Джаспер Ко вяло шевельнулся, когда я проходил мимо. У выхода я оказался быстрее громил. Но ворота были заперты. Громилы уверенно направились к выходу на улицу, где стоял их автомобиль. Я же двинулся в противоположную сторону.
Дома на пляже располагались полумесяцем, как бы окаймляя желтый песок. Дом Ко был последним в ряду. Позади его дома, до моря и дальше, вдоль побережья тянулись скалы. Патриция, спотыкаясь на своих длинных ногах, бежала по песку, направляясь к утесам. Она покачнулась, упала на колени, поднялась и побежала снова. Я был в тридцати шагах от нее, когда она начала карабкаться в гору. Я оглянулся. Один из гангстеров направлялся ко мне. Каратти сидел на песке. Другого громилы не было видно.
Я стал подниматься на гору, скользя тяжелыми ботинками. На полпути к небольшой скале я увидел, как Патриция поскользнулась. Одна туфелька соскочила, нога кровоточила. Она пробиралась к узкой расщелине между выступами скалы. На высоком валуне Патриция потеряла равновесие, упала на бедро и скатилась с обрыва. Взглянув вверх, я увидел второго гангстера, того губастого. Он спускался с вершины скалы. Это было трудно, и он попытался обойти выступ.
Я обогнул валун и расщелину с другой стороны. Патриция с трудом поднялась и побежала к дальнему концу расщелины. Там она вскарабкалась на кучу породы и вдруг исчезла из виду. Я быстро преодолел препятствие и увидел ее. Она лежала на спине, с разбитой головой, уткнувшись в ветви сухого дерева. Правая нога была в крови, на лице блестели капельки пота. Рот шевелился. Я нагнулся, чтобы помочь ей, когда увидел гангстеров, перебирающихся через выступ.
Выхватив пистолет, я прицелился. Тот, кто постарше, остановился и покачал головой. Второй остался чуть дальше. Между нами возник Каратти.
— Каратти, — сказал я, — все кончилось. Забирай своих ребят и езжай домой.
Страха я больше не испытывал. Лица их маячили впереди, в нескольких шагах от меня. Рука губастого была скрыта валуном. Он шевельнул плечом. Я скользнул за выступ. В него полетел обломок камня. Он охнул и исчез. Я посмотрел на Каратти:
— Иди, — сказал я, — давай шагай.
Он последний раз с горечью взглянул на изломанное тело, лежавшее между нами. Потом повернулся и ушел.
Я залез на скалу и следил за ними до тех пор, пока они не скрылись. Потом посмотрел на Патрицию. Она сильно разбилась, но идти могла. Через некоторое время она взглянула на меня измученными прекрасными глазами и сказала:
— Дай мне передохнуть, а?
— Разумеется.
— Нет, пожалуйста, убей меня. Ну, пожалуйста. Это так легко. Я устала. Освободи меня от всего этого.
— Ты всегда находила кого-то, кто выполнял за тебя грязную работу, верно? Извини, малышка, я не из таких. Пусть все остается, как есть.
— Я прошу тебя…
Но она уже знала, что просить глупо. Я поднял ее и помог вернуться обратно к дому. Винс Болл исчез, но Ко был еще там. Он смотрел, как я укладываю ее на софу, потом присел к противоположной стене и уставился на нее.
Я позвонил в полицию, в Малибу. За все время, пока мы ждали, он не проронил ни слова.
Глава 18
Слуги закона — парни из управления — держали нас долго. Надо было ждать копов из Риверсайда, чтобы ответить на вопросы. Никто меня особенно не благодарил, но и не очень приставали… В Малибу меня покормили в служебной столовой. На ранчо я поехал, когда уже стемнело.
Я сделал крюк через Хиббард и медленно проехал мимо «Блюбелл таверн». На большой вывеске над ночным клубом произошли перемены. Верхняя афиша гласила:
«СЕНСАЦИОННАЯ ЛУАНА ЛУМИС — ТРОПИЧЕСКОЕ ТОРНАДО».
Я был рад за нее.
Ворота на ранчо были открыты, поэтому я уже понял, что Баки со своей командой удалились. Гимнастический зал, спальня, главный дом погружены в темноту. Стоянка машин пуста. Видимо, Вероника с Линдой уехали. И только тоненький лучик света пробивался между деревьями. Я пошел на него. Дженни сидела на ступеньках, глядя на луну. Я присел рядом и рассказал обо всем.
— Мне очень жаль, что ты так плохо провел время, — сказала она.
— Теперь все кончилось, — сказал я. — Ты была бесподобна у телефона.
— На самом деле?
Она поправила волосы.
— Хочешь, пойдем в дом? — спросила Дженни.
Мы вошли, и я сразу пошел в ванную, привести себя в порядок. Когда вернулся, Дженни, обнаженная, сидела в кресле, держа перед собой раскрытую газету с дыркой посередине. Сквозь дырку она смотрела в зеркало напротив.
— Куда ты смотришь? — спросил я.
— На колени.
Я пропустил сквозь пальцы ее локоны.
— Твои чудесные круглые коленки.
— Интересно, — сказала она. — А я сама бы их узнала?
Я поцеловал ее в шею и перенес на постель.
— Как ты разобралась тут с Линдой и Баки? — спросил я.
— Это женский секрет.
— От своего собственного мужа?
Мы посмотрели друг на друга в зеркале.
