– Верно. – Я старался выглядеть невозмутимым, как удав Каа. Чтобы не дать Ансу ни малейшего повода сорваться. – Но для кого-то это всего лишь игра. Я не знаю, что затевал Челин, но святоши заранее подписали ему смертный приговор. Рано или поздно они разузнают, в чьей компании Челин провел последние минуты своей жизни. И тогда уже у них на прицеле окажемся мы. Нас уберут на всякий случай, для страховки. Даже если мы будем вести себя очень тихо и сверхспокойно. У нас остается пара дней, а может быть, всего пара часов на то, чтобы разобраться с этим делом до конца. Когда мы поймем, что за угрозу представлял Челин для святош, тогда мы сможем взять их за горло.
– Челин не смог.
– Челин не знал того, что известно нам. И у него не было мемки Хуупов. Которая зачем-то была ему очень нужна.
– У нас она есть, и что толку?
– Нужно понять, что хотел увидеть на ней Челин.
– Будем снова смотреть семейную хронику Хуупов?
– Да, Анс, будем. Тебе разве было неинтересно?
Демон усмехнулся. Что уже было хорошо.
– Этот Челин, как я полагаю, был горазд на всякие хитрости.
– С чего ты это взял?
– Вот с чего! – Я показал демону игровую консоль Челина. – И еще вот! – Я достал из бумажника убитого использованный транспортный талон и фотографию кошки. – Думаешь, он просто так таскал все это с собой?
– Конечно, не просто так. Ему пришлось проехать несколько остановок на трамвае, он любил свою кошку и не чаял жизни без компьютерных игр. Подходящее объяснение?
– Было бы подходящим, если бы за это его не убили.
Анс поднял руку и потрогал свои каны, с помощью которых демоны могут осуществлять телепатическое общение. Руку же на каны демоны кладут в той же ситуации, когда люди затылок чешут.
– Ты думаешь, что вся эта ерунда является кусочками пазла, который только нужно правильно собрать?
– Единственным человеком, который знал, как это сделать, был Челин. Так что нам придется потрудиться.
– Что ты конкретно предлагаешь?
– Здесь неподалеку есть гараж. Я знаком с охранником. В свое время я помог ему выкрутиться из одной не очень приятной истории. Потом и он мне помогал – неделю прятал в пустом боксе подозреваемого в убийстве, пока я не собрал доказательства его невиновности. Думаю, он и машину с трупом в багажнике пару дней у себя подержит.
– Ты хочешь засунуть покойника в багажник?
– А ты предлагаешь оставить его на заднем сиденье? – Я протянул руку: – Дай салфетку.
Гамигин протянул мне вскрытую упаковку с салфетками. Я вытянул одну, вытер руки, сунул использованную салфетку в карман и пошел к машине.
Мы вытащили тело Челина из машины и уложили его в багажник. Анс сел за руль, я сказал ему, куда ехать, а сам позвонил охраннику из гаража. Нам повезло – сегодня в ночь была его смена. И он, конечно же, не отказал мне в маленькой любезности.
Приехав в гараж, мы поставили машину в бокс. Мой знакомый охранник, сделавший так, что кроме него нас никто не видел, только головой покачал, поглядев на нашу изрешеченную пулями машину. Но спрашивать ни о чем не стал. За что я ему был премного благодарен. Сам же я с запоздалым раскаянием подумал о том, что труп-то мы в багажник убрали, а вот перемазанное кровью заднее сиденье даже газеткой не прикрыли. Да что уж теперь об этом говорить.
Избавившись от машины, мы пошли домой пешком. Идти было недалеко, а на дождь мы уже не обращали внимания. Как та ворона, что сидела на суку напротив моего окна. Мудрая птица.
– О чем ты думаешь? – спросил Гамигин.
– Думаю, как объясняться с Власенко.
– А я думаю, что нам делать с трупом.
– Труп лежит в машине. – Мне не хотелось сейчас об этом думать. Можно ведь хотя бы на время сделать вид, что все хорошо.
– Но когда-то его придется достать. И чем скорее, тем лучше. Бокс, в который мы поставили машину, обогреваемый.
– Точно, – вынужден был признать я.
– И как ты предполагаешь это сделать?
– Можно я подумаю об этом завтра?
В конце концов, скоро уже начнет светать. Я чертовски устал и хотел спать.
Подойдя к своему дому, мы увидели старенький «Москвич» с тонированными стеклами, который, как и прежде, исправно нес вахту неподалеку от подъезда. Видно, демоны успокоились после встряски и решили восстановить статус кво.
Я включил коммуникатор. Надо же, и клопик мой работал исправно. Ни сна ни отдыха не зная. А мне бы сейчас только до кровати доползти.
– Анс.
– Что?
– Ты веришь в то, что завтра будет новый день?
– Да.
– А в то, что он будет лучше сегодняшнего?
– Нет.
– Почему?
– Потому что завтра обо всем узнает Лоя.
Лучше бы он этого не говорил.
Теперь я буду стараться об этом не думать.
Что я слышу – только дождь.
Дождь барабанит по шляпе и плечам, как будто выстукивает тайное послание. Как будто пытается сказать, что не хочет с нами расставаться.
Но мы уже пришли домой.
Глава 22
Первым, что я увидел, открыв глаза, был полковник Малинин. Он сидел на стуле возле моей кровати и смотрел на меня добрым, отеческим взглядом.
