– Маргарита! Что? Это? – страшным голосом произнесла Бэла Самуиловна.
– Икона, бабуля. Все, я побежала! – и поскорее удрала, подальше от разборок.
А Бэла Самуиловна впала в ступор. Постояла, подумала…
Потом взяла грязную, запыленную икону в руки и некоторое время с недоумением ее рассматривала. Наконец пришла в себя, и решила икону вымыть. Но как? Бэла Самуиловна не знала, можно ли мыть ее под водой, не пострадает ли красочный слой. Поэтому взяла влажные детские салфетки, не содержащие спирта, и протерла икону. Раз, другой… И подивилась – надо же, как новая! Как заиграли краски, какая она красивая! В иконах Бэла Самуиловна не разбиралась совершенно. Ну то есть абсолютно не разбиралась. Знала только "Владимирскую", и то только благодаря Третьяковке, и "Троицу" Андрея Рублева. Это был, конечно, серьезный пробел, но, учитывая ее национальность, вполне простительный …
Зато с компьютером Бэла Самуиловна была на "ты", не хуже молодежи. И для начала решила выяснить, что за икона появилась в ее доме. Выбросить икону даже мысли не возникало.
***
Почти целый день провела Бэла Самуиловна за компьютером. Для начала ввела в поиск просто "иконы"… Компьютер с готовностью предоставил ей на выбор миллион изображений. Нет, так дело не пойдет, поняла Бэла Самуиловна, надо как-то конкретизировать поиск. Только вот как? Икона Девы Марии? Но Дева Мария – это, вроде, что-то католическое, а то, что к ним в дом "пришла" православная икона, в этом Бэла Самуиловна была, почему-то, совершенно уверена. Тогда как? Наверное, "Богородица"?… Но тут воспротивился здравый, как казалось, смысл. Как это – Богородица? Разве можно родить Бога?… Но все-таки в строке поиска ввела именно "иконы Богородицы".
"Господи!, – закричал ошарашенный внутренний атеист, – как, оказывается, их много!"
И названия все какие красивые… "Неувядаемый цвет", "Всех скорбящих радость", "Взыскание погибших"… Бэла Самуиловна долго-долго рассматривала иконы, переходя с одной странички на другую. Иконы были одна красивее другой. Но вот той, что стояла рядом с ней – не было!
Бэла Самуиловна взяла свою икону в руки и принялась ее рассматривать, внимательно, со всех сторон. Названия нигде не было. На иконе была изображена Богородица в красном одеянии, сверху, по бокам, парили два ангела. А Младенец Иисус, сидящий на коленях у Матери, был "настоящим" еврейским ребенком. Бэла Самуиловна с умилением смотрела на Него, и не могла оторваться… Смуглый, черноволосый, кудрявенький… И сидел Он не просто у Матери на коленях, а на подушечке.
Взгляд у Богородицы был ласковым, зовущим. А у Младенца – не по-детски серьезным, внимательным. И Бэла Самуиловна вдруг поняла, что влюбилась в эту икону. Что ей хочется смотреть и смотреть на нее. А может быть, даже и попросить чего-нибудь…
Поймав себя на этой мысли, немножко испугалась. Ведь она еврейка, это раз! Неверующая – это два! При желании можно было найти и три, и четыре, и пять… Но расставаться с иконой Бэла Самуиловна решительно и категорически не хотела.
***
Вся следующая неделя, до внучкиного приезда, прошла в поисках названия иконы. Почему-то это было очень важно для Бэлы Самуиловны. Но названия не находилось, и это очень ее огорчало.
Общаясь по телефону, ни внучка, ни бабушка, про икону не говорили. Ритка просто забыла, у нее были дела поважнее, а Бэла Самуиловна решила оставить важный разговор до приезда Риты.
***
В пятницу, как обычно, Рита приехала домой и привычно крикнула – "ба, я дома!"
Бэла Самуиловна вышла из кухни, где готовила любимые внучкины пирожки с капустой, и очень удивилась. Усталое Риткино лицо сияло и переливалось от счастья.
– Бабуля! Мне за отличную службу дали отпуск почти на месяц (такое бывает), а потом сразу на дембель! Так что, считай, с армией покончено! – и Рита пнула ногой свой многострадальный баул. – Я дома! Дома!
– Ну наконец-то! Слава Богу! – произнесла Бэла Самуиловна, и сама поразилась, с какой легкостью и непринужденностью поблагодарила она Того, в Кого никогда не верила.
Все вопросы она решила оставить на потом. Ритка приняла душ, переоделась, и села к столу. Бабушка налила ей чай, бросила туда ломтик лимона, поставила перед внучкой блюдо с пирожками.
Ритка с удовольствием уплетала бабулины пирожки. Все жиры съедала армия, поэтому количество калорий Риту никогда не волновало. А Бэла Самуиловна откровенно любовалась внучкой – ну какая красавица – стройненькая, яркие рыжие волосы после душа струились по плечам, как золотая река, а глаза!… Ох уж эти зеленые русалочьи глаза! В кого только удалась такая? Родители обыкновенные, да и сама Бэла Самуиловна красотой никогда не блистала. Невысокая, полноватая… Обычная.
И как только они там не перестрелялись все, в этой армии, за ее красавицу Ритку?…
А Рита доела пирожок, допила чай, и блаженно откинулась на спинку стула.
– Представляешь, ба, все! Дембель!
– Да, солнышко мое, наконец-то, дождались! Ты не представляешь, чего мне стоили эти годы… Эти твои автоматы, террористы, война… Слава Богу!
