ть.
Броуди так и сделал, а потом еще похлопал острогой по воде, при этом не спуская глаз с плавника и представляя, как чудовище выныривает из глубины и хватает его за руку.
– Бросьте ей еще что-нибудь, – сказал Квинт. – Возьмите там, в ящике. И пиво тоже.
– Пиво? Зачем?
– Чем больше мы бросим в воду каких-то предметов, тем лучше. Что бросим – неважно, главное – заинтересовать ее, заставить искать.
– А как насчет дельфина? – спросил Хупер.
– Как так, мистер Хупер? – удивился Квинт. – Вы же, по-моему, были против?
– Теперь уже все равно, – отмахнулся ихтиолог. – Я хочу ее увидеть.
– Посмотрим, – заверил его Квинт. – Если понадобится, так и сделаю.
Наживка медленно дрейфовала в сторону акулы, и возле кормы покачивалась банка пива, но рыба упорно держалась на безопасном расстоянии от шхуны.
Оставалось только ждать. Хупер черпал и выливал в море приманку, Квинт стоял наготове на транце, Броуди переминался с ноги на ногу возле спиннинга.
– Вот же дерьмо, – выругался Квинт. – Похоже, ничего другого не остается. – Он положил гарпун, спрыгнул с транца, открыл стоявший рядом с полицейским мусорный ящик, и Броуди увидел безжизненные глаза покачивающегося в соленой воде дельфинчика. Ему стало не по себе.
– Ну что, малыш, – сказал Квинт. – Вот и твое время настало. – Он достал из шкафчика на корме цепь-поводок и прицепил один конец к ушку крюка, выступающему из-под челюсти дельфина. К другому концу цепи рыбак привязал пеньковую веревку три четверти дюйма толщиной. Отмотав несколько ярдов, он перерезал ее и привязал к скобе на планшире правого борта.
– Вы же сами сказали, что акула вырвет любую скобу, – напомнил Броуди.
– Может, – согласился Квинт, – но бьюсь об заклад, что я успею всадить в нее железку и обрезать веревку раньше, чем она успеет ее натянуть. – Он поднял поводок, потом забрался на транец, подтянул к себе дельфинчика и вытащил нож из ножен на ремне. Держа наживку в левой руке, Квинт несколько раз полоснул дельфина по брюху. Из порезов просочилась темная вонючая жидкость, несколько капель которой упали в воду. Квинт бросил наживку за борт, стравил футов шесть веревки и, пропустив ее под ногой, наступил и прижал к транцу. Наживка закачалась, словно поплавок, футах в шести от лодки.
– Не слишком близко? – засомневался Броуди.
– Так и должно быть. С тридцати футов я ее не подколю.
– А зачем вы наступили на веревку?
– Чтобы наш малыш оставался там, где есть. Крепить веревку намертво опасно. Если акула ухватит наживку и у нее не будет некоторой свободы маневра, она начнет биться и вертеться и может запросто пустить нас ко дну.
Квинт снова поднял гарпун и посмотрел на плавник.
Акула по-прежнему ходила кругами, но с каждым кругом расстояние между ней и лодкой сокращалось на несколько футов. Потом она остановилась футах в двадцати – двадцати пяти и как будто замерла, нацелившись прямо на лодку. Хвост ее ушел под воду, плавник словно соскользнул назад и пропал из виду, а громадная морда – с ленивой, злобной ухмылкой и черными, как бездна, глазами – поднялась из моря.
Оцепенев от ужаса, Броуди таращился на чудовище, как будто узрел самого дьявола.
– Эй, рыбка! – окликнул акулу Квинт. Расставив для устойчивости ноги и сжимая лежащее на плече древко, рыбак стоял на транце. – Давай, поди сюда, посмотри, что у нас для тебя есть!
На мгновение акула словно повисла в воде, глядя на людей, а потом беззвучно ушла вниз.
– Куда она? – спросил, опомнившись, Броуди.
– Сейчас вернется, – успокоил его Квинт. – Ну же, рыбка, выходи. Тебя ужин ждет. – Он нацелил гарпун на покачивающего на воде дельфинчика.
Внезапно лодка резко накренилась. Ноги Квинта подогнулись, и он грузно хлопнулся спиной на транец. Наконечник сорвался с древка и скользнул по палубе к борту. Броуди бросило вбок, но он ухватился за спинку кресла и завертелся вместе с ним. Хупер отлетел назад и врезался в планшир левого борта.
Державшая дельфина веревка натянулась и задрожала. Узел затянулся так, что веревка сплющилась и волокна начали рваться. Дерево под скобой затрещало. В следующий момент веревка дернулась, обвисла и свернулась в воде рядом с лодкой.
– Чтоб тебя! – выругался Квинт.
– Как будто знала, что вы задумали, – сказал Броуди. – Догадалась, что это ловушка.
– Черт бы ее побрал! Впервые вижу, чтобы рыба такое вытворяла!
– Она знала, что если собьет вас с ног, то сможет добраться до наживки.
– Чепуха! Она нацеливалась на дельфинчика и промахнулась.
– Нацеливалась с противоположной стороны? – недоверчиво проворчал Хупер.
– Какая разница? В любом случае, что бы она там ни задумала, у нее получилось.
– А как, по-вашему, она сорвалась с крюка? – спросил Броуди. – Скоба ведь осталась на месте.
Квинт подошел к планширу правого борта и потянул веревку.
– Либо перекусила цепь, либо… ага, так я и думал. – Он наклонился над планширом, схватил цепь и вытащил ее на борт. Цепь была цела, но сам стальной крюк выглядел иначе – он разогнулся, и в месте изгиба виднелись теперь два бугорка. – Боже мой! – выдохнул Броуди. – Чем она это сделала?
