– Пока не стоит. Он мечтает видеть меня хоккеистом, а Тихонов меня в свою команду точно не возьмёт. Лучше включите в группу Высоцкого Марину Влади.
– Она же гонорар в валюте запросит.
– Я готов ссудить вашу киностудию необходимой суммой. Без лишней огласки, разумеется.
– Банк удачно ограбил?
– Экспроприировал экспроприаторов. – серьёзно кивнул Воронов. Глаза у него и правда смеялись, но лжи Титов не почувствовал.
– И много-ли экспроприировал?
– На Влади точно хватит с большим запасом, можете особо не торговаться. Да и в банке я не последнее забрал, там ещё есть.
– Да уж, умеешь ты удивлять. Опять мы должны получаемся.
– Тогда на этом пока и остановимся. Линьков продолжает учиться, а после Олимпиады я сам подберу ему замену.
– Для чего?
– Будет ведь ещё и летняя Олимпиада, вы разве не захотите в ней поучаствовать?
– Пока не планировали, но идея понятна. Не хочешь в ЦСКА?
– Не так всё просто. В ЦСКА не хочу, но против армии ничего не имею. Об этом поговорим после Лейк-Плэсида, товарищ подполковник. Сначала узнаем друг друга получше.
Подполковник Титов выполнил взятые на себя обязательства быстро и с максимальным старанием – Владимир Высоцкий, Марина Влади и оператор Леонид Бурлака прибыли в Инсбрук настроенными очень благожелательно. Встретили их все вместе, на вокзале, с цветами.
– Богато живёте. – оценил отель Высоцкий, спустившись вместе с Мариной в лобби бар.
– Исключительно в целях конспирации. – тихим голосом заговорщика ответил Воронов, – Никто не должен заподозрить в нас карающий меч пролетариата.
– Вы бесподобны, молодой человек. – отсмеявшись произнесла Влади, – Моё мнение – вы выбрали не ту карьеру.
– Я ещё ничего не выбрал, сударыня. – ответил по-французски Воронов и добавил с гасконским акцентом, – Меня интересует карьера военного, но в полк меня пока не берут, чёрт побери.
– О чём вы? – удивлённо спросил Высоцкий, когда Влади снова отсмеялась.
– Так сразу не переведёшь, тут множество подтекстов. – Марина промокнула выступившие слёзы, – Но в общем – про карающий меч. Кстати, это и есть наш начальник, мсье Воронов. Он представлялся на вокзале, но ты не обратил внимание.
– В самом деле? – смутился Высоцкий.
– Я очень тихо представлялся, Владимир Семёнович.
– В целях конспирации?
– Разумеется. У нас врагов нет, но мы у них есть. Расслабляться нам не следует. Скоро вы узнаете – почему.
Глава 5
Высоцкий был ещё довольно крепким мужчиной, но сильно отравленным разнообразной бодрящей химией. Воронов мог избавить его от зависимости и почистить организм без согласия пациента, но в этом случае нужно было действовать по-другому.
– Ему осталось жить семь-восемь месяцев. Он потребляет слишком много ядовитой дряни. – Владимир Семёнович Высоцкий принял приличную дозу алкоголя (за знакомство) и уже отправился отдыхать, следом разошлись и остальные, Воронов и Влади остались в лобби-баре вдвоём.
– Он меня не слушает, Максим. Говорит, что ему это помогает.
– Помогает. – кивнул Воронов, – Как самолёту помогает форсаж. Но форсаж очень быстро сжигает ресурс двигателей, его имеет смысл включать только во время боя, а после применения проводить техническое обслуживание, согласно регламенту, а то и капитальный ремонт. Владимир Семёнович себя уже почти загнал, он не сможет снять этот фильм. Просто не доживёт.
– Не знаю почему, но я вам верю, Максим. У самой уже давно тревожно в душе. Но Владимир вам не поверит. А если и поверит… он ведь фаталист, куда там Печорину…
– Именно поэтому я разговариваю об этом не с ним, а с вами. Предлагаю вам сделку. Я могу исправить последствия этого длительного форсажа и даже ограничить его применение до разумных пределов.
– Вы?
– Я.
– Каким образом?
Воронов на пару секунд задумался, потом поднял два бокала и отпустил. Бокалы зависли в воздухе потом закружились и, казалось, танцевали какой-то, не лишённый изящества, танец.
– Вот таким. – ответил он, опуская бокалы на стол, – Не медицинским. Вернее, медицинским, но не традиционным.
– Вижу, что про конспирацию и врагов вы не шутили. – Влади впечатлилась полной мерой, – И что вы потребуется от меня? Душу?
– Нет, ваша душа мне ни к чему. Мне нужен бизнес-партнёр. Вы для этого подходите идеально.
– Я? Бизнес? Вы уверены?
– Абсолютно. Вы проживаете в СССР и имеете возможность свободно перемещаться по миру. Вы французская гражданка и в полном праве заниматься любым законным бизнесом.
– Но я же в этом совершенно ничего не понимаю!
– Да чего там понимать? Наймёте юриста и бухгалтера, за законностью они проследят.
– А бизнес?
– Ваша задача обеспечивать законность и представительские функции, вы справитесь, вы же хорошая актриса, а это интересная роль. Остальное предоставьте мне. Вы согласны?