– Вставай! – произнес чекист негромко, но убедительно.
И снова похлопал меня по плечу.
События вчерашней ночи калейдоскопом промелькнули в моем сознании. Сна – как ни бывало. Какой, к лешему, сон, когда к вам в гости незваным заваливается полковник НКГБ!
Я сел в кровати, стыдливо натянул на себя одеяло и взглядом окинул комнату.
Мебель стояла на своих местах. Ящики в шкафах не были выдвинуты. Вещи не разбросаны по полу. Полный порядок. Значит, обыска не было. Зато в коридоре, возле входной двери неподвижно замерли двое человек в одинаковых серых костюмах, с абсолютно одинаковыми и, надо сказать, довольно нелепыми короткими прическами. Как будто их стригла одна общая знакомая. Или знакомый. Позы их были весьма характерны для представителей вполне определенной профессии: руки сложены внизу живота, подборок вызывающе вскинут, взгляд напряженно вперен в пустоту.
– Доброе утречко, господин полковник, – вяло поприветствовал я Малинина.
В первую очередь, потому что мне казалось, что я совершенно не выспался. Во вторую – потому что я не был рад этому визиту. В третью – потому что я понятия не имел, какого дьявола Малинин заявился ко мне в такую рань, но предположения, которые у меня имелись, были не самые радостные.
– Товарищ! – Малинин чуть подался вперед и показал мне короткий указательный палец с широким, плоским ногтем. – Товарищ полковник!
– Будь по-вашему. Как вы здесь оказались, товарищ?
– Вошел через парадную дверь, – довольно улыбнулся Малинин.
– Что-то не припомню, чтобы я оставлял вам ключи от своей квартиры.
– У меня работают очень хорошие специалисты.
– Надеюсь, замок ваши специалисты не сломали?
– Даже не поцарапали.
Ну о чем можно говорить с этим страшным человеком?
Я протянул руку и пошарил ладонью по прикроватному комодику, на который с вечера кладу коммуникатор.
– Не это ищешь?
Видно, это я спросонья такой глупый. Иначе бы сразу догадался – полковник первым делом решил поинтересоваться моими контактами. Но я потому и не прячу коммуникатор, что на нем нет ничего, что могло бы кого-нибудь удивить. Тем более полковника Малинина. Озадачить – может быть. Но уж никак не удивить. А вот вещички, что мы с Ансом вчера у Челина забрали, я потрудился подальше от чужих глаз убрать. Вот так-то, господин полковни-чек!
Малинин кинул коммуникатор мне на колени.
Я только взглянул на часы и тут же пластом упал на подушку. Схватился руками за голову и тихо застонал. Еще бы мне не чувствовать себя невыспавшимся! Время – без десяти шесть! Утро туманное, утро седое… Чтоб ему неладно было. Я о полковнике Малинине. Не мог выбрать более подходящего времени для визита! Или ему, как всем пожилым людям, по ночам не спится? Я так и видел картину: вот он сидит в своем большущем кабинете, с окнами, выходящими на Лубянскую площадь, с огромным, маслом писанным портретом Президента на стене – в полный рост! с шашкой на боку! – и думает, кого бы сегодня с утречка пораньше разбудить? А, может, у него список есть?..
– Перебрал, что ли, вчера? А, Каштаков?..
– Самую малость, – соврал я.
Так было лучше. Такая ситуация Малинину была понятна. Детектив, мучающийся утренним похмельем, вызывал у него не только сочувствие, но еще и симпатию. Потому что, в представлении товарища Малинина, только от похмелья имел право издохнуть настоящий мужик. Но никак уж не от недосыпанья. И ежели с утра пораньше к тебе ворвался гость, пусть даже незваный, пусть даже вскрывший замок отмычкой и притащивший с собой пару сумрачных мужиков в сером, ты должен немедля вскочить с постели и радоваться. Радоваться, ангелы тебя забери!
– Эй, Каштаков!
Приоткрыв глаза, я глянул на чекиста и попытался улыбнуться.
– Кофе угостишь?
– Я кофе не пью. У меня только чай.
– Я знаю, – улыбнулся полковник Малинин. И улыбка его показалась мне зловещей. Хотя на самом деле в ней было не больше яда, чем в улыбке Джоконды. – Я с собой принес.
Чекист потряс перед моим носом серебристыми пакетиками. Растворимый кофе три в одном. Мой самый страшный кошмар.
Делать нечего – нужно вылезать из постели.
– Отвернулись бы, господин… товарищ полковник.
– Ты что, голый спишь?
– Да нет.
– А тогда чего ж стесняешься? Мы с тобой, что ж, не мужики?
Спорить было бесполезно.
Я вылез из-под одеяла, натянул бриджи и майку, в которых ходил дома, сделал приглашающий жест дорогому гостю и следом за ним потопал на кухню.
Усадив Малинина за стол и включив чайник, я ненадолго забежал в ванную. Но даже после душа чувствовал я себя все еще как ваза эпохи Мин, которой император огрел своего проворовавшегося казначея. И за что, спрашивал я сам себя, мне такая напасть? А за то, сам же и отвечал я на свой вопрос, чтобы не лез не в свои дела. А то возомнил себя незнамо кем. Распустил хвост, как павлин. А ты, Каштаков, ворона, мокнущая на суку.