– Приходится признать, что есть, – вздохнул Броуди. – Катер Бена Гарднера. Завтра мы отвезем вас на него. Можете пользоваться им, по крайней мере, до тех пор, пока мы не уладим все с супругой Бена. Вы действительно думаете, что сможете поймать эту акулу даже после того, что случилось с Беном Гарднером?
– Я не говорил, что собираюсь ее ловить. Я даже не буду пытаться это сделать – во всяком случае, в одиночку.
– Что, черт побери, вы тогда собираетесь делать?
– Не знаю. Будет ясно по ходу дела.
Броуди посмотрел Хуперу в глаза и сказал:
– Хочу, чтобы эта рыба была убита. Если вы не можете нам помочь, мы отыщем того, кто сможет.
Хупер рассмеялся:
– Вы прям как гангстер. «Хочу, чтобы эта рыба была убита». Тогда заключите контракт. Кого думаете подрядить на такую работенку?
– Не знаю. Ты как считаешь, Гарри? Ты ведь знаешь всех в округе. Неужели на проклятом острове нет ни одного рыбака, у которого есть снаряжение для ловли крупных акул?
Медоуз некоторое время подумал, прежде чем ответить.
– Один такой, пожалуй, есть. Я мало что о нем знаю, но, кажется, его зовут Квинт. Он держит свою лодку на частном пирсе. Недалеко. Если нужно, могу разузнать о нем побольше.
– Почему бы и нет? – сказал Броуди. – Он, похоже, нам подойдет.
– Послушайте, шеф, – вмешался Хупер, – ну нельзя же вот так настроиться на месть какой-то рыбе! Ведь акула – не зло. И не убийца. Она просто повинуется своим инстинктам. Пытаться отомстить рыбе – просто безумие.
– Слушайте, вы… – Броуди не на шутку разозлился – и от отчаяния, и от унижения. Он понимал, что Хупер прав, но вместе с тем было ясно, что это сейчас уже не так уж важно. Акула стала всеобщим врагом. Она появилась у местного побережья и прикончила двух мужчин, женщину и ребенка. Жители Эмити непременно потребуют смерти акулы. Им надо видеть ее мертвой, чтобы почувствовать себя в безопасности и вновь вернуться к нормальной жизни. И больше других видеть акулу мертвой хотел сам Броуди. Смерть акулы явилась бы для него очищением. Хупер задел его за живое, и это совсем выбило Броуди из колеи. Все же он подавил свой гнев и сказал: – Простите, не берите в голову.
Зазвонил телефон.
– Это вас, шеф, – сказал Клементс. – Мистер Вон.
– Черт, только его мне еще не хватало! – Броуди ткнул светящуюся кнопку на селекторе и снял трубку.
– Да, Ларри.
– Привет, Мартин. Как поживаешь? – Голос Вона звучал дружелюбно, даже чересчур.
«Наверное, уже пропустил несколько рюмок», – подумал Броуди.
– Как и следовало ожидать, Ларри.
– Что-то ты засиделся на работе. Я звонил тебе домой.
– Когда ты начальник полиции и каждые двадцать минут гибнет кто-нибудь из твоих избирателей, тут особо не расслабишься.
– Я слышал про Бена Гарднера.
– Что ты слышал?
– Ну, что он пропал.
– Как же быстро у нас распространяются новости!
– Думаешь, опять акула?
– Думаю? Естественно. Это единственный возможный вариант.
– Мартин, что ты собираешься делать? – в вопросе Вона ощущалось и требование, и мольба.
– Хороший вопрос, Ларри. Мы делаем все, что в наших силах. Закрыли пляжи. Мы…
– Я знаю об этом, как, впрочем, и обо всем остальном.
– И что это значит?
– Ты когда-нибудь пытался продать здоровым людям недвижимость в колонии для прокаженных?
– Нет, Ларри, – устало ответил Броуди.
– Должен тебе сказать, что ежедневно аннулирую контракты аренды. Люди просто отказываются. С воскресенья ко мне пока не зашел ни один клиент.
– Ну и что ты от меня хочешь?
– Знаешь, я тут подумал… наверное, мы уж слишком преувеличиваем.
– Ты шутишь, что ли? Скажи, что сейчас ты просто шутишь.
– Да нет, Мартин. И прошу тебя, успокойся. Давай обсудим на трезвую голову.
– Я-то рассуждаю трезво. А вот ты, сдается мне, нет.
С минуту длилось молчание, затем Вон продолжил:
– Что, если мы откроем пляжи хотя бы на праздники? На выходные, на которые выпадает Четвертое июля?
– Исключено. Абсолютно исключено.
– Но послушай…
– Нет, это ты меня послушай меня, Ларри! Когда я тебя выслушал, у нас погибло еще двое. Когда мы поймаем ее, когда убьем эту тварь, вот тогда и откроем пляжи. А пока что забудь об этом.
– Ну, а если поставить сети?
– Какие сети?
– Почему бы нам не поставить в воде стальные сети и тем самым отгородить пляж? Так, кажется, делают в Австралии.
«Напился, что ли», – подумал Броуди.
– Ларри, у нас прямая береговая линия. Ты хочешь расставить сети на участке в две с половиной мили?! Замечательно. Только вот где деньги достать? Для начала понадобится где-то миллион долларов, не меньше.
– А если выставить патрули на лодках? Мы могли бы нанять людей, чтобы те патрулировали на лодках вдоль пляжей.
– Этого не хватит, Ларри. Да что с тобой? Неужели опять твои партнеры не дают покоя??