– От Володи это будет тайна?
– Только в части моего вмешательства в его здоровье. И не рассказывайте ему про бокалы. А вообще-то это, конечно, тайна.
– Я понимаю. И я согласна. Что нужно делать?
– Давайте сначала обсудим фильм. Вот этот метод, – Воронов коснулся бокала, – мы частично используем при своей подготовке к Олимпийским играм. И небезосновательно рассчитываем завоевать на них шестнадцать золотых медалей. Вы сами понимаете – это будет настоящая бомба. Мой главный интерес в том, чтобы никто ничего не понял, но все были уверены, что главный тут Савельев, об этом и нужен фильм. Второй по важности интерес в том, чтобы это увидели во всём мире, и, если для этого требуется привлечь Бельмондо, мы его привлечём.
– Вы серьёзно?
– Конечно. А что в этом сложного, кроме денег?
– Кроме денег – ничего. – хмыкнула Марина, – Раз уж они даже не на втором месте по важности. Но это нужно обсудить с Володей, он ведь наш режиссёр.
– Он – режиссёр, вы – главный директор. Завтра начнутся натурные съёмки тренировок, игровые сцены будем снимать в свободное время. Если действительно нужен Бельмондо, или кто-то другой – тянуть не стоит. До Олимпиады остался месяц, всё, что нужно снять в Инсбруке, должно быть снято до отлёта. Дальше Лейк-Плэсид, потом три недели на монтаж и в прокат.
– Это невозможно, Максим. Так дела не делаются.
– Почему? Американцы снимают фильмы за два месяца, чем мы хуже?
– Всем. У нас нет специалистов, нет оборудования, ничего нет. Вы хоть представляете себе, что такое Голливуд, Максим? Это даже не концерн, это целая индустрия. Индустрия кино. Даже деньги здесь не решают всех проблем.
– И что нам мешает нанять этих нужных специалистов, пусть буржуйских, и арендовать у них оборудование? Ладно, я вижу, что с этой мыслью вам нужно переспать. Вы пока просто не способны думать должным образом. Завтра продолжим. Спокойной ночи, Марина Владимировна.
– Спокойной ночи, Максим. А когда вы займётесь Володиным здоровьем?
– С утра вы его не узнаете.
С утра Высоцкий выглядел помолодевшим лет на пять. А через два дня окрылённая Марина Влади выехала в Цюрих.
– Планы изменились, Юрий Михайлович. Специалисты прикинули и выдали вердикт – в таком составе мы нечего стоящего не снимем. Нам придётся привлечь множество иностранных специалистов, а ведь мы собираемся снимать в олимпийской деревне, в расположении советской сборной. Итак, нам нужно содействие общества "Динамо": первое – это обеспечение всех необходимых допусков съёмочной группе, второе – фильм должен заработать денег, поэтому снимать мы его будем под вывеской американской киностудии, для проката прежде всего в США. Комитет должен контролировать обстановку, но при этом не мешать людям работать. То есть деликатно и ненавязчиво. Это будут очень дорогостоящие буржуйские специалисты, капризные подонки с лукавыми адвокатами, третье – в составе съёмочной группы будет Жан-Поль Бельмондо, хотелось бы отыграть эту ситуацию с максимальной пользой для нашей страны. На сотрудничество с Комитетом он, конечно, не пойдёт, но сделать из него искреннего друга мы можем и должны. Хотя бы постараться должны. Пусть ваши специалисты к этому заранее готовятся.
– Сам Бельмондо?
– И не только он. С остальными Марина Владимировна определится на месте. Она главный директор фильма.
– Про что фильм-то?
– Про шпионов, спорт и любовь. Всё, как любят американцы. Оскара, конечно, не возьмём, но кассу снимем. И самое главное – мы покажем о Ци именно то, что нужно нам. Думаю, стоит включить в съёмочную группу консультанта от вашего ведомства, так что пусть подыщут человека с фантазией.
Когда от Марины Влади пришло подтверждение заключения контракта с Бельмондо, в Инсбрук приехал донельзя довольный подполковник Титов.
– Начальство мной довольно, хотя, конечно, и завистников хватает. Самый скользкий вопрос – это финансирование. Источник средств ты не раскрываешь, а это порождает самые разные версии. Сам понимаешь, мы не можем исключать ничего.
– В то, что я ограбил банк, ваше начальство не верит?
– Не верит. – кивнул Титов, – Проверяли. Но не случалось в периоде столь крупных ограблений. Да и мелких нераскрытых почти нет. Ты же почти на миллион размахнулся.
– Почти на полтора. Я грабил так, чтобы не заметили. Брал понемногу в пятнадцати банках Цюриха, Берна и Женевы, они, скорее всего, списали это на внутренние хищения.
– Когда?
– В середине марта.
– Это когда ты в Сыктывкаре потерялся?
– Да. Это было непросто, но такое вполне возможно. Если у руководства есть конкретное задание такого рода, я готов его обсудить. Но только как смежник. Я ценю сотрудничество с "Динамо", но на службу к вам не пойду.
– На это мы и не рассчитывали, Максим. Скажи, насколько сложное задание такого рода ты готов обсудить?
– Меня беспокоят не технические, а этические сложности, Владимир Андреевич. Не всё, что возможно сделать, следует делать. Я это точно знаю.