Итак, отметим еще раз: актуальность проблемы проекта определяется тем, что в настоящее время происходит формирование новой области социогуманитарных исследований, нацеленной на анализ и оценку как перспектив, так и последствий развития новейших технологий для человека и общества. Особое место в этом, по сути, трансдисциплинарном направлении исследований занимает проблематика технологий «улучшения» человека. Изучение этой проблематики имеет ярко выраженную прикладную ориентацию на критическое изучение и применение отечественного и зарубежного опыта как оценки, так и этико-правового регулирования развития новейших технологий, на разработку практических механизмов, учитывающих комплексный характер воздействия технологических инноваций на человека, а также необходимость развития форм и методов превентивного, по возможности упреждающего, гуманитарного анализа технонаучных проектов.
Особой исследовательской задачей становится классификация «улучшающих» биотехнологий по таким основаниям, как структура или функция организма, которая подвергается улучшающему воздействию, ожидаемые эффекты и характер предполагаемого улучшения, примерные сроки практической доступности данной технологии и т. п. На основе такой классификации можно будет с большей степенью теоретико-методологической подготовленности переходить к решению следующей задачи, а именно изучению возможных социально-гуманитарных последствий разработки и применения каждой из такого рода технологий, выявлению и уточнению тех преимуществ и рисков, которые она порождает.
Понимание и восприятие этих преимуществ и рисков, впрочем, исходит не только от специалистов – разработчиков новых технологий, но и от других социальных акторов, так или иначе вовлекаемых в сети тех социальных взаимодействий, в результате которых в конечном счете определяется вектор развития каждой конкретной технологии. Именно в этих взаимодействиях впервые закладываются представления о многообразных рисках, отрабатываются различные формы публичной коммуникации и механизмы разрешения возникающих сложных проблем. Таким образом, изучение общественных ожиданий и оценок становится важным аспектом гуманитарного анализа новых человекоориентированных технологий. Не следует считать ограниченным круг потенциальных участников дискуссий, мнение которых должно быть значимым при принятии решений о разработке и практическом применении той или иной технологии улучшения человека. Эта проблематика важна не только для непосредственных разработчиков таких технологий и их спонсоров, не только для политиков и юристов, определяющих правовые рамки применения этих технологий, не только для гуманитариев, способных раскрывать ценностные и этические аспекты проблематики улучшения человека, но и для рядовых граждан, так или иначе интересующихся и испытывающих беспокойство относительно того, какое будущее ждет их самих и их детей.
Сегодня проблематика улучшения человека обсуждается в разных странах и регионах мира, и при этом в зависимости от преобладающих культурных норм и ценностных установок формируется отношение общества к проектам улучшения человека, которое может варьировать в самом широком диапазоне – от восторженного энтузиазма до резкого неприятия. В этой связи представляется перспективным кросскультурное изучение факторов социальной акцептации технологических инноваций и последующий регулярный мониторинг отношения общественности к подобного рода проектам. Есть все основания полагать, что данные такого мониторинга были бы интересны как для создателей новых технологий, так и для предпринимателей как потенциальных спонсоров.
Наряду с этим теоретическое исследование и изучение мнений общественности будет способствовать выработке этико-аксиологических принципов и регулятивов, а следовательно, средств и механизмов для нормативно-правового регулирования деятельности в этой новой, весьма перспективной и вместе с тем несущей в себе серьезные риски, сфере исследований и разработок.
Хотелось бы обратить внимание на такое обстоятельство. Как заметит читатель, существительное «улучшение» и производные от него термины иногда заключаются в кавычки, а иногда – нет. Мы обрамляем его кавычками в тех случаях, когда хотим подчеркнуть следующее. Относительно любого конкретного биотехнологического воздействия на человека, даже если оно, по замыслу его разработчиков, направлено на то, чтобы сделать человеку лучше, далеко не все и не всегда согласятся, что данное воздействие действительно является улучшающим, и притом во всех аспектах. Эта нехитрая мысль выражена и в названии этой статьи. В тех же контекстах, когда нет необходимости фиксировать на этом внимание, термин не выделяется кавычками.
