– Мне тридцать восемь, Ваня… Если ты забыл.
– А мне – тридцать. И что?
– И что?! А то, что я не какая-нибудь звезда, которой по статусу молодой муж положен! Я – обычный бухгалтер!
– А я – обычный строитель. Понятия не имею, как это может помешать нашим отношениям.
– Отношениям?! – Люся даже рот открыла. – Так… Ладно… Сейчас не время для этого разговора. Я уже опаздываю на работу. Да и ты, наверное, тоже!
– Угу…
– Обсудим все в другой раз.
– Угу… Люсь, там завтрак на столе… Ты, давай, и вправду, поторапливайся. А то остынет все…
Люся на секунду застыла, открыла рот, будто бы хотела что-то сказать, но так и не произнесла ничего, закусив губу. В ее взгляде притаилось что-то непонятное для Ивана, какой-то надрыв… Но парень так и не догадался, чем он был вызван.
За завтраком царило молчание. Люся бросала на любовника короткие взгляды из-под ресниц и нехотя жевала приготовленный им бутерброд.
– Вань… а ты почему ушел тогда… Ну, в наш первый раз…
– Из-за деда. Я не смог к нему дозвониться, чтобы предупредить, что меня не будет. А он старый очень… и непременно стал бы волноваться, куда я пропал. А… что? Мне не нужно было уходить, да?
– Нет! Что ты… Старики – это святое. Я просто понять не могла… А теперь все понятно. Слушай, а сегодня? Он не будет переживать?
– Нет. Я предупредил, что буду ночевать не дома.
– Ясно… Ну, что, пойдем?
– Угу… Одевайся теплее. Сегодня похолодало.
– Хорошо, – сглотнула Люся. И Ваня опять не понял, почему её глаза наполнились влагой. Что-то явно от него ускользало. Знать бы, что он делал не так… М-да…
– Ну, я пойду вперед… Машины нам почищу. Видела, снег припустил…
– Угу…
Ему показалось, или у Люси действительно задрожала губа?
– Слушай… я тебе сделал больно? Или, может, как-то обидел?
Люся судорожно замотала головой:
– Нет, ты что?!
Иван готов был поклясться, что Люся едва сдерживает горькие слезы, но все же не стал её больше пытать. Понял, что ей сейчас меньше всего хотелось хоть что-то ему объяснять.
Распрощались они у подъезда. Люсю ждали в офисе, а Ивана – на стройке. И опаздывать ему было категорически нельзя. Главный участка и в отсутствие всяких поводов не давал ему жизни. А если найдет, к чему придраться, то… В общем, не будет ничего хорошего – факт. И без того ситуация накалилась до предела, после Люсиного в неё вмешательства. Нет, Иван, конечно, её ни в чем не винил! Напротив даже…. Он восхищался Люсиным неравнодушием. Просто… жизнь была чертовски несправедливой. И от правды можно было пострадать гораздо сильнее, чем от вранья.
На работу Иван поспел ровно ко времени. Даже переодеться успел до начала планерки. А спустя полчаса заступил на свой участок. Их бригада сейчас занималась прокладкой системы вентиляции. На этой работе за пять лет Иван собаку съел, поэтому он сразу понял, что в новом корпусе у них возникнут проблемы. По всему выходило, что предоставленные для работы чертежи не соответствовали действительности. Или, напротив, действительность не соответствовала чертежам.
– И куда же нам тут врезаться? – почесал в затылке Михалыч. Один из самых старых на стройке трудяг.
– Вот и у меня такой вопрос возник.
– Вань, ты чертежи глянь, пока главнюка нет. Хрен его знает, сколько тот еще будет с генеральным лясы точить. А у нас время – деньги.
– А сам чего не глянешь? – хмыкнул Иван, послушно разворачивая свиток со схемами.
– Дык, ты у нас институты кончал. Я-то, что?
Иван хмыкнул. Михалыч, хоть и не «кончал» институтов, во всей этой белиберде разбирался преотлично. Не зря столько лет в строительстве отпахал. Тут, скорее всего, дело было в его нежелании гневить начальство. Гринев не любил подобного самоуправства. Имелось у Вани подозрение, что таким образом тот самоутверждался. Подпитывал чувство собственной значимости. Вроде как, все тупые, а он один – мегамозг. Ну-ну…
– Такс, Юр, измеряй, пожалуйста, от стены до вот этой трубы…
– Восемьсот миллиметров.
– Ну, как я и думал, в принципе, Михалыч, тут отопление смонтировали неправильно. Пойдем, глянем в соседнем помещении. Батыр, Баха… А вы идите, вначале измерьте.
– Слышь, Черный… Ты чего это раскомандовался?
– Баха! Какого хрена, а? Ты помнишь, что у нас сдельщина? Сейчас полдня потеряем, и что ты заработаешь? – вмещался в разговор Михалыч, – делай уже, что тебе говорят… Может, быстрее разберемся!
– Вряд ли… Похоже, здесь к чертям нужно все переделывать… – задумчиво пробормотал себе под нос Иван.
– Чего это?
– А вот, посмотри. – Ваня ткнул пальцем в схему, Михалыч подслеповато прищурился, и даже оттянул пальцем веко, по-видимому, наводя резкость. – Здесь, пожалуй, мы сантиметров на двадцать не вписываемся… А здесь поменьше, сантиметров на семь… Но что это меняет?
– Угу…
– Чего сидите? – влетел в комнату старший участка. – Черный, а ты чего как белый человек расселся?!
– Проблема тут у нас, Сергей Сергеич… – мужественно принял удар на себя старший из мужчин.
