"Старый городок" Балашихи, в узких кругах посвящённых, место легендарное. Здесь Судоплатов и Старинов натаскивали своих головорезов ещё для войны в Испании, здесь проходил подготовку Николай Кузнецов и многие другие, хоть и менее известные, но не менее героические товарищи-диверсанты. База для подготовки отличная, даже самолёт есть, для тренировок операций по освобождению заложников.
Савельева и его питомцев узнали сразу. Ну ещё бы, проще, пожалуй, было не узнать самого Андропова. Удивление вызвало лишь то, что Семён Геннадьевич, оказывается, полковник КГБ, а двое из его воспитанников – майоры, но удивление это было приятным. Методики Савельева уже доказали свою эффективность, а то, что такого уникального специалиста оторвали от спорта и отправили готовить спецназ, вселяло определённые надежды. А ещё давало понять, что группа "Вымпел" для страны сейчас важнее любых олимпиад.
– Как впечатления, Максим?
– Исключительно положительные, Юрий Владимирович. Личный состав вы подобрали правильно, из отряда "Каскад" мне не подходят всего шесть человек, с остальными завтра начнём работать.
– Чем не подходят?
– Полковнику Савинцеву пятьдесят пять лет. Тут, как бы я не старался, нашему отряду он будет обузой, а в другом месте может принести много пользы. Подполковники Абдулфаизов и Самедов тоже по возрасту. Капитаны Удугов, Шаталов и старший лейтенант Мирзоев неосознанно контактируют с пятым измерением. С ними нужно работать отдельно и индивидуально, их неосознанный контакт будет давать помехи для работы всей сети отряда.
– Они точно неосознанно контактируют? – насторожился Андропов.
– С высокой долей вероятности. Точнее пока не скажу, с ними надо работать индивидуально, а сейчас главная задача – подготовить отряд.
– Для чего, Максим?
– Для автономных действий на территории противника, Юрий Владимирович.
– У тебя есть какой-то план?
– У меня их множество, на всякий случай.
– Должен же быть один основной.
– Есть, как не быть. Мы должны влиться в ряды моджахедов, отступить с ними осенью 1981-го в "Зону племён", а там уже поднимать пуштунов на национально-освободительную войну. Если Пакистан потеряет Пешавар, ему станет не до Кабула.
– Другому бы я сказал – план безумный, но тебе воздержусь. Какая помощь требуется с нашей стороны?
– С весны восемьдесят первого, восточнее Джелалабада не должно быть наших частей, только афганские, не хотелось бы убивать своих, а убивать придётся, отряду нужно себя проявить.
– Ты рассчитываешь, что в вас не опознают чужаков?
– Нет. Обязательно опознают, но чужаки тоже бывают разные. Мы будем иранцами-суннитами, они и сейчас от аятоллы во все стороны разбегаются, а как война с Ираком начнётся, это явление станет массовым. Кабул и Джелалабад обойдём с юга, через Белуджистан, потом пошумим на востоке и отойдём осенью в "Зону племён" в составе какого-нибудь соединения. Желательно прибиться к Гульбеддину Хекматияру, его банда точно отправится зимовать в Пешавар.
– И сколько, по твоим расчётам, вас выживет в таком замесе?
Воронов пожал плечами.
– В штыковые на пулемёты нам не ходить, но потери будут точно. В Пешаваре придётся импровизировать по обстановке.
– Добро. Кто будет командиром отряда?
– Полковник Титов, его заместителями и взводными майоры Андрейченко и Линьков.
– Хороши иранцы.
– Через полгода будет не отличить.
– Посмотрим. А сам ты кем планируешь быть?
– Если проводить определённые аналогии, то представителем Ставки ВГК, но об этом будет знать только Титов. Моё место в строю определится после завершения подготовки отряда, а пока я прикомандирован в качестве помощника Савельева и самого удачного образца применения его методик.
– Не хочешь у нас служить?
– Я пока и так служу у вас в пограничных войсках, Юрий Владимирович. Срочную службу. Дальше видно будет.
– Это видно уже сейчас. Ладно. План твой заранее утверждён самим Брежневым, так что хоть я и считаю его слишком рискованным – работай. Приказы о назначениях Титова, Андрейченко и Линькова подпишу немедленно. Удугова, Шаталова и Мирзоева отзовёт генерал-майор Дроздов. Ещё что-нибудь срочное есть?
– Начинайте думать: на кого сменить Бабрака Кармаля. Его Афганистан не примет точно.
Глава 13
Двадцать второго сентября 1980 года началась Ирано-Иракская война, как сообщила советская пресса: "неспровоцированным, вероломным нападением Ирака". В Ираке от такой трактовки их действий пришли в негодование, и Саддам Хусейн отозвал из Москвы посла для консультаций. Советский Союз демарш Ирака просто проигнорировал, а двадцать седьмого в Москву с официальным визитом прибыл первый президент Исламской Республики Иран Абольхасан Банисадр. Переговоры продолжались три дня и закончились подписанием ряда межгосударственных договоров. Иран обязался закрыть лагеря подготовки моджахедов на своей территории, возобновить поставки газа в Советский Союз и прекратить радиопропаганду идей Исламской революции на языках народов СССР. Стороны признали пятую и шестую статьи советско-иранского договора 1921 года утратившими актуальность, в связи с кардинальными изменениями международной обстановки, произошедшими за эти годы. Взамен Иран получал право закупки советских вооружений, наравне со странами участницами Варшавского договора, в том числе и модернизированные противокорабельные ракеты "Термит" П-15М в потребном количестве.
