– Ты в порядке? – спросил Броуди, поддерживая парня.
– Я хочу домой, – ответил Джимми.
– Нисколько не сомневаюсь. – Броуди вместе с Джимми направился к компании подростков, но их перехватил Мидлтон.
– Можете повторить это для меня?
– Повторить что?
– То, что сказали сейчас мальчишке. Можно сделать это еще раз?
– Прочь с дороги! – рассвирепел Броуди и, подведя Джимми к друзьям, обратился к зачинщику спора: – Отведите его домой. И отдай ему десять долларов.
Бледный от страха Лимбо кивнул.
Оглядевшись, Броуди увидел свою покачивающуюся на морской пене рацию. Он поднял ее, вытер и нажал кнопку вызова.
– Леонард? Слышишь меня?
– Слышу, шеф. Прием.
– Здесь была акула. Если у тебя там есть кто-то в воде, пусть выйдут. Немедленно. И оставайся на месте, пока мы тебя не сменим. Не подпускай никого к воде. Пляж официально закрыт.
– Будет сделано, шеф. Кто-нибудь пострадал? Прием?
– Слава богу, никто. Но едва-едва.
– О’кей, шеф. Конец связи.
Броуди направился к тому месту, где осталась пляжная сумка, но его окликнул Мидлтон:
– Шеф, как насчет небольшого интервью?
Броуди остановился, хотя с удовольствием послал бы телевизионщика ко всем чертям.
– Что вы хотите узнать? Вы видели то же, что и я.
– Всего лишь пара вопросов.
Броуди со вздохом повернулся к камере.
– Ну ладно, спрашивайте.
– Сколько пленки у тебя осталось? – поинтересовался у оператора Мидлтон.
– Около пятидесяти футов, так что ты покороче.
– Хорошо. Снимай.
– Снимаю.
– Ну что, шеф Броуди, удача была на вашей стороне, не так ли?
– Да, нам повезло. Парень мог и погибнуть.
– Можете ли вы сказать, что это была та же акула, которая уже убила несколько человек?
– Не знаю, но вполне может быть.
– Что вы предпримете теперь?
– Пляжи закрыты. На данный момент это все, что я могу сделать.
– Наверно, вам придется заявить, что купаться здесь, в Эмити, сейчас опасно.
– Да, придется, вы правы.
– Что это значит для Эмити?
– Проблемы, мистер Мидлтон. У нас большие проблемы.
– Оглядываясь назад, как вы относитесь сейчас к вашему собственному решению открыть сегодня пляжи?
– Как отношусь? Что за вопрос? Разумеется, я зол, раздражен, недоволен. Утешаю себя тем, что никто не пострадал. Вам этого достаточно?
– Вполне. Спасибо, шеф Броуди, – с улыбкой поблагодарил его Мидлтон и, помолчав, обратился к своей команде: – Ну что ж, давайте сворачиваться. Возвращаемся и займемся монтажом.
– Как насчет завершения? – спросил оператор. – У меня еще осталось футов двадцать пять.
– О’кей. Подожди немного, пока я придумаю что-нибудь глубокомысленное.
Броуди подобрал полотенце, взял пляжную сумку и зашагал через дюну к своей машине. На Скотч-роуд он увидел кемпер и собравшуюся у машины семейку из Квинса.
– Это была та акула-убийца? – спросил толстяк.
– Кто ее знает, – пожал плечами Броуди. – Да и какая разница?
– Меня не впечатлила, да и виден был один только плавник. Ребята разочарованы.
– Послушайте, любезный. Здесь только что едва не погиб парень. Этим вы тоже разочарованы? Хотели бы чего-то другого?
– Не морочьте мне голову, – возразил толстяк. – Та рыбина даже близко к парнишке не подошла. Бьюсь об заклад, все было подстроено для ребят с телевидения.
– Вот что, мистер, убирайтесь-ка отсюда. Со всей вашей чертовой семейкой. Проваливайте. Живо!
Броуди подождал, пока гости из Квинса загрузятся в кемпер, и, уже уходя, услышал, как толстяк сказал жене:
– Так и думал, что они все здесь задаваки. Даже копы.
В шесть часов Броуди сидел в своем офисе с Хупером и Медоузом. Он уже успел поговорить с Ларри Воном, который, пьяный и в слезах, жаловался на порушенную жизнь.
На столе снова зазвонил телефон, и Броуди снял трубку.
– Шеф, к вам тут какой-то парень, – сообщил Биксби. – Назвался Биллом Уитменом. Говорит, из «Нью-Йорк таймс».
– Ох, вот уж… О’кей, пусть войдет.
Дверь открылась, и на пороге появился Уитмен.
– Не помешаю? – спросил он.
– Не очень, – отозвался Броуди. – Входи. Гарри Медоуза ты помнишь. А это Мэтт Хупер из Вудс-Хоула.
– Как же мне не помнить Гарри Медоуза, если это благодаря ему мой босс всю печенку мне выел.
– С чего бы так? – поинтересовался Броуди.
– С того, что мистер Медоуз очень кстати забыл рассказать мне про нападение на Кристину Уоткинс. А вот поведать об этом своим читателям он не забыл.
– Как-то выпало из памяти, – пожал плечами Медоуз.
– Чем можем помочь? – спросил Броуди.
– Я тут думал, уверены ли вы, что это та самая акула, которая нападала на других?
Броуди кивком указал на Хупера, который пожал плечами.
