Головная боль сделалась нестерпимой. Он, не глядя, нашарил на тумбочке таблетку, проглотил… Лег в кровать и мгновенно куда-то провалился…
…Очнулся в каком-то незнакомом месте.
Непонятно – то ли сон, то ли явь… Огляделся по сторонам. Какой-то очень, очень древний храм. Необыкновенно красивый. Небольшой…
Кругом темно, только от росписи на стенах и от икон разливался мягкий, теплый свет. Тускло поблескивало золото окладов. Да еще в дальнем правом углу сидел монах со свечой, что-то читал. Филиппа он не видел.
Филипп хотел поздороваться, но обнаружил, что язык во рту не шевелится, что он не может произнести ни слова…
Недалеко от монаха, на возвышении, он разглядел какой-то длинный, тоже светящийся ящик (слово "рака" Филипп попросту не знал.) Ящик был серебряный, весь украшенный чеканными узорами. Над ним тоже было светло – сияли и переливались огоньки подвесных лампад.
И вдруг, Филипп даже не понял, откуда и как, возле ящика появился кто-то еще. И вот этот кто-то прекрасно Филиппа видел, мало того, он шел в его сторону! Филипп пригляделся повнимательнее, и ему стало немножко не по себе – человек шел по воздуху, не касаясь ногами пола. Вот он подошел совсем близко, и стало видно, что это просто старичок с белой бородой.
Монах в углу спокойно продолжал читать, словно в храме никого и не было…
"Здравствуйте", – хотел сказать Филипп, но язык по-прежнему не слушался. Однако оказалось, что старичок его прекрасно слышит.
– И тебе поздорову, чадо! – ответил он. – Тяжко тебе, милый? Что ж ты нагородил-то столько всего… На Бога напраслину возвел, Владычицу нашу Небесную обидел… Вон, враги-то вокруг тебя тучами вьются, веселятся… Бог наш – прост. Он есть Любовь. И ты будь как дитя. Ступай, чадо, в церковь, каяться тебе надобно. Да поскорее. А после ко мне приходи. Я – игумен сей обители, Сергий. Я приму тебя…
***
Проснулся Филипп от солнечного луча, который елозил по лицу, светил прямо в глаза. Забыл штору задернуть – сонно подумал Филипп, и вдруг вскочил, как ошпаренный. Что это такое было ночью?
Филипп помнил все – и храм, и иконы, и монаха с книжкой. Но, главное, он помнил старичка и все, что он ему, Филиппу, сказал. Все-все, каждое слово! Филипп, как был, в одних трусах, бросился в комнату сестры. Та еще спала.
– Настя! Настюша! – присел рядом, взял сестренку за руку. – Настюша, проснись!
Настя что-то сонно пробормотала, попыталась спрятаться под одеялом… Но потом резко подскочила, села, захлопала глазами…
– Фил? Ты чего ? Что случилось? Ты меня напугал!
– Настенька, Настюша, ну прости! Просыпайся, пожалуйста! – Филипп тормошил ее, пытался стянуть одеяло.
– Да проснулась я, проснулась, – мрачно сказала Настя. – Доброе утро. Так что случилось-то? Что с тобой?
Филипп торопливо, коротко, но очень верно и толково рассказал сестре о своем сне.
– Снам верить нельзя, – автоматически сказала Настя… Потом тряхнула головой и переспросила:
– Где ты был? Ты уверен? Да это же сам преподобный Сергий! Повтори, что он тебе сказал!
Филипп повторил – слово в слово. Настя испугалась, бросилась в кухню, притащила оттуда чашку и плеснула в нее воды из стеклянной банки, которая стояла возле икон.
– Пей! Все пей! – приказала она брату.
Филипп пожал плечами и осушил чашку до донышка.
– Слава Тебе, Господи! – перекрестилась Настя.
– Ну, и что это было? – озадаченно спросил Филипп.
– Преподобный сказал, что враги… ну, в смысле – бесы, вокруг тебя тучами вьются… Ну я и испугалась, что ты… Ты только не сердись… Я испугалась, что в тебе бес сидит… Ну, что ты бесноватый!
– Та-ак… А вода при чем?
– Это святая вода. Из церкви, освященная. Бесноватый бы ее не выпил. Слава Богу!… Только вот интересно, – неожиданно задумалась Настя. – С чего это преподобный Сергий тебе явился? – она подошла к полочке с иконами, поманила брата. – Смотри, это он?
Ночного старичка Фил узнал сразу же, даже надписи на иконах читать не стал.
– Он! Вот он! – указал сестре на икону преподобного Сергия Радонежского.
– Везет же некоторым… И почему тебе, а не мне, например?
– Наверное, потому что я дурак, – честно ответил Фил. – А преподобный меня пожалел…
***
Этим же утром Филипп сделал то, что велел ему преподобный. То есть пошел в церковь.
Благо, проснулся он рано, и как раз успел на службу. Настя идти с ним почему-то отказалась. Сказала, что не маленький – натворил дел, вот иди теперь и разбирайся, я тебя за ручку не поведу…
Наверное, это было правильно. Если бы сестра была рядом, Филипп, возможно, и не пошел бы никуда. "Все-таки она у меня умница, – с гордостью подумал Филипп, – вон как меня раскусила"…
В церкви он спросил у какой-то бабушки, куда ему идти каяться. Бабушка посмотрела с легким удивлением, но направление указала.
Филипп выстоял небольшую очередь и подошел к батюшке. Батюшка был немолодой, смотрел на Филиппа очень внимательно, ждал.