– Разогнула и глазом не моргнула, – сказал Квинт. – Пары секунд ей вполне хватило.
Голова у Броуди пошла кругом, кончики пальцев похолодели. Он опустился в кресло и несколько раз глубоко вдохнул, стараясь остановить поднимающийся изнутри страх.
– Как думаете, куда она ушла? – спросил Хупер, вглядываясь в море с кормы.
– Где-то неподалеку. Думаю, вернется. Дельфин для нее то же самое, что анчоус для луфаря. Акуле нужна пища, и она будет ее искать. – Квинт заново собрал гарпун, смотал веревку и положил все на транец. – Будем ждать. И подливать приманку. А я пока приготовлю да брошу за борт свежую наживку.
Броуди с интересом наблюдал, как Квинт перевязывает бечевкой каждую наживку, бросает ее в воду и закрепляет другой конец бечевки на всем, что попадет под руку. Раскидав с дюжину наживок вокруг лодки, рыбак поднялся на мостик и сел.
– Нет, рыба у нас точно сообразительная, – заметил полицейский, рассчитывая вызвать возражения со стороны хозяина лодки.
– Сообразительная или нет, не знаю, но она такие фокусы выкидывает, которых я никогда раньше не видел. – Квинт помолчал, потом, обращаясь и к Броуди, и к себе, добавил: – Но я все равно достану эту тварь. Точно достану.
– Почему вы так уверены?
– Знаю, вот и все. И больше меня не трогайте.
Это прозвучало приказом, а не просьбой, хотя Броуди хотелось поговорить – о чем угодно, даже об акуле, чтобы только не думать о затаившемся где-то в глубине под ними чудовище. Часы показывали 11.05.
Время шло. Каждую секунду они ждали, что вот сейчас за кормой поднимется плавник и, разрезая воду, устремится к лодке. Хупер зачерпывал и бросал в море приманку, плеск которой вызывал у Броуди неприятные ассоциации с диареей.
В половине двенадцатого полицейский вздрогнул от резкого звучного щелчка. Квинт сбежал с мостика по трапу, пролетел через палубу и вскочил на транец.
– Что, черт возьми, это было? – спросил Броуди.
Квинт уже подобрал гарпун и, всматриваясь в воду за кормой, держал его на уровне плеча.
– Она вернулась.
– Почему вы так думаете? Что это был за звук?
– Бечевка лопнула. Акула взяла наживку.
– Но почему щелчок? Почему акула не перекусила бечевку?
– Она просто заглотила наживку, а когда бечевка попала между зубов, закрыла пасть и, как я представляю, сделала вот так… – Квинт мотнул головой в сторону, – и бечевка лопнула.
– Но как мы услышали щелчок, если бечевка лопнула под водой?
– Господи, да не под водой она лопнула, а здесь! – Квинт показал на болтающийся за бортом огрызок бечевки длиной в несколько дюймов.
– Верно. – Взглянув на оборванную бечевку, Броуди увидел еще одну, подлиннее, свисающую с планшира. – А вот и вторая. – Он поднялся, прошел к планширу и потянул бечевку. – Она, должно быть, прямо под нами.
– Желающих искупаться нет? – спросил Квинт.
– Давайте спустим за борт клетку, – предложил Хупер.
– Да вы шутите, – сказал Броуди.
– Нисколько. Возможно, так мы ее выманим.
– Вы будете в клетке?
– Не сразу. Посмотрим, как она себя поведет. Что скажете, Квинт?
– Можно попробовать. Вреда не будет, и вы за это заплатили. – Рыбак отложил гарпун, и они с Хупером прошли к клетке, наклонили ее и положили набок. Ихтиолог открыл верхнюю дверцу, забрался внутрь, переложил на палубу баллон, регулятор, маску и неопреновый гидрокостюм, потом вылез сам.
Клетку вернули в исходное положение и передвинули к планширу правого борта.
– Две веревки найдутся? – спросил Хупер. – Хочу привязать к лодке.
Квинт спустился в каюту и быстро вернулся с двумя мотками. Одну веревку закрепили на кормовой скобе, другую на бортовой. Второй конец каждой привязали к брусьям на верхней стороне клетки.
– О’кей, – сказал Хупер. – А теперь спустим ее за борт.
Они подняли клетку, наклонили и столкнули за борт. Она ушла под воду, опустилась насколько хватало веревок и остановилась на глубине в несколько футов, медленно покачиваясь. Трое мужчин выстроились у борта, следя за клеткой.
– Почему вы думаете, что это заставит ее подняться? – спросил Броуди.
– Не подняться, а выйти. Думаю, она выйдет. Посмотреть, что это такое и можно ли это съесть.
– Только нам-то какой толк, – проворчал Квинт. – Если она останется под водой, на глубине двенадцати футов, мне ее не подколоть.
– Если выйдет, то, может быть, и поднимется, – сказал Хупер. – Больше нам рассчитывать не на что.
Но акула не появилась. Клетка висела под водой, и никто ее не трогал.
– Еще одну наживку сняла, – сообщил Квинт, протягивая руку. – Она там, точно. – Он наклонился и крикнул: – Ты, чертова рыбина! Давай, выходи! Покажись, чтобы я мог тебя подстрелить!
Прошло минут пятнадцать.
– Ну ладно, – сказал Хупер и спустился вниз. Через минуту он вернулся – с кинокамерой в водонепроницаемом чехле и каким-то предметом, похожим на трость и с ремешком на конце.