22. Трансгуманизм: сверхгуманизм или антигуманизм?[415]
Вот уже более полувека по Европе, да не только по ней, а едва ли не по всему миру, бродит призрак трансгуманизма. Его зарождение можно датировать 1957 г., когда выдающийся биолог, один из творцов синтетической теории эволюции и гуманист[416], немало сделавший для создания Организации объединенных наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) и ставший ее первым Генеральным секретарем, сэр Джулиан Хаксли опубликовал эссе с таким названием[417]. В нем он набросал общую картину развития Вселенной с позиций того, что сегодня принято называть глобальным эволюционизмом. Согласно Дж. Хаксли, важнейший итог эволюции, происходившей в течение миллиардов лет, состоит в том, что Вселенная начинает осознавать саму себя, обретает способность понимать нечто, относящееся к ее прошлой истории и возможному будущему. Такое космическое самоосознание впервые осуществляется, по крайней мере на нашей планете, именно в наше время и притом посредством одного из тончайших фрагментов Вселенной, который составлен из немногих человеческих существ.
Такое новое понимание Вселенной, рассуждает далее Дж. Хаксли, открывается благодаря новым знаниям, накопленным за последние столетия психологами и биологами, а также учеными других специальностей, прежде всего археологами, антропологами и историками. И обладание этими знаниями определяет новую меру ответственности и предназначение человека: он должен выступать от имени всего остального мира в деятельности, направленной на то, чтобы с максимально возможной полнотой реализовать внутренние потенции этого мира. Человек, продолжает Дж. Хаксли, совершенно неожиданно получил новое назначение: он стал управляющим самым крупным из всех возможных предприятий – эволюцией; притом его не только никто не спрашивал, хочет ли он этого, но даже не предупредил и не дал возможности приготовиться. Более того, человек не может отказаться от этого предприятия: согласен ли он с этим или нет, осознает ли он то, что делает, или нет, фактически именно он определяет будущее направление эволюции на нашей планете.
И первое, что надлежит делать человечеству для того, чтобы подготовить себя к этой выпавшей ему космической роли, – это исследовать природу самого человека, раскрывать, какие возможности заложены в ней, включая, естественно, и ее ограничения, как присущие ей изначально, так и налагаемые окружающим миром. Мы в общем и целом завершили изучение географии нашей планеты, довели научное исследование природы, как неживой, так и живой, до той стадии, когда более-менее четко видны ее общие контуры; в то же время исследование природы и возможностей самого человека едва началось. «Громадный Новый Мир неизведанных возможностей, – пишет Дж. Хаксли, – еще ждет своего Колумба»[418].
Интересно, что автор употребляет здесь тот же самый оборот, «новый мир», который фигурирует в названии знаменитого романа, написанного в 1931 г. его братом Олдосом. В свою очередь О. Хаксли заимствовал выражение «прекрасный новый мир» из «Бури» Шекспира. Но если и у Шекспира, и у О. Хаксли новый мир прекрасен лишь в саркастическом смысле, то новый мир в представлении Дж. Хаксли должен быть действительно прекрасным – это то, в стремлении к чему он видит достойную цель и для каждого человека, и для всего человечества.
«Человеческий род, – завершает свое эссе Дж. Хаксли, – может, если того захочет, превзойти самого себя, и делать это не только спорадически: кто-то в чем-нибудь одном, кто-то – в чем-нибудь совсем другом, а совершенно иначе, в масштабах человечества в целом. Нам необходимо дать название этому новому убеждению. Возможно, здесь подойдет слово “трансгуманизм”: человек останется человеком, но превзойдет себя, реализуя новые возможности своей собственной природы. Коль скоро найдется достаточно людей, которые смогут твердо сказать: “Я верю в трансгуманизм”, род человеческий достигнет порога новой формы существования, и она будет столь же отличной от нашей, как наша отлична от пекинского человека. Тем самым человечество наконец-то приступит к осознанному выполнению своего подлинного предназначения»[419].
Как мы видим, Дж. Хаксли говорит о грядущем переходе к новой форме человеческого существования если не с полной, то с очень большой долей уверенности. Очевидно также его позитивное отношение к такому переходу, возможность которого, по Хаксли, уже заложена в природе человека, как мы ее знаем; реализацию же этой возможности он характеризует как выполнение человечеством своего предназначения.
Впрочем, при всех отличиях будущей новой формы от существующей обе они относятся к одному роду: «человек остается человеком». В своем эссе Дж. Хаксли весьма скупо говорит о специфических чертах будущего человека. Как можно понять, эти черты для него близки тем свойствам, которые уже проявились в лучших представителях рода человеческого. Дж. Хаксли при этом остался достаточно осторожным и обошелся без конкретных имен таких представителей, в отличие, к примеру, от американского генетика Г.Дж. Мёллера, который сначала составил список выдающихся людей, заслуживающих того, чтобы их сперма использовалась в евгенических целях, а затем был вынужден этот список пересматривать, поскольку это диктовалось переоценкой роли некоторых из них в свете текущих политических событий.