— Сто долларов хуже?
Я замялся, затем отыгрался.
— На прошлой неделе, — солгал я, — мне повезло. Я получил наследство.
Он внимательно посмотрел на меня, затем кивнул. Я вышел. За дверью стояли две гориллы. Дверь ресторана была заперта, и я направился кружным путем к своей машине.
Возвращаясь в гостиницу, я попытался подытожить, что узнал от Каратти. Первая ставка снизилась до восьми к пяти в пользу Баки. Теперь — семь к пяти. Эмоциональный срыв, и ставка изменилась.
Теперь… притворившись, я вхожу в игру в интересах сосунка, придерживаясь назначенной игры. Каратти так или иначе должен будет продолжать игру. Итак, он дает семь к пяти, пусть — восемь (под давлением, так как эта цена утвердилась в Вегасе). Я компрометирую его тем, что держу пари на канадца, а не на Баки. Его заинтересует эта разница в три очка.
Но ни Каратти, ни я не играем честно. По моей теории Каратти считает победителем Баки. И уверен, что я тоже играю на стороне Баки. Он даже не предполагал, что я буду держать пари на сосунка, и, должно быть, заинтересовался — почему? Его реакция на мое сообщение, что я хочу держать пари на канадца, разоблачила его. Оно привело его в замешательство.
Он готов был вышвырнуть меня вон, но неожиданно изменил намерения.
Если моя версия верна, Каратти спровоцировал эпизод с Куколкой от начала до конца. Он намеренно выводит Баки из душевного равновесия, что обязательно скажется на результатах боя. А в последние минуты выпустит Куколку, чтобы та вдохновила Баки на победу.
На первый взгляд смешно было бы даже думать, что это как-то повлияет на исход боя. Но хорошо зная Баки и видя влияние на него Куколки, я был совершенно иного мнения.
Так или иначе, я смутил Каратти и был рад этому. Но что делать дальше, не знал. Времени подумать не было, так как я подъехал к гостинице «Фонтанель».
В номере было темно. Я включил настольную лампу. Она спала. Волосы обрамляли лицо. Правая рука была подложена под щеку. Я присел на краешек кровати. Я чувствовал себя разбитым. Но — надо ехать в Риверсайд. Стал подниматься и свалился на кровать.
«К черту все это», — подумал я.
Снял ботинки, носки, пиджак и галстук, выключил лампу и лег рядом с ней. Она проснулась.
— Хорошо, — сказала она спросонья. — Ты победил. Я так устала бороться…
— Ты хочешь что-нибудь узнать? Это я.
Мы уснули.
Я проснулся в полдень и не мог пошевелиться. Несколько минут я растирал мышцы, потом встал и оделся. Я не мог побриться, сменить одежду. Настроение было паршивое.
Проснувшись, Лумис сонно посмотрела на меня.
— Ничего не случилось, а? — спросила она.
— Все зависит от того, как смотреть на вещи.
Я взял шляпу.
— Ну, — сказал я, — позаботься о себе.
— Угу.
Я вышел.
— Постой! — крикнула она.
Я вернулся.
— Я думала о той девушке, про которую ты говорил. О той, которая была замужем за мистером Ко.
— Да?
— Я… ну… сказала тебе неправду. Я слышала о ней.
— Понял.
— У нее была настоящая борьба за это с Джо Беккер. Говорят, был скандал. И не маленький.
— За что они боролись?
— За него, за Ко. Видишь ли, Джо была влюблена в него, когда появилась Патриция и их разлучила. Я слышала, Джо в припадке безумия чуть ее не зарезала. Кто-то вовремя помешал.
— Когда это было?
— Два года назад.
— Откуда она взялась — Патриция?
— Она исполняла стриптиз. Работала где-то в Лос-Анджелесе. Пользовалась успехом, хотя в основном за то, что была слаба на передок. Случилось так, что притон однажды накрыла полиция. Всех забрали, наложили штраф. Некоторое время она отиралась поблизости. Поехала в Вегас, но не нашла там работы. Потом попала к Каратти как официантка.
— Значит, Ко по-настоящему был увлечен Джо Беккер?
— Да. А Патриция развела их.
Мне стало жарко.
— Ты не веришь мне. Думаешь, я лгу.
— Нет, — сказал я, — верю, но не понимаю. Джаспер Ко — современный процветающий парень. Почему он пошел на это? Я имею в виду, почему он женился на ней?
— Джо сказала, что Пэт его принудила. Она забеременела от него.
— На самом деле?
— Так сказали врачи. Оказалось — ошибка. Но они успели пожениться.
— Ко мог бы откупиться.
— Мог бы. Но женитьба — дешевле. Я слышала, что Ко — скупой тип.
— Ты не знаешь, где сейчас скрывается Патриция?
Она покачала головой.
— Если бы я знала — сказала бы.
Я поверил. Молодец. Честно заработала свою сотню. Я подошел и протянул ей руку.
— Спасибо тебе за все.
— Я все сделала нормально?
— Великолепно.
Она отпустила мою руку.
— Не знаю, как у тебя дома, — сказала Джет. — Но когда ты… почувствуешь желание… со ста долларами или без…
— Я запомню.
— Тогда прощай, милый.
— Прощай, Луана.
Я вышел. По дороге к гостинице «Мансанита» я позвонил по телефону Фаннингу.
«Не может быть, — думал я, — что я его сильно зашиб».
Он взял трубку. Голос был хриплым со сна.
— Фаннинг? Я насчет инцидента в номере 218. Мисс Джо Беккер.