— Ну ладно, — сказала она. — Слушай. Когда парень смотрит на девушку, он замечает в ней определенные черты. Увлечется он ею или нет — зависит от того, как она эти черты перед ним раскроет. Знаешь, что интересует Баки в женщинах?
— Никогда не догадаюсь.
— Небольшая ямочка у основания шеи. Я это заметила, когда разговаривала с ним, и мы с Линдой начали над этим работать. Она высоко держала голову, грациозно наклоняла ее вместе с плечом, показывая, как бьется голубая жилка, откидывала голову назад. В общем, Линда справилась с заданием блестяще. Баки, наконец, обратил внимание, и между ними установился контакт.
— Интересно, — заметил я. — Значит, каждый парень имеет склонность подмечать в девушке нечто особенное.
— Угу, — сказала Дженни, снова посмотрев на свои коленки в зеркало. — А ты?
— Иди ко мне, и я тебе покажу.
— Ух-ух. Знаю я таких мужчин, как ты…
— Энергичнее, мисс Фаббергласс. Безработица истощает страну.
— Но босс…
Я подналег… Сопротивлялась она недолго.
Через некоторое время, томная, вялая и расслабленная, она пнула меня своими прелестными круглыми коленками.
— Спокойной ночи, босс, — сказала она.
— Спокойной ночи, Ирена.
Ах да, Баки тогда победил. Дженни и я заработали на нашей ставке сотню долларов.
Томас ДьюЗолотая девушка
Глава 1
Долина Сан-Фернандо. Лето. Воскресенье.
Я проснулся с трудом. Состояние ужасное. В голове, как говорят норвежцы, орудовала орава плотников. Язык во рту походил на потрепанную боксерскую перчатку. Особенно вкусом. Глаза слезились.
Я повернул голову, и тут же один из плотников начал сверлить в моих мозгах дыру. Пока он не закончил, я был неподвижен, а затем осторожно, одними глазами, осмотрелся. Взору предстала восхитительная женская фигура, вся в белом.
Ангел…
Я закрыл воспаленные глаза, а когда опять их открыл, она все еще была здесь, но выглядела слишком раздраженной для ангела. Я попробовал разместить боксерскую перчатку во рту так, чтобы слова могли выходить наружу, и спросил, что за суета вокруг меня. Конечно, это не совсем точно. На самом деле я сказал:
— Что это меня так приложило?
— О, не очень многое, — ответила она. — Тридцать-сорок бокалов мартини и блондинка, забывшая застегнуть молнию на своей блузке.
Нет, это был не ангел. Это была моя жена. Я должен, кстати, сказать, что слово «блондинка» она произносила так, как иные говорят «грязная воровка» или «мерзкая нахалка».
— А-а, — протянул я. — Это ты…
Показав на свою голову, я произнес как только мог повелительно:
— Льда… Чего-нибудь холодного.
Она вышла. Я заметил, что белое одеяние представляло собой халатик, накинутый на трусики и на полоски чего-то воздушного поверх ее роскошной груди. День был очень жаркий. Я лично был раздет донага.
Она вернулась с резиновой грелкой и встала рядом с кроватью во всей своей прелести, хлюпая грелкой, чтобы показать, что в ней лед.
— Ты ангел, — пробормотал я.
Она хлопнула грелку на мой живот и прижала ее так, что лед захрустел. Единственной причиной, удержавшей меня от вскрика, была мысль, что крика моя голова просто не выдержит.
— Тебе лучше? — поинтересовалась жена.
Слабым голосом я произнес несколько бранных слов.
— Именно таким образом вы привыкли лечить пациентов в вашей вшивой больнице?
— В отделении для алкоголиков я не работаю.
Я выпалил, уже не так тихо, несколько просто ужасных выражений. Некоторые из них до нее дошли. Я всегда говорил: если вы не можете убедить женщину, запугайте ее.
— Питер…
— Ох, черт возьми. Скажи, что со мной было. Я ничего не помню.
— Правда? — спросила она с обнадеживающим оживлением в голосе. — Ты не помнишь?
— Вперед, ангел, — сказал я. — Только делай это спокойно.
Она резко села на край кровати, и грелка со льдом запрыгала на моем обнаженном брюхе.
— Хорошо, я расскажу, — сказала жена. — Шла вечеринка, на которую ты взял меня с собой. Прекрасная вечеринка с прекрасным буфетом и множеством народа из высшего общества, включая нескольких врачей, которых, как оказалось, я знаю лично. И был бар с высокими табуретами в комнате для завтраков. Бывают такие комнаты в роскошных домах с французскими окнами от потолка до пола и с видом во внутренний дворик с бассейном. Конечно, как я и ожидала, самым первым местом, куда ты устремился, волоча меня за руку, словно я твоя двенадцатилетняя дочь и мы опаздываем в школу, был бар.
Она остановилась, чтобы дать мне шанс начать спорить, но я этого благоразумно делать не стал.
— Ну, в общем, — продолжала она, — я скажу короче…
— Пожалуйста, — вставил я, — не избегай деталей, даже самых неприятных.
— Короче, — повторила она терпеливо, — наша хозяйка, которая пошла на немалые хлопоты и расходы, чтобы организовать эту восхитительную вечеринку, вынуждена была проделать путь до бара, чтобы продемонстрировать обычный долг вежливости и приветствовать нас. Когда я тебя представляла, ты уже в каждой руке держал по бокалу мартини и пытался заглянуть в декольте Анн Форстер, моей бывшей коллеги, а теперь жены доктора Френча.