Эллен стояла и наблюдала за тем, как Хупер заводит машину, как выезжает со стоянки на улицу. Когда он проезжал мимо, она подняла руку и помахала. Получилось как-то неуверенно и робко. Хупер высунул левую руку из окна машины и помахал ей в ответ. А потом повернул за угол и скрылся из виду.
Эллен охватила мучительная тоска. Она вдруг отчетливо поняла, что лучшие годы ее жизни – полные света и радости – уже в прошлом и их не вернуть. Проникнувшись этим, Эллен тут же испытала чувство вины: для нее это стало знаком, что ей не удалось стать хорошей матерью, хорошей женой. Она возненавидела свою жизнь – и себя за свою ненависть. Вспомнилась строчка из песни, которую Билли проигрывал на стереосистеме: «Променяла бы все мои завтра на одно вчера». Согласилась бы она на такую сделку? Эллен задумалась. Но что толку в таких размышлениях? Вчерашние дни пролетели, все радости прошлого канули в прошлое. Безвозвратно…
В голове мелькнуло улыбающееся лицо Хупера. Забудь о нем, твердила она себе. Все это глупости. Или нет – хуже: самоуничижение.
Эллен перешла улицу и села в свою машину. Выехав на дорогу, она заметила на углу Ларри Вона. Господи, изумилась она, какой у него печальный вид.
Глава 7
Выходные выдались тихими и спокойными, как бывает лишь поздней осенью. Пляжи были закрыты, и полиция патрулировала их весь день, до самого вечера. Эмити почти опустел. Хупер курсировал вдоль побережья на катере Бена Гарднера, но единственными признаками жизни в воде были несколько косяков мелкой рыбешки и небольшой косяк пеламиды. К воскресенью, проведя целый день у берегов Истгемптона, – на тамошних пляжах было полно народу, и он решил, что акула, вероятнее всего, появится там, где много купающихся, – он заявил Броуди, что акула, скорее всего, ушла в глубину.
– Что наводит вас на такие мысли? – спросил Броуди.
– Нет ни малейших признаков ее присутствия, – ответил Хупер. – А вокруг полно другой рыбы. Если бы неподалеку рыскала большая белая, остальная рыба попросту исчезла бы. Ныряльщики так и говорят: когда рядом большая белая акула, в воде все замирает.
– Не убедили, – сказал Броуди. – По крайней мере, не настолько, чтобы я открыл пляжи. – Он знал, что после таких спокойных, лишенных событий выходных на него снова начнут давить – Вон, другие агенты по недвижимости, владельцы магазинов. И все начнут требовать, чтобы он открыл пляжи. Ему даже хотелось, чтобы Хупер нашел эту акулу. Появилась бы хоть какая-то определенность. А сейчас в его распоряжении не было абсолютно никаких сведений, и его как полицейского это сильно уязвляло…
В понедельник, когда Броуди сидел в своем кабинете, Биксби сообщил, что звонит Эллен.
– Прости, что беспокою, – сказала она, – но мне хотелось бы с тобой посоветоваться. Что, если нам устроить званый ужин?
– Это по какому поводу?
– Да просто так, ужин и все. Мы давно к себе никого не приглашали. Даже не помню, когда мы устраивали такое в последний раз.
– Я тоже не помню, – сказал Броуди. Однако солгал. Он слишком хорошо помнил их последний званый ужин. Это случилось три года назад, когда у Эллен родилась идея восстановить свои связи с летним сообществом. Она пригласила тогда три пары курортников. Броуди вспомнил, что это оказались довольно приятные все люди, но разговор как-то не клеился и все присутствующие чувствовали себя довольно неловко. Броуди с гостями пробовали отыскать общие темы, вспомнить что-то интересное, но все было тщетно. Поэтому через некоторое время гости принялись беседовать друг с другом, не забывая, из вежливости, вовлекать в беседу и Эллен, когда та произносила что-нибудь вроде: «О, я помню его!» Эллен нервничала. После того как все разошлись, Эллен, помыв посуду, дважды сказала Броуди: «Замечательный получился вечерок, не правда ли?»
А потом закрылась в ванной и заплакала.
– Как ты все же считаешь? – спросила Эллен.
– Не знаю. Ну, ладно, если тебе так хочется, можно устроить званый ужин. Кого собираешься пригласить?
– Прежде всего, думаю, нам нужно пригласить Мэтта Хупера.
– Зачем? Он питается в гостинице «Герб Абеляра», не так ли? Тем более, это включено в стоимость номера.
– Разве в этом дело, Мартин? У него ведь здесь ни друзей, ни знакомых, и к тому же он такой славный малый.
– Откуда ты знаешь? Не думал, что ты с ним знакома.
– Разве я тебе не говорила? Я случайно встретилась с ним в пятницу в магазине Альберта Морриса. Я почему-то была уверена, что рассказала тебе.
– Нет. Но… неважно.
– Оказывается, он брат Хупера, с которым я когда-то была знакома. И помнит обо мне гораздо больше, чем я о нем. Хотя он намного моложе меня.
– Хм. Ну, и когда ты планируешь устроить вечеринку?
– Я подумала… может, завтра вечером? И это вовсе не вечеринка, как ты говоришь. Просто могли бы приятно провести время, собрав несколько пар. Всего человек шесть-восемь, не больше.
– Но ты приглашаешь уже на завтра. Ты уверена, что все придут?
