аникюрные приборы, серебристую, голубую, зеленую эмаль, бриллианты, рубины, топазы, тысячи золотых часиков, меховые витрины, каракулевые, собольи котиковые манто и палантины… Его серые стальные глаза равнодушно скользили по всем этим витринам и только раз зажглись насмешливым, злым огнем: ему бросился в глаза сделанный из небольших бриллиантов и украшенный рубинами значок Английской Рабочей Партии, очевидно, приготовленный для какого-нибудь из социалистов его британского величества, может быть, для самого Макдональда: подарок какого-нибудь капиталиста, искренне растроганного патриотической деятельностью королевского лакея… Но глаза пассажира из каюты № 16 сейчас же приобрели свой стальной оттенок и стали такими же холодными… Пассажир каюты № 16 продолжал свою прогулку по магазинам универсальных фирм Риджент и Бонд-стрит, с тем же небольшим саквояжем в руках и с тем же холодным, непроницаемым выражением лица… В специальной «комнате молчания», где уставший от беготни по магазинам и от сверкания витрин уставший посетитель может отдохнуть на мягких креслах и диванах, пассажир каюты № 16 присел на несколько минут, размышляя о чем-то… Затем он прошел в ресторан, где быстро пообедал, не утруждая лакея расспросами о меню…
Затем странного посетителя можно было увидеть в Сити, где он с тем же рассеянным и холодным видом посетил несколько банков: саквояж в его руках служил неоднократно предметом пристального внимания полисменов, но холодным корректный вид занятого человека не давал им никакого повода для подозрений…
Послеобеденные часы застали пассажира № 16 у одного из самых лучших портных Лондона, у мистера Вайли, главы фирмы «Вайли и сын»… С мистером Вайли у пассажира № 16 произошел краткий диалог:
- Полный гардероб джентльмена…
- В какую цену, сэр?…
- Самый дорогой…
Мистер Вайли проникся благоговением к джентльмену, не считающемуся с средствами… Снимая благоговейно мерку, как бы священнодействуя, мистер Вайли осведомился:
- Джентльмен прибыл из колоний?
В стальных глазах мелькнуло что-то… Короткий кивок головой.
Примеряя фрак, неизвестный джентльмен уронил негромко:
- С волками жить, по-волчьи и выть…
Странные звуки незнакомого языка пробудили любопытство мистера Вайли, маэстро фраков и смокингов… Он спросил почтительно:
- Это индусский, сэр?
Вроде ответил неизвестный джентльмен. Что-то вроде легкой улыбки пробежало по его губам и скрылось в углах этих твердо стиснутых губ…
Мистер Вайли справился:
- Адрес джентльмена: гардероб будет прислан на дом…
На этот раз неизвестный джентльмен запнулся… В следующую секунду он сказал ровным голосом:
- Сообщу по телефону…
Мистер Вайли поклонился, пропуская вперед неизвестного джентльмена с саквояжем в руках… Если бы мистер Вайли мог читать чужие мысли, у мистера Вайли, главы солидной фирмы «Вайли и сын», случился бы разрыв сердца по прочтении случайно скользнувшей мысли в мозгу неизвестного джентльмена… Но мистер Вайли не был чтецом чужих мыслей: он еще раз глубоко склонился перед джентльменом, почтившим заказом фирму «Вайли и сын».
Если бы наметить пунктиром путь, проделанный пассажиром № 16, то он представлял бы чрезвычайно изломанную линию, начало которой было бы у Темзы, на пристани парохода «Гамильтон», и пр одолжал ось бы Оксфорд-стрит. Затем пунктир прошел бы по Сити, Пикадилли, Гайд-парку, Лестер-сквер и снова закончился бы на Пикадилли в отеле «Риц», одном из самых больших отелей в Лондоне.
Неизвестный пассажир с саквояжем в руке вошел в отель, где швейцары напоминали жрецов неведомого свирепого божества своей торжественной осанкой, и коротко сказал:
- Комнату.
Жрец неведомого божества окинул незаметным взглядом простого смертного: взгляд остановился на мгновенье на небольшом саквояже из русской кожи, затем поднялся наверх и встретил холодный пристальный и суровый взгляд двух стальных глаз… Глаза жреца в швейцарской фуражке потупились, молниеносно пронеслось в мозгу, под швейцарской фуражкой:
- Всего только один саквояж… Но глаза…
Жрец неведомого божества склонился:
- Номер в три комнаты с телефоном и ванной…
- Хорошо.
- Вещи джентльмена?..
- Привезут из фирмы «Вайли и сын»…
Фуражка с галуном слетела с головы жреца:
- Слушаю, сэр: будет исполнено. Пикколо, комнату джентльмену…
Пикколо-бой, пятнадцатилетний негритенок в пестрой синей с красным ливрее, с лукавой и развращенной мордочкой рано испорченного ребенка, провел джентльмена с саквояжем в номер, предназначенный для него… Неизвестный джентльмен скользнул взглядом по мягкой мебели и произнес негромко:
- Хорошо…
Пикколо-бой задом попятился из комнаты, сообщив мимоходом проходившей по коридору горничной:
- Серьезный джентльмен…
Горничная дала ему пинка и он сломя голову ринулся по лестнице…
Через пять минут паспорт неизвестного джентльмена послужил предметом пристального рассмотрения администрацией отеля «Риц». Помощник управляющего, старший швейцар и комиссионер прочли паспорт на английском языке с визами:
- Сингапур… Каир… Берлин…
- Из колоний, - коротко сказал старший жрец в швейцарской фуражке…
- Да, - подтвердил помощник управляющего…
- Гардероб заказан у Вайли…
- Да… - подтвердил комиссионер.
