– Ты нам кусок хлеба, а мы потом ишачь на тебя? Иди, батя, шагай отсюда, покуда по шее не надавали! – Видимо, "старшой", – подумал отец Николай. Звали его Санек, ни на Сашу, ни на Александра, ни даже на Шурика он не отзывался. Его слушались и боялись. Страшноватый был человек…
И только один, совсем молодой парень, смотрел на отца Николая серьезно. Как он оказался в этой компании, что за судьба привела его в этот лесок, к этому костру?… Одному Богу известно.
***
Он, этот парень, и оказался первым посетителем столовой. Пришел через несколько дней, робко остановился на пороге… Стоял, переминаясь с ноги на ногу, мял в руках истрепанную, дырявую шапку и молчал. Лидия Петровна, заметив посетителя, страшно обрадовалась, заметалась, засуетилась…
– Проходи, миленький, проходи! Зовут-то тебя как? Женя? Евгений, значит. Знаешь, Женечка, суп сегодня еще не варили (если честно – никогда еще не варили), но я тебе сейчас картошечки поджарю! С лучком! Садись вот на лавочку, я мигом! – и умчалась к плите.
Женя прошел, сел с самого краешку лавочки и стал терпеливо ждать. Жареной картошки он не ел очень, очень давно. В желудке бурчало и мяукало… Как картошечки хочется!
***
Вечером был настоящий праздник! Отец Николай цвел, матушка радовалась, как дитя, а Лидия Петровна все рассказывала и рассказывала про Женечку – и как он ждал, и как кушал – аж за ушами трещало! Добавки попросил… И все никак не могла остановиться…
А на следующее утро "раскрылась" первая раковинка, засветилась прекрасная жемчужина. Прихожанка храма Людмила вдруг подошла к трапезной для неимущих с сумкой на колесиках. Сумка была чем-то туго набита.
– Вот, – смущенно проговорила она, – я капусты привезла… Щи можно сварить…
– Спасибо, спасибо, храни Вас Господь!, – едва не со слезами приговаривала Лидия Петровна. Капусту выгрузили в кухню, в большой деревянный ящик.
Вторым посетителем, точнее – посетительницей трапезной стала женщина – кое-как одетая, с испитым, кривоватым лицом с красными пятнами и прожилками. Назвалась Зиной. Тоже робко постояла в дверях, потом спросила:
– А кушать всем можно?
– Всем! – счастливо ответила Лидия Петровна. – Выбирайте местечко, сейчас все принесу.
– Бесплатно? – осторожно, на всякий случай, уточнила ученая Зина. Бесплатного "сыра" она боялась…
– Конечно, бесплатно! – даже немножко обиделась Лидия Петровна. – Во славу Божию! Проходите!
Сегодня Лидия Петровна успела и щей наварить, и картошечку с грибами приготовила, и даже компот из сухофруктов. Ждала Женю…
И медленно, потихоньку, трапезная для обездоленных начала заполняться людьми… Приходили нищие, голодные, бездомные… Подходили к раздаточному столику, несмело брали тарелки, торопливо, словно боясь, что отнимут, ели. Грели озябшие руки, обхватив ладонями кружки с горячим чаем. Кормила Лидия Петровна вкусно, сытно, но без изысков.
Народу становилось все больше, она едва успевала поворачиваться. На помощь ей неожиданно пришла старенькая Мария Леонидовна. Потом молоденькая Таня… В свободное время забегала Любаша…
Отец Николай наблюдал, как раскрываются, начинают сиять и переливаться драгоценные души, и горячо благодарил Бога и святителя Спиридона.
Приход начинал оживать…
Батюшка старался приходить к каждой трапезе – благословить людей и пищу. С ним вдруг стали происходить странные, удивительные вещи. Он начал видеть своих голодных подопечных словно насквозь. Ничего ни у кого не спрашивая, знал все.
Женя, например, сразу после армии "сел" за хранение наркотиков. Вышел, а отец совсем спился, сына не узнал, а мачеха Женю уже и из квартиры выписала, даже на порог не пустила… На работу "сидельца" брать не хотят, пошел скитаться.
Зина – та похоронила мужа, потом сына, потом начала пить… Продала все, включая квартиру… Теперь жила в подвале. А вон тот – неопределенного возраста, лысый, ушастый – с детства бродяжничает…
Да и все остальные голодные "драгоценности" были со сходными судьбами – наркотики, алкоголь, тюрьма… Подвалы, чердаки, теплотрассы…
***
В Воскресенье, после Литургии, к батюшке подошла постоянная прихожанка – молодая, очень стеснительная и молчаливая Светлана.
– Батюшка, – краснея до кончиков ушей, еле слышно произнесла она. – У меня сегодня день рождения. Я торт испекла. Хочу вот Вас пригласить… Мы в трапезной собрались… Приходите! – уже почти шепотом закончила Света.
Батюшка сначала онемел от удивления и радости – "МЫ! СОБРАЛИСЬ!"… Потом опомнился, поздравил именинницу, пообещал немедленно прийти, только вот матушку найдет, и куда уже успела убежать?
