Нынешние тенденции развития биомедицины делают необходимым непрестанное обновление и совершенствование технологий и препаратов, используемых в медицинской практике, вследствие этого и практика проведения исследований с участием человека в качестве испытуемого приобретает все более широкие масштабы. Сегодня проведение таких исследований поистине перешло на индустриальные рельсы.
В связи с этим встала проблема согласования требований, диктуемых, с одной стороны, необходимостью получения все новых биомедицинских знаний и, с другой стороны, необходимостью защищать права, достоинство, здоровье и жизнь тех, кто выступает в качестве испытуемых. Путем решения этой проблемы стало формирование социальных институтов этического сопровождения биомедицинских исследований. Сегодня уже общепринятой нормой стал этический контроль всех такого рода исследований. Иными словами, в современной научной практике действуют достаточно разработанные механизмы этического контроля исследований.
В биомедицинских исследованиях существует три основных механизма такого регулирования. Это, во-первых, процедура информированного согласия, которое перед началом исследования дает каждый испытуемый.
Во-вторых, биомедицинские научные журналы, в которых печатаются статьи с изложением результатов проведенных исследований, допускают к публикации только такие статьи, авторы которых удостоверяют, что представляемое ими исследование было проведено с соблюдением принятых этических норм. Эти нормы зафиксированы в Хельсинкской декларации Всемирной медицинской ассоциации; одна из норм декларации как раз и гласит: «Сообщения об экспериментах, проведенных с нарушением принципов, изложенных в данной Декларации, не должны приниматься к публикации»[133]. Таким образом, результаты исследования, проведенного с нарушением этических норм, попросту не будут иметь шансов дойти до сведения научного сообщества.
В-третьих, сегодня каждый исследовательский проект может осуществляться, только после того как заявка будет одобрена независимым этическим комитетом. Важно отметить, что в состав этического комитета обязательно входит по крайней мере один непрофессионал, т. е. человек, не являющийся специалистом в биомедицине. Его функция состоит в том, чтобы оценивать исследовательский проект с точки зрения не решаемых в нем научных задач, а тех рисков и той пользы для человека и общества, которые может повлечь реализация этого проекта.
Более того, в последние годы, быстро возрастает количество международных, так называемых многоцентровых, исследовательских проектов, реализуемых в том числе в развивающихся странах. Этическая экспертиза каждого такого проекта включает и оценку того, каковы потенциальные риски и польза от его осуществления для тех популяций, на представителях которых предполагается проводить данное исследование. Для этого к участию в экспертизе привлекаются представители популяции. Участие непрофессионалов в этической оценке исследовательских проектов – одно из первых выражений той тенденции все более активного вовлечения общества в науку, о которой говорилось ранее.
Таким образом, тесное, непосредственное воздействие этических норм на научное познание является сегодня не прекраснодушным пожеланием, но повседневной реальностью, можно даже сказать – рутиной, с которой приходится иметь дело множеству людей. Эту ситуацию, конечно, никоим образом не стоит идеализировать. Сама непрерывная эволюция практики этического регулирования обусловлена тем, что эта практика порождает множество проблем, таких, как противоречие между независимостью и компетентностью членов этического комитета, нередкий формализм в проведении экспертизы и т. п. Вообще говоря, было бы странно, если бы деятельность, которая обрела вполне будничный характер, осуществлялась как нечто вдохновенно-возвышенное.
Вместе с тем необходимо отметить, что само возникновение такой нормы, как обязательность этической экспертизы, влечет за собой принципиально важное для научно-познавательной деятельности следствие. Общепризнано, что квинтэссенцией научного познания и научной деятельности является именно исследование. Обратим теперь внимание на то, что при проведении биомедицинского исследования, точнее, при его планировании, даже при выработке его замысла, общей идеи исследователю необходимо иметь в виду, что возможность практической реализации получит не всякий замысел, будь он даже безупречен в теоретическом, техническом и методологическом отношении. Необходимо еще, чтобы этот замысел вписывался в рамки, задаваемые существующими представлениями о моральной допустимости тех или иных воздействий на испытуемого. Конечно, вовсе не обязательно, чтобы исследователь в явной форме осознавал эту этическую нагруженность своего замысла. В той мере, в какой практика этической экспертизы становится обыденной, эти представления о моральной допустимости тех или иных воздействий могут переходить на уровень априорных посылок.