- Джентльмен вернулся на родину…
- Да…
- Почтенный джентльмен… Но глаза…
Вторично суждению старшего жреца в швейцарской фуражке о глазах не суждено было появиться на свет: телефон затрезвонил как раз в этот момент и жрец, взяв труб-ку, сказал:
- Отель «Риц»… Да, сэр…
Оставшись один в номере, пассажир каюты № 16 запер дверь, внимательно осмотрел гостиную и ванную, затем положил саквояж под кровать в спальной, на мгновенье присел в мягкое кресло и закрыл глаза… В следующее мгновенье он встал и, как бы поднятый пружиной, зашагал по комнате… Пассажир каюты № 16 шагал по номеру № 178 отеля «Риц», Лондон, Пикадилли до трех часов утра..
Он, очевидно, проделывал трудную умственную работу, потому что его губы были плотно сжаты, а у бровей появилась глубокая морщина. В три часа утра он медленно разделся и лег… Затем неожиданно вскочил и негромко вскрикнул:
- Проклятие… Я забыл про…
Он замолчал, сидя неподвижно на постели… Затем легкая судорога прошла по его лицу… Он откинулся, укрылся одеялом и уснул…
Даже во сне лицо пассажира каюты № 16 сохраняло то же суровое и непреклонное выражение… Внимательно посмотревший на него в это время сказал бы, что это человек огромной, не знающий препятствий воли, устремленной в данное время к одной цели… Изредка по этому суровому бритому лицу пробегали судороги: даже во сне мозг пассажира каюты № 16 был занят сосредоточенной тяжелой работой…
В сумерках, царивших в номере 178 отеля «Риц», это лицо на белой подушке казалось изваянным из мрамора художником, решившим дать в человеческом лице максимальное выражение непреклонной воли..
Почти в тоже самое время в разных концах Лондона разные люди по-разному заканчивали свой день…
Известная танцовщица мисс Эллен Старк после ужина в ресторане с импресарио Стрейтон завернулась в мягкий пеньюар из белоснежной ангорской шерсти и сладко уснула, не тревожимая никакими подозрениями и опасениями.
В другом конце Лондона полковник Гресби закончил доклад, который он писал в течение трех часов, потянулся, зевнул и лег спать на жесткой, почти походной постели, на которой спал всю жизнь…
И еще в одном конце Лондона горничная Эстер получала в это время подтверждения самого искреннего внимания и теплоты со стороны металлиста Фреда, широкоплечего молодца с ясными и энергичными голубыми глазами…
ГЛАВА XII
Неожиданный гость
Ровно в двенадцать часов дня пассажир каюты № 16 стоял в приемной квартиры мисс Эллен Старк и ровным спокойным голосом сообщил горничной Эстер о своем желании видеть танцовщицу.
- Мисс еще спит, - сказала Эстер…
- Я подожду, - коротко сказал неизвестный джентльмен…
- Она вряд ли встанет раньше двух часов дня, мисс легла очень поздно…
- Я подожду.
Горничная Эстер окинула взглядом этого странного человека…
С минуту она колебалась:
- Может быть… разбудить мисс, если это очень срочно…
- Нет, не нужно, я подожду…
Неизвестный джентльмен уселся в мягком кресле и развернул «Дейли ньюс»… В течение часа горничная Эстер пять раз заглядывала в комнату и видела неизвестного джентльмена, сидящего в том же положении, с газетой в руках… На его лице не отражалось никакого нетерпения: это было невозмутимое, гладкое, выбритое лицо корректного человека…
Мисс Эллен Старк проснулась на своей широкой, мягкой, убранной кружевами постели и сладко потянулась…
Вторым се жестом было прикоснуться к кнопке звонка: горничная Эстер явилась сейчас и блаженное состояние мисс Эллен было нарушено:
- Вас ждет джентльмен..
- Кто?
- Не знаю, мисс… Он справлялся о мисс еще на пристани…
Легкая складка появилась на безукоризненном чистом лбу мисс Эллен…
- Джентльмен ждет уже два часа, - сообщила Эстер… Один час она прибавила, руководимая чувством художественной меры.
Мисс Эллен Старк не любила ранних гостей… Но профессия танцовщицы имеет свои неудобства: импрессарио занятые люди и час дня для них не раннее время… Мисс Эллен сказала:
- Пеньюар и приготовьте ванну…
Через двадцать минут горничная Эстер сообщила неизвестному джентльмену:
- Мисс Эллен ждет вас, сэр, за завтраком…
Неизвестный джентльмен медленно поднялся, аккуратно сложил газету и направился в столовую, предводимый горничной Эстер. Он появился в дверях столовой, мисс Эллен подняла глаза с любезной улыбкой, но приветствие застыло на ее губах…
Затем горничная Эстер стала свидетельницей странной и тяжелой сцены: мисс Эллен Старк, прославленная танцовщица мюзик-холлов всей Европы, смертельно побледнела, наклонилась вправо и упала в обмороке со стула, на котором она сидела на пол, покрытый толстым ковром…