По словам Греты, однажды вечером ей позвонила ее сестра Труда. Бедняжка была вся в слезах. И сначала Грета даже не поняла, что пытается ей сказать сестра.
– Розалия, Розалия!.. – безостановочно повторяла Труда.
И Грета подумала, что с племянницей случилась беда. Угодила под машину или свалилась с моста в реку. Но оказалось, ничего подобного. Розалия просто уезжала в Россию.
– Когда я это услышала, то ушам своим не поверила. Как? Зачем? Почему?
Но Розалия в те дни крайне неохотно общалась со своими родственницами. И на все их вопросы лишь отвечала:
– Так надо! Не пытайтесь меня остановить, если, конечно, хотите мне счастья!
– Но Розочка! – взмолилась обожающая племянницу Труда. – Ты же нам не чужая! Скажи хотя бы, куда ты едешь? Мы же за тебя волнуемся.
Но Розалия не назвала ни адреса, ни своего нового номера телефона. Однако со временем страсти улеглись, она иногда приезжала в Вильнюс навестить своих теток.
– И все равно она так нам и не объяснила, что связывает ее с этими Антоновыми. Просто сказала, что они замечательные люди. И что ей у них в доме необычайно хорошо.
Подруги только головами покачали в ответ на это. Грета заметила их движение и вздохнула:
– Что поделаешь, Розалия всегда была девочкой с причудами. Ее родная мать…
– А кстати! – не совсем вежливо перебила старушку Кира. – Где ее мать?
– Сейчас я даже и не знаю. Последний раз она звонила нам откуда-то из Испании.
– Вот как? И что она там делала?
– Сказала, что они с мужем и двумя младшими детьми приехали со своим луна-парком туда, потому что в последнее время дела у них идут неважно. И они надеются немного подзаработать во время курортного сезона.
– Яков все так же пьет?
– Думаю, что да. Но это, впрочем, не помешало нашей Кларе родить ему еще двух детей. Уж теперь и не знаю, сколько их у нее. То ли семеро, то ли даже больше.
– А вы их видели? Других своих племянников?
– Лет двадцать назад, или даже больше, я была в гостях у Клары. И ее дети… Что я могу вам сказать о них? Все они показались мне на одно лицо. Чумазые, невоспитанные и одетые чуть ли не в лохмотья, но абсолютно счастливые при этом! Розалия выгодно выделялась на их фоне. Что ни говори, а она была девушкой с амбициями. Хотела выбиться в люди, и ее не устраивала жизнь бродяжки. Она всегда одевалась хотя и ярко, но подчеркнуто аккуратно. И волосы тщательно укладывала. И вообще следила и за собой, и за своей речью, и за манерами.
– Значит, где теперь искать вашу сестру и ее мужа, вы не знаете?
– Зачем они вам?
– Ну как же! – растерялись подруги. – У них погибла дочь. Наверное, нужно сообщить родственникам.
– Действительно! – ахнула Грета. – Как же я об этом не подумала! Но Клару нам не найти, об этом нечего и думать. Хотя…
– Что хотя?
– Да нет, пустое! Придется мне самой ехать и хоронить Розалию.
– Вам? – поразились еще больше подруги. – Но разве вы сможете?
– Верно, не смогу. Тогда моя Вильгельмина. Возможно, она сможет. Хотя у нее тоже дети. И вряд ли муж отнесется к этой поездке с пониманием. Но все равно придется. Клара и Яков…
Старушка не договорила и снова погрузилась в задумчивость. Подруги терпеливо ждали.
– Знаете, мне очень неловко вас просить об одолжении, но сейчас я вспомнила одну деталь, которая может помочь в поисках Клары и Якова…
– Да, да! Конечно!
– Дело в том, что у Якова неподалеку от Санкт-Петербурга живут родственники. Родня очень дальняя, но Клара как-то обмолвилась нам о них.
– Они тоже кочуют?
– О нет! Они живут оседло. Кажется, это троюродный брат Якова. У него кузница.
– Он кует конские подковы?
– Не только. Да и какие сейчас кони? Он кует каминные решетки, кованую мебель и еще что-то. Клара говорила, что он неплохо зарабатывает. Что у него большой дом. И что он, в отличие от ее Якова, ни капли спиртного не берет в рот.
– И как зовут этого человека?
– Санко.
– Александр? Саня?
– Нет, именно Санко. По-цыгански.
– А где именно он живет под Питером?
– Не помню названия этого поселка. Помню, что туда нужно ехать по Таллиннскому шоссе. Совсем недолго.
По Таллиннскому шоссе как раз и находилось Горелово! Этот кузнец живет или, во всяком случае, жил именно в Горелове! В этом нет никаких сомнений. И именно туда приехала из Литвы Розалия. Приехала и поселилась рядом с еще одним своим родственником. В этом самом Горелове. Что за этим стоит? Простое совпадение или нечто большее?
– И вы хотите, чтобы мы нашли этого человека?
– Да, – призналась старушка. – Разумеется, если он не захочет взять на себя хлопоты по погребению Розалии, тогда уж придется нам. Но деньги мы ему обязательно вышлем! Пусть он только свяжется с нами и назовет номер своего счета или адрес банка, куда можно деньги переслать!
Что же, позицию тетушки Греты легко можно было понять. Розалия не была никогда с ней особенно близка. Свою племянницу обожала одинокая Труда. А у тетушки Греты были и свои дети, которым и досталась вся любовь этой женщины. Но все же она не отказывалась оплатить похороны Розалии. И даже если подруги и не найдут этого Санко, то все равно можно было считать их поездку в Вильнюс удачной.