Во всяком случае, шанс осуществиться будет только у такого проекта, который сможет получить одобрение этического комитета. Но это как раз-таки и значит, что требования, задаваемые этикой, оказываются в числе действенных предпосылок научного познания, что, иными словами, связь между этикой и наукой не только возможна, но и вполне реальна.
Мы описали некоторые из оформляющихся сегодня тенденций в развитии науки и общественной жизни в целом. В центре этих динамичных процессов – новые механизмы взаимодействия науки и общества, включения науки в ткань общественного бытия. Современный мир быстрыми темпами эволюционирует в направлении общества знаний, что открывает широкий спектр новых возможностей для человека и общества, но вместе с тем порождает немало весьма серьезных проблем. Одной из составляющих этих процессов является возникновение новых, чрезвычайно эффективных форм организации и стимулирования научно-технической деятельности. Получение новых знаний и создание новых технологий сегодня институционализируется, благодаря чему проблема их внедрения во многих случаях попросту теряет актуальность.
Следует особо подчеркнуть многообразие возникающих и действующих форм организации науки, финансирования и стимулирования исследований. Само это многообразие представляет собой важнейший ресурс дальнейшего интенсивного развития и упрочения социальных позиций науки, а потому требует сохранения. Здесь можно провести аналогию со столь высоко ценимым сегодня биологическим разнообразием, сохранение которого определяет возможности выживания как отдельных биологических видов, так и биосферы в целом.
Естественно, каждая из уже существующих, как и вновь создаваемых, форм организации науки имеет свои возможности, но вместе с тем и свои ограничения. Поэтому в высшей степени контрпродуктивно и, более того, чрезвычайно опасно стремление выбрать какую-то одну форму в качестве шаблона и навязывать ее всей науке в целом.
7. Технонаука и «улучшение» человека[134]
Технологии и практики, направленные на улучшение физических, психических, интеллектуальных, моральных и т. п. характеристик человека, становятся сегодня все более востребованными. Одной из главных причин этого можно считать специфику современной стадии научного и технологического развития общества, которую часто обозначают как технонауку. В статье рассматриваются два контура технонауки: внутренний, в основе которого – установление все более тесных и многообразных связей между наукой и технологиями, и внешний, который включает такие составляющие, как бизнес, финансирующий разработку новых технологий, человека как индивидуального и вместе с тем массового их потребителя, и общество, через посредство которого осуществляются взаимосвязи между всеми остальными блоками этого контура. Принципиальным является то обстоятельство, что очень часто именно человек оказывается мишенью разнообразных технологических воздействий. Долгое время эти воздействия носили преимущественно медицинский, терапевтический характер. Однако постепенно спектр применения биомедицинских технологий становится все более широким, в чем сыграли существенную роль процессы медикализации жизни человека и общества. Все это послужило основой для распространения наряду с терапевтическими улучшающих технологических воздействий на человека. Автор рассматривает проблемы разграничения терапевтических и улучшающих воздействий, а также соотношение между проектами «улучшения» человека и его радикального преобразования, предлагаемого трансгуманизмом.
В последние десятилетия проблематика «улучшения» человека (human enhancement)[135] стала привлекать самое пристальное внимание как в научных публикациях, так и в широких общественных дискуссиях. Многие авторы высказываются в том смысле, что сегодняшние исследования и разработки в этой области в значительной мере будут определять перспективы, как ближайшие, так и более отдаленные, человека и человечества. Не только деятельность человека, но даже само его биологическое существование становится во все большей мере опосредованным применением самых разных технологий. Американский философ науки Дж. Кураньи[136] приводит в связи с этим характерные высказывания: улучшение человека называют «наиболее важным разногласием в науке и обществе… в нашем столетии»[137]; «наиболее фундаментальной социальной и политической проблемой, с которой мир сталкивается сегодня и будет сталкиваться завтра»[138]; тем, что, «вероятно, потрясет этические и социальные основы нашей современной цивилизации»[139]