– Ну, да, ведь никто в эту неделю ничем особенным не занят. Ну, может, кто-то и договорился поиграть в бридж.
– Ах да, – сказал Броуди. – Ты ведь говоришь о приезжих?
– Вот именно. Мэтт наверняка чувствовал бы себя там в своей тарелке. А как насчет Бакстеров? С ними ведь будет весело?
– Я их толком не знаю.
– Да знаешь, глупенький. Клем и Сиси Бакстеры. В девичестве Сиси Дэвенпорт. Живут на Скотч-роуд. У Клемма сейчас отпуск. Знаю об этом потому, что мы встретились сегодня утром на улице и поболтали.
– Ну, ладно. Приглашай.
– А еще кого?
– Ну, кого? С кем можно поговорить. Может, Медоузов?
– Он уже знаком с Гарри.
– Но не с Дороти. Она довольно разговорчива.
– Ладно, – сказала Эллен. – Пожалуй, немного местного колорита не повредит. И Гарри всегда держит нос по ветру и в курсе всех дел.
– Как-то не думал о местном колорите, – резко сказал Броуди. – Они просто наши друзья.
– Ну, конечно. Я ведь не имела в виду ничего плохого.
– А если тебе нужен местный колорит, его ты запросто найдешь на другой половине нашей кровати.
– Знаю. Я ведь уже извинилась.
– А о девушке подумала? – спросил Броуди. – Не мешало бы подыскать какую-нибудь симпатичную девицу для Хупера.
Наступила пауза, потом Эллен ответила:
– Ну, если ты так считаешь.
– Вообще-то мне все равно. Просто подумал, что ему будет куда приятнее провести у нас время, если рядом окажется собеседник его возраста.
– Он уже не так молод, Мартин. А мы, в свою очередь, не так уж постарели. Но – хорошо. Я подумаю над кандидатурой той, кто будет его веселить.
– Пока. Увидимся, – сказал Броуди и повесил трубку. Настроение у него испортилось, поскольку идея званого ужина почему-то сразу ему не понравилась. Ему не давала покоя одна мысль. И чем больше он думал об этом, тем сильнее убеждался в том, что Эллен предпринимает очередную попытку вернуться в свой прежний мир, – мир, из которого он, Броуди, когда-то ее выдернул. И на этот раз она задумала вернуться туда с помощью Хупера.
На следующий день Броуди вернулся домой в начале шестого. В столовой Эллен накрывала на стол. Броуди поцеловал ее в щеку и сказал:
– Надо же! Давненько не видел я этого серебра.
Набор серебряных ложек и вилок Эллен подарили ее родители на свадьбу.
– Несколько часов потратила на то, чтобы все почистить.
– Взгляни-ка! – Броуди взял со стола бокал, похожий на тюльпан. – Где ты такие раздобыла?
– Купила в «Соблазне».
– И сколько стоит? – спросил Броуди, поставив бокал на стол.
– Недорого, – сказала она, после чего свернула салфетку и аккуратно положила на нее вилку для салата и вилку для горячего.
– Сколько все же?
– Двадцать долларов. Но это – за целую дюжину.
– Когда ты планируешь вечеринку, то деньги льются рекой…
– Но у нас ведь не было приличных бокалов для вина, – сказала она, оправдываясь. – А те, что были, разбились несколько месяцев назад, когда Шон опрокинул буфет.
Броуди окинул взглядом стол, сосчитав места.
– Только на шестерых? – спросил он. – Что случилось?
– Бакстеры не придут. Сиси звонила. Клему нужно в город по какому-то делу, и она решила поехать с ним вместе. Им придется заночевать, – в голосе Эллен ощущалось напускное безразличие.
– Вот оно что, – сказал Броуди. – Плохо. – Но решил не выдавать своей радости. – А для Хупера раздобыла какую-нибудь красотку?
– Дейзи Уикер. Работает у Гибби в «Безделушке». Милая девушка.
– Когда придут гости?
– Медоузы и Дейзи – в половине восьмого. Мэттью я попросила прийти к семи.
– Я думал, что его зовут Мэтт.
– О, да это просто старая шутка. Я называла его так, когда он был мальчишкой. И он напомнил мне об этом. Мне захотелось, чтобы он пришел пораньше и познакомился с нашими ребятами. Думаю, им будет приятно.
Броуди посмотрел на часы.
– Если гости явятся в половине восьмого, то, значит, раньше половины девятого или даже девяти ужинать мы точно не сядем. Да я помру с голоду! Пойду-ка сделаю себе сандвич.
И направился в кухню.
– Только не наедайся, – сказала Эллен. – Я ведь приготовила отличный ужин.
Броуди потянул носом и окинул взглядом груду кастрюль и пакетов на кухне.
– А что ты готовишь? – спросил он.
– Бараньи «бабочки»[11], – сказала она. – Надеюсь, все получится и я не пережарила.
– Пахнет неплохо, – отметил Броуди. – А это там, у раковины? Может, выбросить и помыть кастрюлю?
– О чем ты? – спросила Эллен из столовой.
– Да вот здесь, в кастрюле.
– О господи! – воскликнула она и поспешила на кухню. – Не вздумай выбросить, – тут она увидела улыбку на лице Броуди. – Смеешься! – Она хлопнула его по спине. – Это же гаспачо. Суп такой.
– Думаешь, съедобен? – подтрунивал над ней Броуди. – На вид как слизь.
– Он именно таким и должен быть, глупыш.
Броуди покачал головой.