– Но ведь никто и не купался!
– Правильно. Но я каждый день выходил на катере в поисках акулы. Почти каждый, один день не выходил…
– Вот я как раз и хотел спросить, где вы были вчера?
– Вчера шел дождь, – ответил Хупер. – Разве не помните?
– Ну и чем вы занимались?
– Я просто… – Хупер сделал паузу, но затем продолжал: – Изучал пробы воды. И еще читал.
– Где? В своем номере?
– Какое-то время да. А что вы, собственно, от меня хотите?
– Я звонил вам в гостиницу. Сказали, что вас не было всю вторую половину дня.
– Ну, значит, выходил куда-то! – сердито огрызнулся Хупер. – Я ведь не обязан отмечаться у вас каждые пять минут, правда?
– Нет. Но вы приехали сюда работать, а не шляться по загородным клубам, завсегдатаем которых вы были когда-то.
– Послушайте, мистер, лично вы мне ни цента не платите. Поэтому я вправе делать все, что мне, черт возьми, захочется!
– Хватит вам, – вмешался Вон. – Ваша перепалка нам вовсе не на руку.
– Как бы то ни было, – продолжал Хупер, – я не заметил следов акулы. Ни единого признака. Вода теплеет с каждым днем. Как правило, – хотя не бывает правил без исключений, – большие белые акулы предпочитают более прохладную воду.
– Поэтому вы думаете, что наша подопечная ушла на север?
– Ну, или на глубину, туда, где холоднее. Она могла уйти и на юг. Вы никогда не угадаете ее намерения.
– Вот-вот, – заметил Броуди. – Их трудно предсказать. Значит, все, о чем вы говорите, – одни лишь догадки.
– Но здесь нельзя ничего утверждать наверняка, Мартин, – сказал Вон.
– Вот и скажи об этом Кристине Уоткинс. Или матери того погибшего мальчика. Кинтнера.
– Да знаю я! – нетерпеливо перебил Вон. – Но должны же мы что-нибудь предпринять. Нельзя же вот так сидеть сложа руки и ждать божьей милости. Бог не напишет нам на небе: «Акула ушла». Придется самим все взвесить и принять решение.
Броуди кивнул.
– Понимаю. Что еще нам скажет господин умник?
– Да что с вами? – удивился Хупер. – Меня просто попросили высказать свое мнение.
– Конечно, конечно, – ответил Броуди. – Ну, а все-таки?
– Все то же, что и раньше. Рыскать в этих водах акуле нет никакого резона. К тому же я не видел ее. Береговая охрана – тоже. На дне океана все спокойно. Отбросы с барж не сваливают в воду. Рыба ведет себя, как обычно. Вряд ли наша акула задержалась здесь. Мы бы ее заметили.
– Но ведь прежде тут таких акул и вовсе не было, не так ли?
– Правильно. Не могу этого объяснить. И сомневаюсь, чтобы кто-нибудь сумел.
– Хотите сказать, что такова воля божья?
– Ну, можно и так сказать.
– А против воли божьей мы бессильны. Так ведь, Ларри?
– Не могу взять в толк, куда ты клонишь, Мартин, – сказал Вон. – Должны же мы принять какое-то решение. На мой взгляд, выход здесь только один.
– Насколько понимаю, решение уже принято, – сказал Броуди.
– Можешь считать, что да.
– Ну, а если все-таки кто-нибудь погибнет? Кто тогда возьмет на себя ответственность? Кто будет разговаривать с мужем, матерью, женой погибшего? Кто им скажет: знаете, мы просто решили немного рискнуть… ну, и проиграли?
– Не будь же ты таким пессимистом, Мартин. Когда это случится – если это случится, а я просто ручаюсь, что опасаться нечего, – тогда и будем решать.
– Ну, знаешь, черт возьми! Мне надоело, что меня обливают грязью за твои ошибки.
– Да погоди, Мартин!
– Я серьезно. Если хочешь открыть пляжи, бери ответственность на себя.
– Постой, ты о чем?
– А о том, что пока я здесь начальник полиции и отвечаю за безопасность людей, пляжи открыты не будут!
– Вот что, Мартин, – проговорил Вон. – Если в выходные пляжи будут по-прежнему пустовать, ты недолго пробудешь на своей нынешней работе. И я вовсе не угрожаю тебе. Просто предупреждаю. У нас еще есть шанс спасти это лето. Но нужно объявить людям, что приезжать сюда не опасно. А как только люди услышат о том, что ты не собираешься открывать пляжи, то во всем обвинят тебя одного и вышвырнут из участка! Все со мной согласны?
– Еще бы! – сказал Кэтсоулис. – Я сам помогу им его вышвырнуть.
– Мои люди без работы, – сказал Лопес. – Если ты не дашь им работать, то и сам не сможешь.
– Хотите убрать меня? Пожалуйста, флаг вам в руки! – решительно сказал Броуди.
На столе у Вона зазвонил телефон. Он встал и с раздраженным видом пересек комнату. Потом поднял трубку.
– Я же просил, чтобы нас не беспокоили, – проворчал он. А через пару мгновений повернулся к Броуди: – Тебя. Джанет говорит, что срочно. Можешь поговорить прямо здесь или там, за дверью.
– Лучше выйду, – ответил Броуди, гадая, что же там такого произошло, если его вызывают с заседания муниципального совета. Может, снова нападение акулы? Он вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Джанет протянула ему телефонную трубку, но прежде чем она успела нажать на светящуюся кнопку, Броуди спросил:
– Скажите, Ларри звонил Альберту Моррису и Фреду Поттеру сегодня утром?
