– Теперь точно ничего. – довольно хмыкнул Павлов, – Да и решение это очевидное. У тебя уже есть конкретные предложения?
– Да. В группу Савельева нужно включить Валерия Харламова. Он уже согласен, но без вашей поддержки это будет сделать очень непросто.
– Если он сам согласен, то продавим. Если понадобится, я до самого Брежнева дойду. И к чему ты его будешь готовить?
– Не я, Сергей Павлович, а Савельев… Попробуем подготовить его к олимпийскому футбольному турниру. Помните, я говорил о возможности работать с командой?
– Помню. Сам ты значит тоже футболом займёшься? Всего одна медаль, да и то, среди футболистов олимпийские победы не слишком ценятся.
– Не только футболом. Меня ещё интересует баскетбол и, пожалуй, бокс.
– Три. – Павлов выглядел разочарованным, – А может, ну его на хрен, этот футбол? Как-нибудь и сами выиграют.
– Не выиграют. И баскетболисты не выиграют. А что турнир не представительный – так даже лучше. Дело это для нас новое, нужно сначала на кошках потренироваться. Но группа в целом результат даст. Курбанов три, Высоцкий шесть, Бельмондо одну и в Москве подберём в группу стрелка, он ещё три-четыре возьмёт, так что в итоге получится даже больше.
– Высоцкий? И при чём здесь Бельмондо, он же француз, если и выиграет, то не для нас.
– Владимир Семёнович будет готовиться к выездке, конкуру и троеборью. Личные и командные – шесть медалей. А Бельмондо нам гораздо большую пользу принесёт, чем золото в стрельбе из лука.
– Возможно, ты и прав. С этим бойкотом для нас любой голос важен, а тем более такой авторитетный.
– Именно так. Здешнюю олимпиаду он уже оценил, вот и пусть сравнит. Язык у него – что бритва, а нужные мысли мы ему в голову вложим.
Марина Влади уже подписала с Бельмондо контракт на съёмки во второй части "Наследия ушедших", и этим планы сотрудничества не ограничивались, его планировалось привлечь одним из директоров творческой студии "Марина", которая вот-вот блеснёт на американских, французских и русских экранах. Жан-Поль нисколько не сомневался, что всё это великолепие оплачивает зловещее русское КГБ, но ничуть этим не смущался. На западе киноиндустрию финансируют банкиры, а они те ещё кровопийцы, если что – без штанов оставят. У русских в этом плане всё устроено намного разумнее. К тому-же КГБ держалось в тени и в процесс не вмешивалось – просто идеальный работодатель.
– Да уж, язык у него. – хохотнул Павлов, вспомнив репортаж из расположения французской сборной, – И где он только такой похабщине научился… Хотя, Высоцкий в этом наверняка виртуоз. С Комитетом, я так понимаю, этот вопрос уже согласован?
– Разумеется, Сергей Павлович. Мы здесь задержимся на десять дней, что-то там этим киношникам неугомонным нужно переснять, а конфликт у Харламова начнётся сразу по прилёту в Москву.
– За это не переживай. Отпустят его по-доброму, ещё и почётные проводы организуют. Никуда не денутся.
Утром двадцать пятого проводили советскую делегацию, вместе с ней улетел "Бобик" с пятнадцатью звёздочками на борту, как у истребителя, показывая, что на счету экипажа этого болида пятнадцать олимпийских побед. "Бобика" подарили музею родного ГЦОЛИФКа. Отправили и "космическое" снаряжение, американцы, к сожалению, скандалить так и не начали. Видимо выяснили, что эта самодеятельность просто перекрашена в Инсбруке, а как извлечь из этого хоть какую-то пользу, так и не придумали.
– Марина Владимировна, с четвёртого по седьмое марта мы должны провести в Нью-Йорке, нужно организовать там какие-нибудь съёмки.
– В этот фильм что-то ещё добавлять – только портить. Но мы уже можем начать снимать следующий. Пусть он из Нью-Йорка и начинается, я озадачу нашу режиссёрскую группу.
Со сценой решили не мелочиться и привлечь для съёмок полицейские вертолёты. Злодейская закулиса бросила на уничтожение Савельева целый батальон мексиканских гангстеров, контролирующих наркоторговлю в Нью-Йорке, но суперагентам Высоцкому и Влади удалось спасти его с помощью доблестной американской полиции и их отличных вертолётов. Такой себе поцелуй в задницу, но брезгливые в этом бизнесе успеха не добиваются. К тому-же, сценка действительно бодрая, внимание она отвлечёт, а это главное.
– Вот. – Воронов кивнул на коробку, вошедшему в его номер Титову. Большая почтовая коробка с маркировкой UPS была вскрыта и на три четверти заполнена какими-то бумагами.
– Что это?
– В папке архивная копия утверждённого Конгрессом плана операции "Циклон", а россыпью всё, что удалось найти по этой теме в Лэнгли. Рабочие бумаги исполнителей.
– Тебе их что, прислали?
– Если бы. – усмехнулся Воронов, – Трое суток собирал. Они документы где попало бросают, но на этот раз разгильдяйство врага всё только усложнило.
– Я не заметил твоего отсутствия.
– Вот и хорошо. Вряд ли кто-то был внимательнее вас.
– Что за операция "Циклон"? Почему ты выбрал именно её?
– Что за операция – почитаете. Куда теперь торопиться? А почему – поймёте, если сможете себе представить последствия успеха "Циклона".
– Это что, всё оригиналы?