– Так она уже в трапезной, – несмело улыбнулась Светлана, – И еще, батюшка… Я там пирожков напекла, много, отнесла их для наших неимущих…
"Наших неимущих! Наших!" – батюшка ликовал, душа пела, да и сам он чуть ли не пританцовывал… – Вот как их будить-то надо! Дело-то душеспасительное, учатся не только о себе заботиться и волноваться… Раскрываются раковинки, просыпаются люди, просыпаются от дурного, нехорошего сна, слава Тебе, Господи, слава Тебе! – мысли путались, слова теснились в голове, от счастья прыгало и переворачивалось больное сердце…
В трапезной собралось чуть не полприхода (из постоянных) – человек пятнадцать точно. Дружно пропели "Многая лета"… И стали угощаться, весело переговаривались, смеялись, шутили… Отец Николай и матушка только переглядывались между собой… Слов не было…
***
Бездомного Женю взяла к себе одинокая Лидия Петровна. Он долго сопротивлялся, смущался, отказывался. Но Лидия Петровна оказалась настойчивой до изумления.
– Пойми, глупый!, – словно сыну, выговаривала она. – Зима на носу! А не пойдешь ко мне жить – кормить тебя не стану!, – незаметно переходила на шантаж… – Глупый, глупый мальчишка! Комнат у меня две – одна мне, другая – тебе. Идем, тебе говорю!
И "глупый мальчишка" сдался. Поселился у Лидии Петровны. Стал приходить с ней вместе в храм, стоял в уголочке, хлопал глазами… Оказалось, что он и некрещеный даже… Но это отец Николай быстро исправил. И Евгений теперь с гордостью носил крестик, даже под рубашку его не прятал. Стал помогать Семен Семенычу… И почувствовал себя человеком.
Пьянчужку Зину пожалел Семен Семеныч. Отгородил ей уголок в своей сторожке… Чтоб не мыкалась, бедняга, по подвалам да чердакам.
А отец Николай вдруг подумал, что ведь и остальным его "жемчужинам" одной еды мало… Вспомнил, что им еще и жить где-то надо…
Посоветовались с матушкой. И всем миром принялись восстанавливать последний пустующий домик на территории храма. Домик хоть и был кирпичным, но выглядел очень плохо… Работы было много.
Неожиданно стали появляться спонсоры. Как-то приехал целый грузовик с кирпичами… Потом передали от кого-то конверт с довольно приличной суммой денег… Наверное, размышлял батюшка, прихожане стараются. А на самом деле – кто знает? Один Господь и ведает, что, когда и кому…
Задачей батюшки было перестроить этот небольшой двухэтажный домик так, чтобы втиснуть в него как можно больше комнат… Пусть маленькие получатся комнатки, но зато зимой люди в тепле жить будут…
На стройке по очереди трудились все прихожане храма святителя Спиридона. Маша помогала с побелкой и покраской, Иван, как угорелый, носился с первого этажа на второй, таскал тяжелые кирпичи и ведра с песком. Паренек он был сильный.
***
Лидия Петровна была счастлива чуть не больше самого батюшки. На ее глазах чужие, странные люди становились одним дружным приходом. Семья!, – радовалась Лидия Петровна – Настоящая дружная семья!
Матушка Варвара тоже не переставала удивляться происходившим переменам. Радовалась и без устали молилась за батюшку и детей, за прихожан, за нищих, за Лидию Петровну…
В общем, за каждого по отдельности и за всех вместе взятых. Непрерывно благодарила Бога, Пресвятую Богородицу и всех святых…
А вот для отца Николая настали счастливые, но трудные времена. Прихожане настолько сдружились, что ему иногда даже приходилось отправлять алтарника Григория унимать чересчур разговорчивых. Приходили в храм, обнимались, шептались, смеялись…
Но и на службах теперь все изменилось. Молились сосредоточенно, исповеди вдруг стали искренние, да такие глубокие и серьезные, что батюшка лишь диву давался. Причастники теперь стояли в длинной очереди, вежливо пропуская друг друга вперед… Глаза у всех стали живые, веселые, и даже, пожалуй, счастливые.
Часто после службы собирались в трапезной, зазывали батюшку и заваливали его вопросами. Вопросы тоже были непростыми, иной раз и каверзными. Батюшка честно старался, по возможности открыто и доходчиво отвечал.
– Вот уж раскрылись так раскрылись!, – думал счастливый батюшка. – Семейка что надо получилась!
***
К холодам домик был готов. Обстановка в комнатках была спартанской – кровать, стол, тумбочка. Всех расселили, батюшка раздал всем незамысловатые подарочки – кое-что из одежды, мыло, полотенца, одеяла… Торжественно, всем приходом, отметили новоселье.
Только Зина осталась в сторожке, они с Семен Семенычем вот-вот собирались пожениться…
Новообретенные нищие "жемчужины", отмытые и очищенные, как-то незаметно, но очень органично "вписались" в приход.
И если основным делом батюшки было все-таки духовное (а вовсе не кирпичи и сковородки), то матушка занялась бытовой, житейской стороной дела. Устраивала "жемчужин" на работу, помогала восстановить документы, бегала, хлопотала, кланялась и умоляла Христа ради. И все у нее получалось.
***
В трапезной для неимущих стали появляться новые люди…
И вдруг, уже после Рождества Христова, неожиданно, словно из-под земли, явился "старшой"… Тот самый, из леса… Санек. Злой и страшный. Но это тогда он был злой и страшный, а сейчас…
Видимо, годы, голод и холод все-таки доконали агрессивного бродягу. Он пришел смирный и молчаливый. Взял мисочку с борщом, кусочек хлеба, и, ни на кого не глядя, стал молча и быстро есть. Батюшка с тоской смотрел на этого крепко побитого жизнью человека. Дождался, пока тот доест, и позвал за собой. Санек молча прошел за батюшкой в храм. Там они очень долго о чем-то беседовали. О чем – никто не знает.