– Точно сказать невозможно. Ту акулу, которая убила других, я не видел. Я и сегодняшнюю толком рассмотреть не смог. Видел только, как что-то мелькнуло, что-то серебристо-серое. Я знаю, что это, но ни с чем другим сравнить не могу. Говорить можно только о вероятности. Так вот, скорее всего, это одна и та же акула. Предположение, что к югу от Лонг-Айленда появилось одновременно две акулы-убийцы, выглядело бы притянутым за уши.
– Что будете делать, шеф? Кроме, понятное дело, закрытия пляжей. Их-то вы, полагаю, уже закрыли.
– Не знаю. Что мы в состоянии сделать? Господи, уж лучше бы на нас обрушился ураган. Или даже случилось землетрясение. Они-то хотя бы заканчиваются, и после них понятно, что делать. Можно оглядеться, оценить урон и принять меры. С ними можно как-то справиться. У них есть начало и есть конец. Здесь же просто сумасшествие какое-то. Словно маньяк вырвался на свободу и убивает налево и направо. Вы знаете, кто он, но ни поймать, ни остановить не можете. И что хуже всего, вы не знаете, почему он это делает.
– Вспомни Мини Элдридж, – сказал Медоуз.
– Да, – кивнул Броуди. – Я начинаю думать, что она, возможно, была права.
– Кто такая? – спросил Уитмен.
– Никто. Так, одна чокнутая.
Некоторое время в комнате висело унылое молчание, как будто все, что требовалось сказать, было сказано.
– Ну? – сказал наконец Уитмен.
– Что «ну»? – посмотрел на него Броуди.
– Нужно куда-то двигаться, что-то делать.
– Буду рад услышать предложения. Лично я считаю, что мы облажались. Нам сильно повезет, если город переживет это лето.
– Не преувеличиваешь?
– Не думаю. А ты, Гарри?
– Пожалуй, нет, – сказал Медоуз. – Город живет за счет отдыхающих. Можете, если пожелаете, назвать его паразитом, но так оно и есть. Кормильцы прибывают каждое лето, и Эмити жадно вытягивает из них все соки, торопясь успеть до Дня труда, когда кормильцы уедут. Уберите приезжающих, и мы окажемся в положении собачьих клещей, оставшихся без собаки. Мы будем голодать. Следующая зима может стать худшей в истории нашего города. На пособие сядет столько безработных, что Эмити станет подобием Гарлема. – Он невесело усмехнулся. – Гарлем-у-моря.
– А я хотел бы знать, почему, черт возьми, мы? – вздохнул Броуди. – Почему Эмити? Почему не Истхэмптон, не Саутгемптон, не Квог?
– Вот этого мы никогда не узнаем, – сказал Хупер.
– Почему? – спросил Уитмен.
– Не подумайте, что я собираюсь оправдываться за недооценку этой рыбы, но грань между естественным и неестественным очень размыта. Большинство естественных событий имеет логическое объяснение. Но немало и таких случаев, для которых разумного, внятного ответа не существует. Вот вам пример. Плывут один за другим два человека, и сзади появляется акула. Отстающего она обходит и нападает на того, который впереди. Почему? Может быть, у них разный запах. Может быть, манера плавания первого представляется ей более провокационной. Допустим, второй, тот, на которого не напали, приходит на помощь первому. В некоторых случаях акула не трогает его и даже избегает, хотя теперь уже он нападает на нее. Или вот еще. Большие белые акулы предпочитают более прохладные воды. Тогда как одна из них оказывается у мексиканского побережья и погибает, подавившись человеческим телом, которое она не смогла проглотить. В каком-то смысле акулы подобны торнадо – вот здесь они есть, а вот здесь их нет. Один дом ураган стирает с лица земли, а другой, соседний, не трогает и обходит стороной. Почему я? – спрашивает парень из уничтоженного дома. Слава богу, говорит его сосед, которого беда обошла стороной.
– Пусть так, – согласился Уитмен, – но я все равно не понимаю, почему акулу нельзя поймать.
– Может быть, можно, – сказал Хупер. – Но нам не по силам. По крайней мере, не с тем оборудованием, что есть у нас здесь. Думаю, мы могли бы еще раз попробовать взять ее на приманку.
– Да, – кивнул Броуди. – О приманке Бена Гарднера хорошо бы послушать.
– Кто-нибудь слышал о парне по имени Квинт? – спросил Уитмен.
– Имя знакомое, – сказал Броуди. – Ты что-то о нем знаешь, Гарри?
– Читал кое-что. Насколько я могу судить, ничем нелегальным он не занимался.
– Может быть, стоит позвонить, – предложил Броуди.
– Шутите, шеф? – удивился Хупер. – Вы действительно готовы вести дело с этим человеком?
– Вот что я вам скажу. Ситуация такова, что если сейчас сюда войдет кто-то и скажет, что он Супермен и может прогнать эту акулу, помочившись на нее, я соглашусь. Я даже штаны ему расстегну.
– Да, но…
Но Броуди уже не слушал.
– Что скажешь, Гарри? Как считаешь, он есть в телефонной книге?
– Так вы не шутите, – пробормотал Хупер.
– Нисколько, можете не сомневаться. Есть идеи получше?
– Нет, просто… даже не знаю. Откуда нам знать, что он не мошенник и не пьяница?
– Этого мы не узнаем, пока сами с ним не поговорим. – Броуди достал из верхнего ящика письменного стола телефонную книгу, открыл ее на букве К и провел пальцем вниз по странице.
– Так и есть. Квинт. Только фамилия. Больше никакой информации. Других Квинтов на странице нет. Должно быть, он. – Полицейский набрал номер.