встрече неслабо «врезавшие» ветераны США, Великобритании, Франции и Канады гудели как молодые. Вежливо выслушав все их победные речи, Димыч подозвал переводчика и попросил его перевести пару слов коллегам. Свой «спич» он начал с вопросов:
– А у Вас хоть один бросался под вражеский танк с гранатами? А амбразуру противника своим телом заслонял? А на таран в воздухе шел?
И получив дружное тройное «ноу», не без грусти сказал:
– Да, ребята! Разная ведь таки была у нас война. Вашу я видел. Под той же Веной наблюдал. Капитально работали. Сначала «летающие крепости» отбомбят. Потом мехколонной двигаетесь. Какой-нибудь фриц сумасшедший из развалин пальнет. Вы – назад. Вызываете подкрепление. Опять всеми средствами утюжите врага. Подключается средняя авиация, артиллерия, танки. Что после этого остается – понятно: месиво. Можно ехать с гармошками и наблюдать вывешенные белые флаги.
Ну что ж, это тоже война!
Нам, к сожалению, так воевать почти не приходилось. Хотя к Победе ближе и у нас техники появилось до черта. Но судьбу боя все равно решали врукопашную. И в окружение попадали. И огонь на себя вызывали.
И потом, немногие из Вас знают, что это такое – биться на собственной земле. А ведь мы главным образом, на своей и воевали. Среди родных разоренных гнезд и очагов…
Так что война, как беда – у нас одна. Но размер потерь и цена победы – разные.
Закончил Димыч свою речь в полной тишине. А потом, после паузы – шквал аплодисментов и шум, словно союзники снова в атаку пошли…
И все же скажи ему и тогда – в 1995-м, и потом, по прошествии времени, что ветераны-союзники действительно поняли его на все сто, он ни за что не поверил бы. Потому как есть вещи, которые невозможно понять, не испытав все на себе в полной мере. Не побывав, не побившись на другой, незнакомой им войне. Нашей. Где всегда есть место подвигу. А жизнь дешевле девяти граммов свинца. Или смертельного осколка.
Кстати, после той поездки он стал регулярно получать поздравления с Днем Победы от президента страны. Читал, хмыкал и приказывал Лиде выкинуть в мусорное ведро. Та уносила, но не выбрасывала. Все-таки президент. Как можно?
Глава 4. Последние встречи
«А мы с тобой, брат, из пехоты, а летом лучше, чем зимой, с войной покончили мы счеты – бери шинель, пошли домой…»
(Из песни)
Вскоре после триумфальной поездки в Англию и сразу же после очередного бандитского наезда, случившего в приграничье России с Латвией (тот, как и следовало ожидать, закончился ничем), Вонлярский ушел на пенсию.
Восьмой десяток, как-никак. Да и сердчишко, о котором досель вроде бы и не ведал, стало пошаливать. Жена Лида чувствовала себя на седьмом небе.
В автокомбинате его проводили с честью: администрация вручила очередную грамоту с премией и сказала теплые слова, а трудовой коллектив подарил бывшему моряку надувную лодку и набор спиннингов, чтобы плавал по подмосковным озерам и рыбачил на покое.
Покоя, однако, не получилось. И по линии Совета ветеранов дела обнаружились, да и подрабатывать пришлось. Пенсию Димычу как участнику и инвалиду войны максимально пересчитали. Тысяча с гаком в месяц получилось. В бывшем СССР это были бы немыслимые деньги. А теперь что? Даже на маленькую семью из двух пожилых людей необходимо «приваривать».
Ну да он-то еще о-го-го! Если «кардиология» не взбрыкивает, сила в руках есть. А вот другим здорово сдавшим старикам каково? Хреново.
Сосед по дому, тоже пенсионер-одногодок, с утра пораньше, чтобы люди не видели, мусорный бачок обследует. На днях по телеящику вице-премьер с продувной рожей по фамилии Чубайс в отношении будущего вот таких нищенствующих стариков оптимизм излучал: у нас, говорит, в стране четыре миллиона пенсионеров. Самые малообеспеченные из них скоро получат значительную прибавку – по одному минимальному окладу.
Вот обрадовал! Теперь сосед Димыча к зимним холодам сможет себе на лишние восемьдесят рублей, пачку «сникерсов» купить. Или пирожное бабке. Да, обездолили стариков, расстарались!
Власти объясняют: экономика в напряге, собираемость налогов растет медленно, в бюджете все урезано по самое «не балуйся». Вот на себя любимых, тут они расторопны. Те же «слуги народа». Только избрались – первым вопросом что решили? Собственный статус. Плюс министерскую зарплату и льготы. И на пенсию – особую, государственную – средства вмиг изыскивали. Теперь им, народным избранникам, пустые бутылки на старости лет собирать не придется. Разве что после себя оставят – в пользу простого электората… Так что гигнулась, хотя и скромная, но гарантированная от нищеты старость.
Да если б только в прокорме дело! Родина скукожилась! Страна их ушедшей молодости и щедро растраченной на нее силы. Где она? Ау!
Лично Димыч ответа на это «ау» так и не нашел. Как и многие миллионы. Но весточку все же получил прямо из Страны Советов. Точнее – от ее отзвука в виде постоянно действующего Президиума Съезда народных депутатов СССР. Сама инициатива, между прочим, исходила от Совета ветеранов и лично бывшего командующего Краснознаменным Черноморским Флотом адмирала Ховрина, а также однополчан Димыча и поддержавшего их такого же Совета Краснознаменного Тихоокеанского флота и Амурской флотилии в лице адмирала Штырова.
Фронтовую деятельность Вонлярского они знали не понаслышке, так что имели все основания ходатайствовать о представлении его к званию Героя. Вот тут и возникла проблема: «Героя» чего? Какой страны? Перед кем ходатайствовать? Перед Президентом России? Перед Ельциным?
– Героя России мне не надо! – поблагодарив за заботу, встал на дыбки Дим Димыч. – Тогда другая страна была, другая Родина. Я ее сын и ее защищал!