– Нужно предложить американцам наше посредничество.
– Не примут.
– Конечно нет, потому и нужно предложить. Нас это ни к чему не обяжет, а осадок останется. Если Иран устоит, об этом обязательно вспомнят. Проявите инициативу, пока не началось, Динмухамед Ахмедович.
– Сделаем, Леонид Ильич. – кивнул Кунаев, только накануне вернувшийся из Тегерана, – Иран просит Су-22М. Двести машин. Готовы оплатить золотом.
– Нет у нас сейчас столько. – покачал головой Соколов.
– Погоди, Сергей Леонидович. Столько самолётов мы наделаем за двести дней, а пока можно изъять у союзников по Варшавскому договору, под предлогом модернизации. Только зачем нам золото, своё ведь продаём?
– Своё продаём, и чужое продадим. – пожал плечами Кунаев, – Не молоко, не прокиснет. Если большая война начнётся, оно ещё подорожает. Иран готов отдавать его по пятнадцать долларов за грамм. Средняя цена за восьмидесятый год составила почти двадцать. Сто тонн, за самолёты и комплектующие по нормам эксплуатации в военное время на два года, они готовы отгрузить хоть завтра. Всё лучше, чем в долг. Вдруг Иран проиграет?
– Сплюнь и не каркай больше. – Брежнев повернулся к Соколову, – Нужно помочь товарищам фанатикам, Сергей Леонидович. Они хоть и за себя будут воевать, но в наших интересах. Кстати, зачем им столько фронтовых бомбардировщиков?
– На замену "Фантомам", Леонид Ильич. У них та же проблема, что и у Ирака, ресурс техники заканчивается. По данным ГРУ, в ВВС Ирана сейчас идёт подготовка смертников-камикадзе, чтоб добро зря не пропало. Планируют атаковать Пятый флот США.
– Не камикадзе, а шахидов, – поправил Андропов, – у меня те же данные.
– Чтоб добро, значит, не пропадало… – хмыкнул Брежнев, – И что, смогут они "Нимица" утопить?
– Шанс у них неплохой, четыре сотни "Термитов-М" и две сотни "Фантомов" с шахидами – это очень серьёзный аргумент. Американскому адмиралу не позавидуешь.
– У "Нимица" ведь ядерный реактор, не бахнет, если потопят?
– Исключено. Затонет заглушенным.
– Тогда так тому и быть. – кивнул Брежнев и повернулся к Кунаеву, – Большой у Ирана золотой запас?
– Большой, Леонид Ильич, вдвое больше нашего, почти восемьсот тонн.
– Солидно. И, главное, им пригодилось. Значит, и нам пригодиться может. Вы там у себя подумайте, Сергей Леонидович, в чём ещё у Ирана может возникнуть нужда, и готовьте это заранее.
Двадцать третьего января 1981 года, американцы предприняли попытку освобождения своих заложников, которых к тому времени уже перевели из Тегерана в Мешхед. Погибло сто семьдесят девять бойцов подразделения "Дельта" и двести пятьдесят четыре террориста (именно так называл их иранский МИЛ) были захвачены живыми.
Впрочем, на другой исход в США не слишком рассчитывали изначально (командующий операцией "Орлиный коготь", полковник Джеймс Вот оценивал шансы на успех в десять процентов), но кровь патриотов опять понадобилась Дереву Свободы.
Двадцать шестого января, войну Ирану объявили США, Турция, Саудовская Аравия и Кувейт. Ракетно-бомбовые удары были нанесены по объектам в Тегеране, Эсфахане, Ширазе и Бендер-Аббасе, турецкие войска захватили Хой и Меренд, завязнув только на линии, подготовленной к обороне, под Тебризом. Единственным серьёзным успехом коалиции стал уничтоженный нефтяной терминал на острове Харк, а потом ответил Иран. Тридцать первого января, ночью, три сотни противокорабельных ракет "Термит-М" и сто истребителей-бомбардировщиков "Фантом", управляемых смертниками, атаковали флагман Пятого флота, авианосец "Нимиц". Американцы почти отбились, цели достигли всего шесть ракет и восемь самолётов, но хватило и этого, после двух часов борьбы за живучесть, было принято решение снимать экипаж, чем занялись восемь из двенадцати эсминцев эскорта, и в это время Иран ударил второй волной. На этот раз, целями для противокорабельных ракет стали танкеры, а для оставшихся семидесяти трёх "Фантомов" – нефтяной терминал в Рас-Танура. Итог: потеря приготовленных к отгрузке, или уже отгруженных, полутора миллионов тонн нефти (больше девяноста миллионов баррелей, на сумму более четырёх миллиардов долларов) двадцать четыре танкера (из них восемь класса "Суэц Макс") на шесть миллиардов и авианосец за пять с половиной. Иран заплатил за всё около ста двадцати миллионов деньгами и ста семидесяти тремя жизнями лётчиков-смертников. Цена на нефть, приспустившаяся до сорока восьми долларов за баррель, после разблокирования Суэцкого канала, разом подскочила до восьмидесяти двух, нефтеперерабатывающие заводы останавливались, а автомобили опять стали роскошью. И все на Западе вдруг осознали, что этот Аллах Акбар был только началом. К счастью, американцы успели убедить своих граждан в необходимости Священной войны с исламскими террористами, иначе, на этом бы всё и закончилось.