– Конечно. Когда бы я копий наделал?
– Их не хватятся?
– Архив Конгресса сгорел, а остального если и хватятся, то скрыть утрату секретных документов в их собственных интересах. Они тоже умеют пожары устраивать. Сообразят, люди взрослые.
– Фантастика! Мы сможем это вывезти?
– Если нас не атакует то "многомерное чудище", про которое я вам говорил, то конечно. А если атакует – нам будет уже всё равно.
В Москву улетели впятером, группа Савельева и Титов с бумагами, киношники в полном составе остались контролировать монтаж, озвучку и прочие важные дела. Позже Леонов вернётся представлять фильм на премьере в СССР, Бельмондо предстоит сделать то же в Париже, а Высоцкий и Влади останутся на премьеру в Нью-Йорке. В Москве все соберутся только к середине апреля, на подготовку к летней олимпиаде останется больше трёх месяцев, этого более чем достаточно. А пока займёмся Харламовым и Андрейченко. Выбрал же за что-то его (или меня?) другой Воронов в прошлый раз.
– Да уж, парадокс. Другой Воронов, другой Андрейченко. – прокомментировал Карлсон, – А мне нравится, как Родина встречает своих героев.
– Ма-а-а-кс! – Воронову на шею бросилась Юлька, – Ты видик привёз?
Недавно открытый терминал Шереметьево-2 был полон, похоже, встречать их съехалось пол-Москвы, милиция выставила оцепление, но семьи в периметр пропустили.
– Нет, я енота привёз.
– Какого ещё енота?
– Живого.
– И где он?
– В карантин забрали.
– Зачем тебе енот?
– Еноты умные, он будет меня без всяких видиков любить.
– Дурак!
Объявление о продаже щенков енота, Максим увидел в Нью-Йорке накануне вылета домой. Из любопытства пошёл посмотреть, а пожилая миссис оказалась большой поклонницей фигурного катания, вот и получил кобелька в подарок. Очаровательная скотинка была всеядной, отлично уживалась с людьми, с удовольствием ловила мышей, в домашних условиях не впадала в спячку и доживала до двадцати лет. К тому-же, миссис пообещала найти Челяберу достойную невесту.
– Не всем же умными быть. Зато я ловкий. Вы где поселились?
– Ой, Макс, нас так встретили… как я не знаю кого… номер двухкомнатный, в Метрополе, говорят в нём сам Мао Цзэдун жил, и машина нас постоянно возит.
– Уважают тебя в Москве.
– Меня?
– Ну а кого-же ещё?
– Дурак!
Видик бы всё равно ничего не изменил, прав Макаров, тут пороть надо, жаль, некому. Поцеловал мать, обнялся с отцом. Оказалось, что семьи "Группы Савельева", или теперь уже легендарного экипажа "Бобика", раз уж группа расширилась, собрали в Москве для присутствия на церемонии награждения. Родина оценила заслуги Воронова орденом Ленина. К Ленину представили и Станислава Жука. Павлова и Савельева к Героям Социалистического труда, Фатыхова, Зимятова, Роднину и Тихонова к Трудовому красному знамени, Линькова и остальных чемпионов к Знаку Почёта. Кроме того, все, кто не имел званий заслуженного мастера спорта, или заслуженного тренера СССР, получали их, а Савельев так оба сразу.
– Макс, тебе квартиру в Москве дадут, трёхкомнатную, на Фрунзенской набережной. Мы видели этот дом, там так классно, прямо напротив моста в парк. Я уже школу рядышком присмотрела, она тоже классная.
– Я уже закончил школу, а моему еноту она без надобности, он и так очень умный, от рождения.
– Дурак!
Квартиры достались всем, Савельеву четырёхкомнатная, Фатыхову двушка, Линькову полуторка, но все практически по соседству, на Фрунзенской набережной.
– Макс, у тебя чеков, как у дурака фантиков, давай видик в Берёзке купим?
– Махорки.
– Что махорки?
– Правильно говорить – как у дурака махорки.
– Дурак!
До общаги добрались поздно вечером, их комната сияла чистотой, даже воздух характерно поскрипывал. Обнялись с Курбаши. Аслан на чемпионате мира в Париже своего шанса не упустил, его тогда поздравили телеграммой, потом получали ответные в Лейк-Плэсиде, а вот нормально пообщаться не удавалась уже без малого четыре месяца.
– Нам с Вадиком квартиры дали, Аслан. В соседних домах.
– Знаю уже. Все уже в курсе. Ну вы и зажгли звёзды, пацаны! Меня тут все пытают о методике Савельева, а я баран-бараном. Только и остаётся, что делать рожу кирпичом и многозначительно кивать, как Киса Воробьянинов.
– Переезжай ко мне, Курбаши. У меня, правда, дура-сестра будет жить, но у неё отдельная комната.
– Спасибо, брат, но нет. Я отсюда теперь даже в собственную квартиру не съеду, во всяком случае до окончания института. Здесь я звезда, здесь я легенда, здесь я почти Бог, а там снова придётся по графику убираться, или вовсе самому.
Глава 9
Карусель торжественных церемоний закончилась только двадцать шестого марта. Ордена олимпийцам вручал лично Брежнев, довольный, как обожравшийся сметаны кот. Казалось, что он помолодел лет на десять. Судя по взглядам, которые он бросал на Воронова, гэбэшники ему уже доложили. Так и оказалось, после торжественного банкета, Максима попросили задержаться.