Джанет отвернулась.
– Мне велели никому ничего не говорить.
– Ответьте мне, Джанет. Я должен знать.
– А вы замолвите за меня словечко перед тем красавчиком, который сейчас у вас в кабинете?
– Договорились!
– Нет. Я звонила только тем четверым, которые сейчас сидят у Вона.
– Нажмите на кнопку.
Джанет нажала, и он проговорил:
– Броуди у телефона.
Находящийся в своем кабинете Вон увидел, что огонек погас, осторожно снял палец с рычага и прикрыл трубку ладонью. Потом обвел придирчивым взглядом всех присутствующих. Но все отвели глаза, даже Хупер, который решил, что чем меньше он будет вмешиваться в дела городских властей, тем для него же и лучше.
– Это Гарри, Мартин, – сказал Медоуз. – Я знаю, что ты на совете и тебе некогда. Поэтому просто выслушай меня. Я буду краток. Оказывается, наш Ларри Вон по уши в долгах.
– Ушам своим не верю!
– Слушай, говорю тебе! То, что он в долгах, еще ничего не значит. Важно то, кому он должен. Давно, быть может, лет двадцать пять назад, до того как у Ларри завелись деньги, у него заболела жена. Я уже не помню, что с ней стряслось, но что-то серьезное. И лечение стоило дорого. Я не очень хорошо помню, но, кажется, Ларри тогда проговорился, что его выручил один приятель – дал взаймы, и Вон как-то выкрутился. Должно быть, речь шла о нескольких тысячах долларов. Ларри назвал мне имя своего кредитора. Я бы пропустил его слова мимо ушей, но Ларри сказал, что этот человек многим охотно помогает в беде. А я был молод и тоже нуждался. Поэтому я записал имя приятеля Ларри и сохранил листок. Мне никогда не приходило в голову вытащить тот листок, пока ты не попросил меня кое-что разузнать. Так вот, приятеля Ларри зовут Тино Руссо.
– Ближе к делу, Гарри.
– Хорошо, хорошо. Ну, а теперь перейдем к настоящему. Пару месяцев назад, еще до этой истории с акулой, была учреждена компания «Каската истейтс». Это холдинговая фирма. Поначалу у нее не было активов в виде недвижимости. Первой ее сделкой стала покупка большого картофельного поля севернее Скотч-роуд. После того как лето в городе сложилось неудачно, «Каската» принялась скупать новые объекты недвижимости. Все делалось на законных основаниях. Компания явно получала поддержку со стороны и, пользуясь спадом на рынке, скупала недвижимость за бесценок. Но потом, как только в газетах появились первые сообщения об акуле, «Каската» развернулась по-настоящему. Чем ниже падали цены на недвижимость, тем больше она покупала. Все делалось быстро и без особого шума. Сейчас цены стали почти такими же, как во время войны, и «Каската» продолжает покупать и покупать. Причем предпочитает краткосрочные векселя. Их подписывает Ларри Вон, который числится президентом компании. А ее вице-президент и подлинный хозяин – Тони Руссо, которого «Таймс» уже много лет считает вторым лицом в одном из пяти нью-йоркских мафиозных кланов.
Броуди присвистнул сквозь зубы.
– И этот сукин сын ноет, что у него никто ничего не покупает. Все равно никак не возьму в толк, почему от него требуют, чтобы мы открыли пляжи.
– Точно не знаю. Более того, сомневаюсь, что на Ларри все еще кто-то давит. Может, он говорит так в приступе отчаяния. Думаю, что Ларри оказался в весьма трудном положении. Он больше не в состоянии ничего купить, даже сейчас, когда цены ниже некуда. Единственное, что спасло бы его от разорения, – это если ситуация на рынке кардинально изменится и цены резко подскочат вверх. Вот тогда он сможет выгодно продать все то, что приобрел. Ну, или прибыль получит Руссо – я ведь не знаю, на каких условиях они сотрудничают. Если же цены продолжат падать, или, иначе говоря, если толпа курортников так и не приедет в наш городок, то Вону рано или поздно придется платить по долговым обязательствам. А деньги-то ему взять негде. Сейчас, думаю, ему нужно погасить векселей на сумму больше полумиллиона. В общем, недвижимость либо перейдет к прежним владельцам, либо ее заберет Руссо, если, конечно, раздобудет наличные. Правда, слабо себе представляю, чтобы Руссо пошел на такой риск. Цены могут по-прежнему падать, и тогда ему тоже крышка. Мне кажется, Руссо все еще надеется что-то выжать из всего этого, но прибыль он получит только в том случае, если Вон добьется открытия пляжей. Тогда, если ничего страшного не произойдет и акула никого не съест, то цены на недвижимость довольно подскочат, и Вон сможет немного погреть руки. А Руссо получит свою долю – половину или на сколько там они договорились, – и «Каската» просто исчезнет. У Вона хватит денег, чтобы продержаться на плаву и не разориться. Если же акула еще раз на кого-нибудь нападет, то под удар попадет только Вон. Насколько я знаю, Руссо не вложил в это дело и пяти центов. Все это…
– Какой же ты мерзкий лжец, Медоуз! – раздался в трубке пронзительный крик Вона. – Попробуй только напечатай хоть слово, и я тебя просто засужу! – Послышался щелчок. Вон бросил трубку.
– Вот тебе и порядочность властей, – заметил Медоуз.