Шестого февраля 1981 года были объявлены номинанты на премию Оскар. "Наследие ушедших-1" претендовало на шесть статуэток: лучший фильм года (продюсер Марина Влади), лучшая мужская роль (Жан-Поль Бельмондо), лучшая мужская роль второго плана (Аль Пачино), лучшая женская роль второго плана (Марина Влади), лучший оригинальный сценарий (Владимир Высоцкий) и лучшая музыка (Александра Пахмутова). Кроме того, на лучший фильм на иностранном языке претендовал Меньшов с "Москва слезам не верит".
"Реально мы рассчитываем только на Оскар для Аль Пачино" – сказала в интервью "Советскому экрану" Марина Влади, – "Сами понимаете, почему. Правда, не понимаете? Ха-ха. Забудьте эти демократические благоглупости, в Америке всё делается ради денег. Голливуд – это замкнутая корпорация, в которую чужих впускают очень неохотно, а мы в нём – чужие. Пока чужие. Все мы – и я, и Бельмондо, и Высоцкий с Пахмутовой. Премии? Нет, они будут нам выплачены, даже если мимо Оскара прокатят Аль Пачино. Наш заказчик счёл, что кассовый сбор – гораздо более объективный показатель успеха фильма, чем голосование каких-то голливудских снобов. Заказчик? Имени не назову, разумеется, скажу только, что он доволен нами, а мы очень довольны им. "Наследие ушедших-2" уже в прокате, а "Свободный американец" в процессе. Да, у "Американца" бюджет сорок миллионов долларов на первую часть, всего их планируется три, это эпическая сага с большим количеством массовых батальных сцен, такое дёшево не бывает. "Москва слезам не верит"? Шанс имеет, будем за него болеть."
Глава 18
Двенадцатого февраля 1981 года, в Москву, для продолжения съёмок "Свободного американца", прилетел Жан-Поль Бельмондо.
– Не знаю, чем думали янки, когда выбирали президентом актёра, но очень надеюсь, что у них сейчас ситуация ещё хуже, чем во Франции. Это же надо – утопить атомный авианосец!
– Вряд ли Рейган сам планировал военную операцию. – усомнился Высоцкий, – Да и актёром он был давно.
– Давно и плохим. – согласился Бельмондо, – Операцию не планировал, но войну-то начал он. Видели фотографии Париж без автомобилей? А ведь это только начало! Скоро начнутся массовые банкротства, а следом не исключена и революция. К счастью, мы успели снять основную кассу за вторую часть "Наследия", скоро французам станет не до кино. Как бы Каннский фестиваль не отменили. Не Оскар, конечно, но всё равно будет жаль.
– Всё так плохо? – спросила Марина, – Ты не выглядишь человеком, у которого проблемы, даже наоборот.
– Очень плохо, но ты права, лично у меня проблем нет, именно наоборот. Веду переговоры о покупке Шато Шеваль Блан в Бордо, сейчас для этого отличный момент. Ты уверена, что нам выплатят премии в любом случае?
– Кому война… – хмыкнула Марина, – Уверена, покупай свой Шато.
– Отлично! Мне даже кредит не придётся брать. Как наши дела с "Американцем"?
– Тоже неплохо. Договорились с Министерством Обороны, нам для массовок летом выделят целый полк.
– Дорого?
– Не знаю, до этого я полки не нанимала. Двести пятьдесят тысяч рублей.
– В рублях мне оценить сложно, они у вас очень странные. Если пересчитать через бензин, то дорого, а если через автомобили, то почти даром.
– Рублей у нас хватает. Если новую конституцию примут, организуем студию не хуже Мосфильма.
– Да, кстати, насчёт конституции и всего прочего. Что у вас на самом деле происходит? Во Франции чего только не пишут по этому поводу
– Думаешь, мы больше тебя знаем? – пожал плечами Высоцкий, – Сами удивляемся, никто такого не ожидал. Но киностудию мы теперь и правда сможем организовать. Она под определение производственного кооператива попадает.
– Кооперативная киностудия? Это реально?
– От кооператива здесь только название. По сути же обычное акционерное общество, только без акций на фондовом рынке. Не будет его у нас.
– Но доли-то продавать можно будет?
– Если найдёшь кому и договоришься о цене, то можно.
– Тогда я в доле, если возьмёте. Мне это видится более интересным предприятием, чем покупка Шато. В кино у меня уже есть репутация, а с виноделием ещё неизвестно как сложится. С такой ценой на топливо можно и разориться.
– Да уж, овёс нынче дорог. – улыбнулся Высоцкий.
– Какой овёс, о чём ты?
– Не обращай внимание, Ванечка. – Марина тоже улыбнулась, – Влад шутит. Это цитата из одного очень популярного у нас романа. Шато покупай, не помешает, будем там отдыхать на пенсии. А на долю я тебе добавлю, если своих не хватит. Вроде должно, вторая часть "Наследия" неплохо стартовала.
– Надо будет как-нибудь почитать про этот овёс. Кстати, друзья мои, а мсье Савельева вы не потеряли?
– Мсье колонель звонит каждую неделю. Передать от тебя привет?
– Нет, вопрос. Я теперь, оказывается, фигура во Франции политически значимая, а скоро выборы. Хочу посоветоваться – кого поддержать.
– Вот уж Семёну-то это точно по барабану. Ты сразу Брежневу позвони, он же давал тебе телефон. Савельев всё равно его спросит.
– Думаешь? Ладно, позвоню. Но с Семёном Геннадьевичем хотелось бы пообщаться. Как позвонит – передайте, пожалуйста.