— Кто это? — сразу оживился он.
— Друг, — сказал я. — Относительно Джо Беккер. Если хочешь немного обойти копов, загляни к Каратти.
— К Каратти?
— Да, к Каратти.
Я повесил трубку. Я не знал, что из этого получится, но если они займутся Каратти, тот забеспокоится и опасность от моей неожиданной близости с ним уменьшится.
Глава 13
Я миновал Риверсайд и ехал по направлению к Палм-Спрингс. Это было недалеко, хотя Спрингс — большой округ. Я боялся въезжать в город, потому что в газетах могли быть обо мне заметки. Миновав город, направил машину к ранчо.
Был солнечный день. Издали я мог видеть блики солнечных лучей на строениях ранчо. Я увидел Линду среди деревьев. Она была верхом на лошади и, завидев меня, приблизилась к машине. На ней были джинсы и кожаный жилет. По плечам прыгала толстая коса. Над верхней губой блестел тоненький серебристый пушок. Она была так нежна и женственна, что ее нельзя было даже сравнить ни с Луаной, ни с Куколкой, ни с кем-либо еще.
Она грустно посмотрела на меня.
— Ты нашел ее?
— Нет.
— Это очень плохо, — протянула она. — О, звонила твоя жена из «Солимара».
Я удивился. «Солимар» — это маленькая захолустная гостиница на восточной окраине города. У Дженни были деньги, чтобы оплатить номер в лучшем отеле.
— Мама пригласила ее к нам, но она отказалась.
— Я ей позвоню.
— Вы можете оба остаться здесь.
— Спасибо, милая. Как чемпион?
Она нахмурилась.
— Не знаю. Я не видела его сегодня.
Я ей улыбнулся.
— Ладно, Линда. Поговорим позже.
— Хорошо. Когда вернусь, — кивнула она.
— Прекрасно.
Я подъехал к гаражу и поставил там машину Баки. Мне встретилась Вероника Дарби. Она направлялась в город. Эту крупную добродушную женщину лет сорока всегда было приятно видеть.
— Ха, — сказала она. — Рада тебя видеть. Почему твоя жена сюда не едет? Я приглашала, но она отказалась и остановилась в «Солимаре».
— Она отказалась потому, что прячется.
— Прячется?
— Мы оба в бегах.
— Случай в Риверсайде?
— Вы слышали?
— Немного. По радио.
— Имена упоминались?
— Я не все слышала. По-моему, нет.
Дженни начала меня беспокоить.
— В коттедже под деревьями кто-нибудь живет?
— Нет.
— Можно, мы там поживем несколько дней?
— Конечно, если хотите.
— Вы сейчас в город?
— Да.
— Вы не заберете оттуда Дженни?
— Заберу, если она поедет.
— Спасибо. Я ей позвоню.
Она помахала мне рукой на прощанье.
Я позвонил Дженни из раздевалки Баки. Она ответила через три минуты:
— Да? Говорит мисс Фаббергласс.
— Ирена?!
— Пит, где ты был?
— Везде, — сказал я. — Теперь вернулся.
— Послушай…
— Подожди, — сказал я, — не говори ничего по телефону. Вероника Дарби за тобой приедет. Ты ее узнаешь. Это крупная женщина в белом костюме. У нее машина бело-голубая. В гостинице не отмечайся.
— А если нарвемся на полицию?
— Да нет, ничего. Приезжай.
— Отлично. О Боже, в день, когда я не была на службе…
Я громко зачмокал в телефон.
— Не унывай, дорогая, — сказал я. — Может, ты вышла за доктора. Подумай!
— Я думаю. Думаю.
— Ну ладно. А пока жди Веронику.
Я повесил трубку. Потом нашел свежую рубашку и шорты, сходил в душ, побрился.
Баки был на ринге со спарринг-партнером. Оба выглядели довольно неуклюже. Второй партнер сидел в углу. Тренер Денни в спортивной белой шелковой рубашке расхаживал вокруг ринга, глядя на Баки. Бронк с сигаретой во рту кружился по рингу. Он первый увидел меня и замер. Сигарета подскочила вверх, опустилась вниз, затем вылетела. Бронк ничего не сказал и отошел какой-то подавленный.
Было понятно, почему он в таком состоянии. Баки двигался, как робот. Он не думал об ударах, мысли его были далеко от боя. Я увидел, как партнер нагнулся, как будто пытаясь что-то поднять. Баки тотчас бросил перчатки и встал, уставившись в пространство.
Недалеко от ринга на стульях сидели журналисты. Я не знал никого из них. Они тихо разговаривали между собой, один грустно покачал головой. Баки сел на стул спиной к нам и угрюмо уставился в пол. Бронк, ни на минуту не останавливаясь, шаркал по полу. Денни перегнулся к Баки через канаты и что-то говорил ему своим низким безразличным голосом. Журналисты переговаривались. Я услышал фразу: «Дураков губит любовь — это безнадежно… Вот — путь к смерти… Три к одному…»
Баки все еще не замечал меня. Я не знал, что делать. Время поджимало.
Денни ударил в гонг, и Баки с партнером начали бой. В какой-то момент Баки вывернулся из-под плеча партнера и увидел меня.
Он застыл. Окаменел. Партнер не мог привести его в чувство. От злости он саданул его по шее. Баки даже не отреагировал. Он перешагнул через канаты, бросил перчатки и уставился на меня. Я покачал головой. Баки тяжело опустился на стул. Бронк выплюнул сигарету и наступил