Рита внимательно взглянула на бабушку. Опять "слава Богу"… Что это с ней?
А Бэла Самуиловна решила – пора! Принесла из комнаты икону, поставила ее перед Ритой на стол, прислонив к двухлитровой бутылке минеральной воды.
– Ну вот. Теперь давай, рассказывай.
– Что, бабуля? – честно говоря, Рита немножко испугалась…
– Во-первых, – где ты ее взяла?
– Там, – Рита неопределенно махнула рукой куда-то в сторону окна.
– На улице? – уточнила бабушка.
– Да. Возле… ну, недалеко от детской площадки стояла… – сказала Рита не совсем правду. Про мусорные баки упоминать не хотелось.
– Хорошо… А зачем ты ее в дом принесла?
– Ну… Мне ее жалко стало…
– Икону? – удивилась Бэла Самуиловна.
– Ну да… Ее бы… как это сказать… осквернили бы, наверное. А что, ба, тебе не нравится? Я могу унести ее… куда-нибудь.
– И куда же? – заинтересовалась Бэла Самуиловна.
– Ну хотя бы в церковь. Хочешь, прямо сегодня унесу?
– Ну уж нет! – твердо сказала бабушка. – Не отдам!
Рита опешила, и даже не нашла, что сказать. Только хлопала длинными ресницами, молча уставившись на бабушку. Вот это поворот!
– Мне эта икона нравится, – продолжала Бэла Самуиловна, – И никому я ее не отдам. Только найди мне, как она называется. У меня не получается.
Рита уселась за компьютер в полной уверенности, что бабушка ничего не понимает, а уж она-то, она найдет название в два счета! И не нашла, чем была не просто очень удивлена, а, можно сказать, просто раздавлена… Что за икона такая?!
***
Тот вариант, что можно взять икону и сходить в церковь, Бэле Самуиловне даже и в голову не приходил. А сейчас, после внучкиных слов, она хорошенько обдумала это предложение и отвергла. Ей почему-то казалось, что икону у нее тут же отнимут, а саму ее с позором прогонят прочь…
Поеду в монастырь! – подумала она. Оттуда меня так просто не выгонишь, там все и узнаю. Но на поездку в монастырь надо было решиться, и это заняло у Бэлы Самуиловны не одну неделю…
***
А для Риты настал, наконец, долгожданный, счастливейший день – демобилизация! В окружении друзей-однополчан с нацеленными на нее телефонами, она на камеру, показательно и торжественно, разрезала большими ножницами закатанное в плотный пластик армейское удостоверение… Сдала на склад все, что положено было сдать, и – свобода!
Дома первое время отсыпалась, отъедалась, по вечерам бегала с друзьями в ночные клубы или на море… В общем, вела вполне "разгульный", нормальный, гражданский образ жизни. И, главное, автомат не надо было таскать с собой по клубам и пляжам!
Потом купила билет и полетела в гости – в Питер, к родителям и школьным друзьям, которых не видела почти три года, если не считать общение по видеосвязи по телефону.
***
А Бэла Самуиловна, проводив внучку, засобиралась в монастырь. Узнала, что главную монахиню следует называть "игуменья". Что в монастыре можно какое-то время пожить… Помолиться, потрудиться… в общем, "подготовилась"… Надела свой самый красивый брючный костюм – бежевый, элегантный, к нему подобрала босоножки, шляпку и сумочку, все в тон. Прицепила на лацкан пиджачка красивую янтарную брошку, придирчиво осмотрела себя в зеркале. А что, вполне пристойная дама! Может, и не погонят сразу… Все-таки, было немножко страшновато.
Икону уложила в большую холщовую пляжную сумку и отправилась в путь.
***
Иврит Бэла Самуиловна так и не выучила. Знала только "спасибо, пожалуйста, хорошего дня"… Ну и числительные. Этого ей вполне хватало для жизни в окружении русскоговорящих подруг и наличии многочисленных "русских" магазинов. А любимая живопись, как и музыка, в словах не нуждались…
По этой простой причине объяснить таксисту, куда ей надо, Бэле Самуиловне удалось не сразу. Наконец сообразила – нашла в телефоне фотографию монастыря и показала таксисту. Тот радостно заулыбался, закивал головой – понял, понял, поехали!
И поехали.
***
Таксист подвез Бэлу Самуиловну к самым воротам монастыря. Она расплатилась, вышла из машины и в нерешительности остановилась. А может, не надо? Ну не знает она названия иконы, ничего страшного… Главное, что она "настоящая". Почему это главное – Бэла Самуиловна не смогла бы объяснить даже самой себе.
Потоптавшись немного перед воротами, достала из сумочки бутылочку с водой. Сделала пару глотков… Жарко, и нигде никакого тенечка. Надо на что-то решаться. В конце концов, она уже здесь!
"Бэла, – сказала она сама себе, – ты смелая решительная женщина, чего ты мнешься тут, как гимназистка?"
Сделала решительный шаг к запертым воротам монастыря и гулко постучала в железную створку. Кнопочку звонка она как-то даже и не заметила… Вокруг была тишина и на ее стук никто не отзывался. Бэла Самуиловна постучала еще раз, погромче. Ворота загудели… Тишина… И тут, наконец, она заметила звоночек. Робко нажала на белую кнопочку. И сейчас же в калитке приоткрылось маленькое окошечко. Из него выглядывало круглое милое девичье личико в черном платке. Маленькие глазки за толстыми стеклами очков смотрели внимательно и приветливо.