И Филипп, не жалея себя, начал все с самого начала…
Рассказал, что он – физик, в Бога не верит… Признался, что начал читать Библию просто из интереса… Нет, не из интереса, – честно поправил сам себя Филипп, – в поисках следов инопланетян… Поведал про ангелов – астронавтов, про инопланетный корабль, ждущий на орбите… про гравитационный луч, который "вознес" Христа на небо… про телепортацию и ЭКО… Только вот Воскресению Христову не смог найти никакого правдоподобного объяснения… Чуть не шепотом рассказал, что слышал голоса, один мерзкий, второй – добрый, хороший…
В общем, рассказал все, без утайки. Закончил ночным видением и разговором с Сергием Радонежским и тем, что сестра его святой водой поила.
Батюшка слушал исповедь не то что с удивлением – с изумлением! Пару раз даже усомнился в правдивости рассказа.
Но, приглядевшись к парню, уверился, что тот ничего не придумывает и не врет. Все выслушал, помолчал, подумал…
Потом велел Филиппу ждать и куда-то ушел.
Куда – Фил не знал, а батюшка пошел в алтарь, молиться… Молился долго… Потом вернулся, накрыл голову Филиппа своим золотистым "фартуком" и прочитал над ним молитву. Велел поцеловать Евангелие и крест и решительно отправил его причащаться.
– Это куда? Это как?
– Вон, видишь, люди стоят? Иди туда, смотри внимательно, и как все делают, так и ты.
***
После исповеди и Причастия Филиппу полегчало. Голова перестала болеть, голосов больше не было.
Что такое "исповедь" – Филипп понял. А вот Причастие… Вернулся домой, снова пошел к Насте.
Настя его ждала.
– Ну что? Покаялся? Или испугался?
– А чего пугаться-то? Как было все – так и рассказал…
– И про инопланетян рассказал? – недоверчиво спросила сестра.
– Настюша, да все рассказал, все! Правда! Только вот знаешь, я не понимаю, – Филипп немного помолчал, – Меня батюшка на какое-то причастие отправил. А там мне что-то с ложечки дали. Что это было, объясни, пожалуйста.
– На Причастие? – изумилась Настя, – Поздравляю! Но как же… Без поста, без подготовки…
Помолчала, подумала. Батюшке виднее, решила она.
– Причастие, Фил, – это Тело и Кровь Христова. Да ты же читал про это – Тайная Вечеря, неужели не помнишь? Мы причащаемся для того, чтобы соединиться с Богом.
– Соединиться с Богом… – словно эхо, повторил Филипп.
***
Несколько дней Филипп молчал, даже с Настей не разговаривал. Она, понимая состояние брата, тоже к нему не цеплялась. Тихонько сидела в своей комнате, что-то наигрывала на пианино, читала, молилась за Филиппа…
А Филипп бродил по квартире… То к выключенному компьютеру подойдет, то постоит возле икон… До него начало постепенно доходить, какое чудо с ним произошло… С ним, физиком – циником…
После разговора с преподобным Сергием все встало на свои места. Хотя и сказал-то он всего несколько слов… Но разные глупости в голову больше не лезли.
"Будь как дитя" – сказал преподобный Сергий. Это слова Христа, Филипп помнил их… Но только сейчас понял смысл – верь, доверяй, не мудрствуй лукаво…
С тоской Филипп вспоминал, как читал Евангелие – именно лукаво, и смысла никакого не искал, и истина ему была не нужна… Господи, прости меня – плакала душа, а Филипп опять вспоминал пятьдесят второй псалом…
Иногда заходил к Насте и слушал, как молится сестренка…
***
Через неделю Филипп впервые за долгое время включил компьютер.
Открыл файл со своей забытой и заброшенной кандидатской. Некоторое время внимательно разглядывал графики, схемы, формулы… Пробегал глазами текст… И ничего, ничего не находило в нем отклика. Неинтересно. Ничего не интересно. Наверное, кому-нибудь это нужно… Только не ему.
Филипп закрыл файл и решительно нажал на "удалить". Компьютер вывесил недоверчивое окошко – "вы уверены"?
– А ты кто такой? – язвительно спросил Филипп, и файл с кандидатской испарился из памяти компьютера и из головы бывшего физика.
***
На следующий день Филипп отправился к своему научному руководителю – завкафедрой Зотову А.И.
Нашел его в пустой аудитории на втором этаже, поздоровался, и молча положил перед ним листок с коротеньким текстом, написанном от руки.
Зотов поправил очки и взял листок в руки. Начал читать… И глаза у него полезли на лоб…
– То есть как – по собственному желанию? А кандидатская? Или… А, я понял – переманили все-таки! Кто? Америка? Канада?
Филипп молча указал глазами на листок – читайте, мол, дальше.
Зотов дочитал до конца. Поднял глаза на Филиппа. Помолчал. Потом перечитал еще раз…
– Терещенко, да ты просто рехнулся! Какой-такой монастырь? – Зотов вскочил и забегал по аудитории. – Ты физик! Талант! Гений, не побоюсь этого слова! Да, гений! И хоронить себя в каком-то монастыре… Да ты меня просто убиваешь сейчас, понимаешь ты это?! Не подпишу!
– Андрей Ильич, – тихо сказал Филипп, – я Вас понимаю. Но подпишете Вы или нет – я больше не вернусь. Я не физик. Спасибо Вам за все. Спасибо. Прощайте.