Такой резкий политический поворот Советского Союза вызвал нервную реакцию не только в США, где Картер заявил об очевидном для него намерении СССР развязать Третью мировую войну. Израиль призвал резервистов, Саудовская Аравия потребовала от Ирана гарантий безопасности мирного судоходства в Персидском заливе, но ответом её просто не удостоили. Западная Европа напряглась в ожидании скачка цен на нефть, но резких высказываний её лидеры не допускали. Советский Союз уже объявил "Доктрину Устинова" ошибкой, и высказал намерения отвести большую часть своих войск от западных границ Варшавского договора к 1990-му году, но мог ведь и передумать. И вообще, русские демонстрировали желание развивать сотрудничество не только в Космосе. Например: получение въездных виз для европейцев упростилось до предела, правда и цена их выросла в два раза, но это ведь не политический момент, это от бедности, это простительно. В общем, Европа пока выразительно молчала, несмотря на нарастающее давление из-за океана.
Внутриполитический расклад внутри страны тоже стремительно менялся. Политбюро из коллегиального органа Высшей власти в стране, де-факто превращалось в консультативный совет при Генеральном секретаре, как это было при Сталине. Брежнев выслушивал советы и поступал так, как считал нужным. А нужным он почему-то посчитал поддержать Иран. Министр Иностранных Дел Динмухамед Ахмедович Кунаев, хоть поручение и выполнил, но не понимал – почему Иран? Почему, ведь Ирак платит долларами, а Иран бартером?
– Какими он долларами платит, иракскими? В том-то и дело, что нет – американскими. А где Ирак их возьмёт, если Иран перекроет ему Ормузский пролив? Иранский газ для Закавказья обходится нам в треть той цены, по которой мы продаём свой в Европу, тоже за валюту, кстати, вот и считай, что будет, если мы ещё и южную трубу до Европы дотянем, а ведь европейцы скоро сами нас об этом попросят. С такой трубы Иран уже никогда не соскочит, а вот Ирак нам удержать просто нечем. Если он победит, то просто зальёт нефтью мировой рынок и обвалит цены раза в три-четыре. Иран же, даже в случае победы, останется изгоем, Исламскую революцию им никто, кроме нас, не простит. Особенно американцы, после захвата заложников в их посольстве.
– А мы простим?
– А что нам прощать, нам-то с неё какой ущерб? Договор от двадцать первого года они отказались выполнять? А мы сами его когда-нибудь выполнять собирались? Они, конечно, религиозные фанатики, но сейчас нам это только на руку, распространение их революционных идей на Ближнем Востоке может надолго погрузить в хаос весь регион, с которого сейчас кормятся американцы, а в идеальном для нас случае – глубоко похоронить долларовый рынок нефти. Для этого нам нужно плотнее работать с Европой, у них хоть и не доллары, но тоже какая-то валюта, да и нужных нам технологий там хватает. Вот об этом и думай.
– Боятся они нас.
– Боятся – значит уважают.
– И уважают тоже, но больше не понимают. Мы для них чужие и слишком непредсказуемые.
– Ну, своими мы для них становиться и не собираемся, а вот с предсказуемостью будем работать. До этого мы их только пугали, так что это неудивительно. Первый шаг навстречу друг другу мы уже сделали, значит, начало положено. После изменения нашей конституции, их отношение к нам сильно переменится.
– Мы собираемся менять конституцию?
– Собираемся. На одной плановой экономике мы уже точно не выедем, перекосов с каждым годом становится всё больше, и негативный эффект накапливается, когда-нибудь эта бомба обязательно рванёт. Да и с коммунизмом уже всё понятно, он не будущее, а прошлое человечества. Коммунизм – это естественный социальный строй для первобытного общества. Рабочая группа уже создана, её предложения обсудим на ноябрьском Пленуме Политбюро.
– Что же теперь? Назад в капитализм?
– Почему назад? Капитализм от нас никогда никуда не девался, просто единственным, а значит, монопольным капиталистом у нас было государство под руководством нашей партии коммунистов, как бы парадоксально это не звучало. Дурак Никита думал, что коммунизм – это отдельная квартира и собственный холодильник в каждой семье, но мы-то понимаем, что это не так. Только Сталин пытался что-то реально изменить в этом плане, помнишь ведь, цены снижал, планируя их постепенно обнулить вместе с деньгами, и, к тому времени, воспитать нового человека, только в том беда, что сам этот старый человек меняться не хочет категорически. Да и капитализм ведь тоже бывает разным, нас вполне устроит кооперативный собственник, как дополнение к плановому хозяйству, так что это путь вперёд, а не назад. Ну, разве что немного вбок, чуть-чуть правее. Ладно, пока это обсуждать всё равно рано, вопрос сложный, дождёмся ноября, а пока работай с Европой. Предложи им забрать себе наших диссидентов, всё равно границы для граждан открывать придётся, и тогда они сами уедут, а пока мы можем проявить добрую волю и получить с этой погани хоть какую-то пользу.