– Мэтт как раз рассказывал нам про акулу, которую как-то раз поймал, – продолжала Эллен. – В брюхе у нее нашли почти целого поросенка.
– Надо же, – произнес Броуди, усаживаясь на стул напротив дивана.
– И это еще не все, папа, – сказал Мартин. – Там был еще рубероид, целый рулон.
– И человеческая кость, – добавил Шон.
– Ну, я сказал, что это был предмет, напоминающий человеческую кость, – вставил Хупер. – Сразу установить было трудно. Это могло оказаться и ребро быка.
– А я-то думал, вы, ученый народ, можете сразу на месте определить такие вещи, – усмехнулся Броуди.
– Не всегда, – ответил Хупер. – Особенно если это лишь часть кости, напоминающей ребро.
– Ну-ну, – буркнул Броуди и сделал большой глоток виски.
– Эй, пап, – сказал Билли. – А ты знаешь, как акулу убивает дельфин?
– Из ружья, что ли?
– Нет, что ты! Какое еще ружье?! Он забивает ее носом. До смерти. Так говорит мистер Хупер.
– С ума сойти, – сказал Броуди и осушил стакан. – Пойду налью. Кому еще принести?
– Не многовато ли? – нахмурилась Эллен. – Ведь завтра не выходной…
– Ну и что? Не каждый день мы здесь устраиваем такие вот вечера. – Броуди направился в кухню, но его остановил звонок в дверь. Открыв, он увидел на пороге Дороти Медоуз. Маленькая и хрупкая, она была одета, как всегда, в темно-синее платье с ниткой жемчуга на шее. Позади нее стояла какая-то девушка, и Броуди сразу догадался, что это Дейзи Уикер – высокая, стройная, с длинными прямыми волосами. На ней были брюки и сандалии, а на лице – ни единого следа макияжа. За Дейзи Уикер маячила туша Гарри Медоуза. Этого уж точно ни с кем не спутаешь…
– Всем привет, – сказал Броуди. – Входите, входите.
– Добрый вечер, Мартин, – сказала Дороти Медоуз. – Мы встретили мисс Уикер, как только свернули к вашему дому.
– Я прошлась пешком, – сказала Дейзи Уикер. – Прогулка никогда не повредит.
– Отлично, отлично. Проходите. Меня зовут Мартин Броуди.
– Знаю. Я видела вас в машине. Должно быть, у вас интересная работа.
Броуди засмеялся:
– Все вам о ней расскажу, если только вы не умрете со скуки.
Броуди провел всех в гостиную и передал на попечение Эллен, чтобы та познакомила их с Хупером. А сам тем временем, как заправский бармен, принял заказы на напитки: виски со льдом для Гарри, содовая с лимонной корочкой – для Дороти и джин с тоником – для Дейзи Уикер. Прежде чем налить остальным, он еще раз наполнил свой бокал и потом понемногу отпивал из него. Перед тем как вернуться в гостиную, он отпил из своего бокала уже половину, поэтому снова добавил в него виски и лимонада.
Вначале он поднес напитки Дороти и Дейзи, затем вернулся на кухню за напитками для себя и Медоуза. Прежде чем присоединиться к компании, он сделал еще один, последний большой глоток, но в этот момент в кухню вошла Эллен.
– Тебе не кажется, что лучше поумерить свой пыл? – спросила она.
– Со мной все в порядке, – сказал он. – Не стоит беспокоиться.
– Ты не слишком-то любезен, дорогой.
– Неужели? А мне казалось, что я просто очаровашка.
– Ну, это вряд ли.
Он улыбнулся ей и ответил:
– Какая ерунда!
Правда, сразу же понял, что она все-таки права: он явно перебрал. Он отправился в гостиную.
Дети уже поднялись наверх. Дороти Медоуз сидела на диване рядом с Хупером и воодушевленно расспрашивала о его работе в Вудс-Хоуле. Медоуз, заняв стул напротив, молча слушал. Дейзи Уикер уединилась в другом конце комнаты, у камина. Она рассеянно оглядывала все вокруг, и на ее губах застыла легкая улыбка. Броуди подал бокал Медоузу и подошел к Дейзи.
– Вы все время улыбаетесь, – сказал он.
– Разве? Не заметила.
– Может, что-нибудь смешное вспомнилось?
– Да нет. Мне здесь интересно. Ведь я никогда не была в доме полицейского.
– А что вы ожидали здесь увидеть? Решетки на окнах? Часового у дверей?
– Нет, нет, ничего такого. Просто любопытно.
– И что вы для себя решили? Обыкновенный дом, как и у любого нормального человека, разве не так?
– Ну, наверное… Может, и так.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ничего.
Отпив немного из своего бокала, она спросила:
– А вам нравится, что вы… полицейский?
Броуди не мог понять, есть ли враждебность в ее вопросе.
– Да, – ответил он. – Это хорошая работа, в ней есть немалый смысл.
– И какой же?
– А то вы не знаете? – сказал он с легким раздражением в голосе. – Поддерживать правопорядок.
– Вы не чувствуете отчуждения?
– А с чего бы мне, черт возьми, чувствовать отчуждение? Отчуждение от кого?
– От людей. Ну, то есть ваша работа, по сути, заключается в том, чтобы говорить людям, чего им нельзя делать. Разве это как-то не выбивает вас из колеи?
В какой-то момент Броуди подумал, что девушка подтрунивает над ним, но она ни разу не улыбнулась, не усмехнулась и ни разу не отвела в сторону свой взгляд.
– Да нет, «белой вороной» я себя не чувствую, – медленно ответил он. – Не понимаю, почему меня должно выбивать из колеи больше, чем вас. Ведь вы работаете в этом… как его… ну, магазинчике?