– Мои партнеры тебя не касаются, Мартин. Ну, ради бога, приятель, ведь город просто погибнет.
– Знаю, Ларри, – мягко ответил Броуди. – И, насколько понимаю, мы ничего не можем с этим поделать. Спокойной ночи! – С этими словами он повесил трубку.
Медоуз и Хупер поднялись, чтобы уйти. Броуди пошел проводить их, и когда они уже открыли дверь, Броуди вдруг повернулся к Медоузу.
– Да, Гарри, ты забыл у меня зажигалку. – Медоуз хотел было что-то ответить, но Броуди опередил его: – Вернись и забери ее. Если оставишь на ночь, то пропадет. – Он кивнул Хуперу. – Увидимся.
Когда они вновь оказались в кабинете Броуди, Медоуз с недоумением вынул свою зажигалку из кармана.
– Насколько понимаю, ты хочешь мне что-то сообщить?
Броуди прикрыл дверь в кабинет.
– Ты мог бы разузнать о компаньонах Ларри?
– Думаю, мог бы. А тебе зачем?
– С тех пор как закрутилась вся эта история, Ларри постоянно вставляет мне палки в колеса и требует, чтобы я не закрывал пляжи. Даже сейчас, после того, что произошло, он хочет, чтобы я их открыл на Четвертое июля. Недавно он проговорился, что на него якобы давят его партнеры. Я ведь тебе уже говорил.
– И что ты надумал?
– Мне кажется, нам стоит разузнать, кто пытается управлять нашим Ларри. Мне было бы наплевать, не будь он мэром города. Но если кто-то манипулирует им, то нужно узнать, кто эти люди.
Медоуз вздохнул.
– Ладно, Мартин. Сделаю все, что смогу. Хотя копаться в делах Ларри Вона особой радости мне не доставит.
– Ну, это лишь малая часть того, через что нынче приходится пройти.
Броуди проводил Медоуза до дверей, затем вернулся к столу и сел. Вон прав в одном, подумал он: действительно налицо признаки того, что город на грани полного банкротства. Дело касается не только рынка недвижимости, хотя здесь ситуация такая, что хуже просто некуда. Эвелин Биксби, супруга одного из подчиненных Броуди, лишилась должности агента по продаже недвижимости и теперь работала простой официанткой в какой-то забегаловке на шоссе 27.
Владельцы двух новых магазинов модной одежды, которые намеревались вот-вот открыть, перенесли это событие на третье июля. Причем оба специально позвонили Броуди и предупредили его, что если к тому времени пляжи не будут открыты, то и магазины тоже не откроются. Один из владельцев уже начал раздумывать о переезде в Истгемптон. Спортивный магазин анонсировал распродажу, хотя обычно такие акции проводились после Дня труда. Единственным приятным моментом для Броуди стало то, что дела в баре «Сэксонс» пошли так плохо, что оттуда уволили Генри Кимбла. Потеряв место бармена, теперь днем он высыпался и во время ночного дежурства работал нормально.
С утра в понедельник – в первый день закрытия пляжей – Броуди направил туда двух полицейских. И на двоих у них произошло не менее полутора десятков стычек с желающими искупаться. Так, некто Роберт Дексер заявил о конституционном праве купаться на своем собственном участке и натравил на полицейского свою собаку. Тот вытащил пистолет, так как находился при исполнении, и пригрозил пристрелить животное. Еще одна стычка произошла на городском пляже, когда какой-то адвокат из Нью-Йорка начал вслух читать Конституцию Соединенных Штатов полицейскому и шумной толпе молодежи.
Но Броуди все-таки был уверен, что никто – по крайней мере, на данный момент – в воду не полез.
В среду двое мальчишек арендовали ялик и отошли ярдов на триста от берега, там они провели около часа, бросая за борт куриные потроха и утиные головы. На проходившем мимо рыбацком судне их заметили и сообщили Броуди по радио. Броуди позвонил Хуперу, они вместе поплыли на «Флике», взяли ялик на буксир и приволокли берегу. В ялике у ребят нашли багор с обыкновенной бельевой веревкой длиной ярдов в двести. Она была привязана к носу морским узлом. Ребята рассказали, что хотели зацепить акулу багром и «прокатиться до Нантакета». Броуди сказал, что, если они попытаются выкинуть что-то подобное, он арестует их за попытку самоубийства.
Поступило четыре сообщения о том, что там-то и там-то видели акулу. В одном случае акулу спутали с плавающим бревном. В двух других, по утверждению рыбака, посланного проверить тревожные сообщения, это были косяки мелкой рыбешки. Проверка четвертого сообщения вообще ничего не дала.
А во вторник вечером, едва только стемнело, в полицейский участок поступил анонимный звонок. Неизвестный сообщил, что на городском пляже какой-то мужчина швыряет в воду приманку для акулы. Оказалось, это вовсе не мужчина, а женщина в мужском плаще, – Джесси Паркер, одна из продавщиц магазина канцелярских товаров. Вначале она все отрицала, но потом призналась, что бросила в воду бумажный пакет. В нем были три пустые бутылки из-под вермута.
– Почему вы не выбросили в мусорный бачок? – спросил Броуди.
– Не хотела, чтобы мусорщик подумал, что я пью.
– Ну, бросили бы в какой-нибудь другой бачок…
– Так нехорошо, – ответила она. – Мусор… это ведь нечто личное, не так ли?
Закатив глаза, Броуди посоветовал ей впредь класть пустые бутылки сначала в целлофановый, а потом в толстый бумажный пакет и потом разбивать молотком. Вот тогда никто не поймет, что это были бутылки.