Вернувшись в Питер, подруги прямо с поезда отправились в Горелово. У них были самые смутные представления о том, как им искать кузнеца. Да и жив ли он еще? А если жив, то по-прежнему ли живет в Горелове? Ведь дела его могли пойти хуже или в нем взыграла древняя цыганская кровь. И он снялся с насиженного места и, собрав и семью, и скарб, двинулся на поиски счастья в другие края.
В Горелове подруги не стали долго медлить и зашли в первый попавшийся дом, где во дворе бегали смуглые черноволосые ребятишки.
– Дядя Санко? – удивленно переспросила их полная женщина – мать этих ребятишек. – Простите, но мы живем тут совсем недавно. Еще не успели познакомиться со всеми нашими соседями. Сами мы беженцы из Владикавказа и…
Слушать дальше неторопливую речь этой женщины подруги не стали. Она даже не цыганка! О чем тогда с ней говорить!
В следующем доме жили русские. Следующий дом оказался закрыт на десять замков. Ломиться туда подруги не стали. И наконец в четвертом доме подругам улыбнулась удача. Черноглазая женщина вышла во двор и в ответ на вопрос подруг недоуменно нахмурилась:
– Санко? Кузнец? А зачем он вам нужен?
– Хотели заказать ему кое-что.
– Кое-что – это что?
– Каминную решетку. Мы с ним договаривались.
– Ой, врете вы что-то! – покачала головой женщина. – Санко уже год как без руки остался. Не работает он больше.
– Тогда его сын.
– Сын? Тот да, может. Только он тут больше не живет.
– А Санко живет?
– Да.
– Покажите нам, пожалуйста, его дом! – взмолилась Кира.
– Да зачем вам?
Вот любопытная!
– Имеем новости о его родственнице.
Цыганка снова испытующе посмотрела на подруг. И ни слова больше не говоря, вернулась в дом. Подруги в растерянности остались стоять на улице, не зная, как им поступить дальше. С ними однозначно не хотели разговаривать, давая понять, что их присутствие тут нежелательно.
– Эй вы! – крикнула рассерженная Кира через двор. – У Санко умерла племянница! Покажите нам его дом!
На этот раз из дома вышел мужчина. Большой, с толстым брюхом, которое обтягивала грязная майка. Он задумчиво почесал свою бороду, а потом вытянул правую руку:
– Ступайте туда! Седьмой дом от нас. На воротах солнце.
– Спасибо! – обрадовались подруги. – Там живет Санко?
Но мужик, тоже ничего больше не прибавив, повернулся и пошел обратно в дом. А подругам ничего другого не оставалось, как последовать по улице в указанном направлении.
– Какие странные люди, – бурчала себе под нос Леся. – Обязательно, что ли, говорить загадками?
– Скажи спасибо, что вообще сказали хоть что-то.
Но так или иначе, а подруги скоро пришли в указанный им дом. Вежливо постучались, дождались, когда им открыли калитку, и сказали:
– Мы к дяде Санко. Имеем новости о его родственнице.
Молодая девушка, открывшая им дверь, лишь молча кивнула и посторонилась, пропуская подруг. Они прошли в дом. И первым, кого они там увидели, был тот самый пузатый мужик в грязной майке, с которым они уже имели счастье беседовать. Только теперь цыган накинул поверх майки пиджак. И, сочтя, таким образом, церемонию одевания завершенной, примчался огородами в этот дом, опередив подруг, которые сделали крюк по улице.
– Санко?
– Объясните, зачем вам нужен старик, – произнес еще один мужчина, который тоже был в зале. – Мы тогда позволим вам встретиться с ним.
Как все сложно! Значит, сначала подругам придется пройти собеседование. И только потом они будут допущены к встрече с дедом.
– Ну что же вы? Говорите.
Пришлось подругам начать свой рассказ. Мужчины слушали их не перебивая. И лишь изредка задавали вопросы, кое-что уточняя про Розалию. Где она жила в последнее время? Точно ли, что в Горелове? Кто были ее хозяева, у которых она работала? Какой их дом?
И когда подруги замолчали, возбужденно заговорили друг с другом. Языка цыган подруги не понимали. Но они и так смекнули, что мужики сейчас обсуждают между собой. Похоже, услышанное не нравилось никому из них. А женщины, набежавшие сюда со всех сторон, теперь испуганно охали и ахали, прикрывая рот руками, но не вмешиваясь в разговор мужчин.
– В чем дело? – наконец громко произнесла Кира, обведя взглядом встревоженные лица собравшихся. – По какому случаю такая тревога? Вам жалко, что Розалия умерла? Вы все ее хорошо знали?
Ответил ей опять же тот бородатый в грязной майке. В доме было жарко. И этот тип, когда начал потеть, быстро скинул пиджак.
– Розалия точно умерла? – спросил он у подруг.
– Ее убили похитители!
– Вы это сами видели?
– Нас там не было. Но мы знаем, что милиция нашла ее труп. В мешке из-под мусора.
Цыгане снова загомонили. Потом наступила тишина. Подруги поняли, что сейчас решается судьба их встречи с Санко. Разрешат им, пойдут они к родственнику Розалии. А нет, никто и слова не проронит, чтобы указать им дорогу к дому старика. Да еще и путать начнут.