– В «Безделушке»
– Вот-вот! И чем вы там торгуете?
– Мы продаем людям прошлое. Это дает им утешение.
– Что вы хотите этим сказать? Прошлое? Как это – продаем прошлое?
– Старинные вещи, антиквариат. Их покупают люди, которые ненавидят свое настоящее и хотят покрепче ухватиться за прошлое. Ну, если не за их собственное, так хотя бы за чужое. Как только они покупают себе какую-нибудь старую вещь, то словно возвращаются в прошлое. Могу поспорить, что для вас это тоже важно.
– Что именно, прошлое?
– Да нет, вот такого рода уверенность. Разве для полицейского это не самое трудное?
Броуди бегло осмотрел комнату и заметил, что бокал Медоуза опустел.
– Простите, мне нужно кое о ком позаботиться.
– Конечно. Было приятно поговорить.
Броуди забрал бокал у Медоуза и вместе с собственным отнес на кухню. Эллен насыпала в вазочку кукурузных палочек.
– Где это, черт побери, ты отыскала эту девицу? – спросил он.
– Кого, Дейзи? Я ведь говорила тебе, что она работает в «Безделушке».
– А тебе доводилось с ней разговаривать?
– Да, немного. По-моему, очень милая и смышленая девица.
– Она чокнутая! Очень напоминает некоторых любителей почесать языком у нас в участке.
Он налил сначала Медоузу, потом себе. Подняв глаза, он увидел, что Эллен не сводит с него глаз.
– Да что с тобой? – спросила она.
– Мне не нравится, когда меня оскорбляют в собственном доме.
– Ну, что ты, Мартин. Я уверена, что у нее и в мыслях такого не было! Наверное, она просто была с тобой откровенна, вот и все. Нынче это модно, сам знаешь.
– Если она станет со мной еще откровеннее, я ее выставлю за дверь, так и знай!
С этими словами он взял бокалы и направился к двери.
– Мартин… – окликнула его Эллен. Он остановился. – Ну, ради меня… Пожалуйста.
– Не беспокойся. Все будет отлично.
Он наполнил бокалы Хупера и Дейзи Уикер, а себе доливать не стал. Потом присел на диван и, потягивая виски, принялся слушать какую-то длинную историю, которую Медоуз рассказывал Дейзи. Броуди чувствовал себя неплохо, а на самом деле – даже хорошо, и он знал, что если воздержится от спиртного до ужина, то все обойдется…
В половине девятого Эллен принесла из кухни суповые тарелки и расставила их на столе.
– Мартин, – сказала она, – открой, пожалуйста, вино, а я приглашу гостей к столу.
– Вино?
– На кухне три бутылки. Бутылка белого – в холодильнике, а две бутылки красного – на полке. Можешь открыть все три. Красное лучше откупорить заранее, дать «подышать».
– Конечно, – сказал Броуди, вставая. – Дышать всем нужно, разве не так?
– Кстати, тайр-бучин там же, на полке, рядом с бутылками.
– Тайр… что?
– Тир-бушон, штопор, – сказала Дейзи Уикер.
Броуди коварно улыбнулся при виде того, как Эллен покраснела. Это помогло ему совладать с собственным замешательством. Отыскав штопор, он принялся открывать бутылки с красным вином. Одну пробку он вытащил удачно и довольно быстро. Но вот другая раскрошилась, и кусочки попали в бутылку. Потом Броуди достал из холодильника белое вино и, пока откупоривал его, все силился произнести его название: «Монтраше». Добившись, как ему показалось, сносного произношения, Броуди насухо вытер бутылку кухонным полотенцем и отнес ее в столовую.
Эллен сидела в конце стола, Хупер слева от нее, Медоуз справа. Рядом с Медоузом сидела Дейзи Уикер, а напротив Дейзи – Дороти Медоуз. Место Броуди было в дальнем конце стола.
Броуди, заложив левую руку за спину и встав справа от Эллен, начал наполнять ее бокал.
– Бокал «Монтраше», – объявил он. – Очень хороший год, 1970-й. Отлично его помню.
– Достаточно, – сказала Эллен, слегка приподнимая горлышко бутылки. – До краев не стоит.
– Прости, – сказал Броуди и налил Медоузу.
Покончив с вином, Броуди сел на свое место. Он посмотрел на стоявшую перед ним тарелку супа, затем украдкой оглядел гостей – все действительно ели его, значит, это не было шуткой. Тогда он взял ложку и зачерпнул. Суп оказался холодный и вовсе не походил на суп, но был вовсе не плох.
– Люблю гаспачо, – сказала Дейзи, – но его так сложно готовить, я редко себе это позволяю.
– М-м-м-м-м, – промычал Броуди, зачерпнув вторую ложку.
– А вы часто его едите?
– Нет, – сказал он. – Не очень часто.
– А пробовали когда-нибудь «МиГ»?
– Вроде нет.
– Стоит попробовать. Впрочем, вы, вероятно, не получите удовольствия, так как это противозаконно.
– То есть такую штуку есть противозаконно? Как это? Что же это такое?
– Марихуана и гаспачо. Вместо специй вы посыпаете сверху щепотку марихуаны. Затем немного курите, немного едите. Улетная штука!
Прошла целая минута, прежде чем Броуди понял, о чем она говорит. Но даже когда понял, ответил не сразу. Он наклонил тарелку к себе, доел суп, одним глотком осушил свой бокал с вином и вытер рот салфеткой. Посмотрел сначала на мило улыбающуюся Дейзи, потом на Эллен. Та улыбалась, увлеченно слушая Хупера…