– Какая еще, на хрен, проблема? Вы чего это в план полезли?!
– А вы сами посмотрите. Здесь система отопления вся через одно место смонтирована. Не войдем мы с коробами!
Начальник участка недовольно покосился на Ивана (будто бы это он оплошал) и уставился в чертежи.
– Кхм… Сколько здесь до стены?
– Семьсот… Чуть ниже – семьсот два. Еще и криво, гады… Чтобы им пусто было… – кряхтел Михалыч.
– Да быть такого не может!
– А вы поглядите, – подкинул начальству идею Иван. Он-то, конечно, понимал, почему Гринев злится. Это был его непосредственный косяк. Сергей Сергеевич собственной персоной принимал объект. И значит, теперь ему нужно будет лично объяснять, куда он, собственно, смотрел. Генеральный такого явно не оценит… Лишит премии и тех, кто отопление монтировал, и тех, кто в таком виде принимал работу. В общем, достанется каждому.
Начальник участка схватил рулетку и, раздраженно сбросив свою пижонскую белую каску, пошлепал к окну. Ничего нового ему, конечно, рулетка не показала. Гринев грязно выругался и пнул батарею ногой.
– Так, значит, сдвигаемся!
– Куда?! Тут же…
– А тебя не спрашивали, Черный! Я говорю – ты делаешь…
– По технологии не положено.
– Ты че… Ты меня не понял, что ли?! Думаешь, если защитницей обзавелся, так тебе можно все?! А вот тебе… выкуси! Людку свою трахай! А мозги мне – не смей!
Ваня замер. Отложил аккуратно свиток с планом:
– Ну-ка, повтори, что ты сказал?
– Эй… эй, мужики! – вклинился Михалыч, в попытке удержать Ивана за руку. Но с таким же успехом он мог пытаться остановить ледокол.
– Что… здесь… происходит?
Даже голос генерального директора не слишком остудил злость, закипевшую в голове у Ивана. Он и не думал никогда, что способен на такую испепеляющую ярость. Мальчишкой ему, конечно, приходилось вступать в драки, но это всегда был скорее вынужденный шаг. Ивану приходилось защищаться. Он никогда… Никогда не выступал в качестве инициатора потасовки! Напротив, всегда стремился сгладить острые углы… Однако, те слова, которые Гринев позволил себе в адрес Люси… Они что-то изменили в сознании парня. Ему до зуда в руках захотелось съездить начальнику по сытой морде. Стереть кулаком его сальную улыбочку. Чтоб эта падла юшкой захлебнулась и выплюнула все свои зубы…
– Эй-эй! Иван! Ну-ка, остынь! – рявкнул Василич, закрывая собой заметно приунывшего прораба. – Иваныч, какая муха его укусила, хоть ты мне скажи…
– Дык… Я чего. Пусть Ваня сам расскажет.
– Иван? Объясните, что происходит…
Парень встряхнул головой, разжал пальцы, что непроизвольно сжались в кулаки. Вздохнул поглубже, выдохнул. А потом и выдал на-гора правду-матку. Терять ему, похоже, уже было нечего.
Глава 10
Люся пришла с обеда к самому его окончанию. Тютелька в тютельку. Закончились те дни, когда она его просиживала за работой! Пусть ищут другую дуру! Положен час на обед – вот она и будет… обедать. Или по магазинам ходить. Да, что угодно, лишь бы не видеть стерву-начальницу. Притихшая в пятницу, понедельник та опять начала со скандала. И больше всех досталось, конечно же, Люсе… Тогда-то она и решила, что всё! Её предел наступил. Сезонные обострения расстройства психики, которыми в недавнем прошлом Люся оправдывала поведение начальницы, уж слишком затянулись. Уж скоро Новый год, а ту все не отпускает! И работать в таких условиях было совершенно невозможно!
– Знаешь, что мне тут ребята шепнули? – озираясь по сторонам, спросила Танечка, стоило Люсе только устроиться за рабочим столом.
– Что?
– Лариска-то наша чего с утра беснуется… Любовничек её на стройке что-то напортачил. И, что самое интересное, все до главного дошло. Тот негр, помните, он-то Василичу его и сдал со всеми потрохами. А что… Я бы тоже сдала, если бы мне этот козел столько гадостей наделал! И ты, Люся, правильно сделала, что все генеральному рассказала.
Люся замерла. Открыла рот. И снова закрыла. Танечка, оказывается, была не такой уж и глупой.
– Да уж… рассказала, – подала голос Галка, которая, наконец, вышла с больничного. – Теперь столько всего пересчитывать… – пробурчала она.
– А ты бы, Гал, изначально делала все по совести, и не пришлось бы тебе пересчитывать! – Не смогла удержаться от шпильки Люся.
– Вы посмотрите на эту святошу! Мне Лариска как говорила, так я и делала. У меня, между прочим, тоже начальство есть! И не в моей компетенции выше этого самого начальства прыгать. К тому же, это Гринев отвечает за переданные объемы. Я зарплату начисляю, исходя из данных, которые мне предоставляют! Будто бы ты не знаешь!
– Ты могла пожаловаться начальству! – не сдавалась Люся.
– И зачем мне это? Не скажешь? Меня же Лариска потом бы, вот как тебя сейчас, стала бы выживать. А у меня два рта дома. Кто их будет кормить, если я работы лишусь?
Люся промолчала, опустив глаза к клавиатуре. Не потому, что Галке удалось её пристыдить, или переубедить каким-то образом. Просто, несмотря на свое правдолюбие, Люся понимала, что у медали всегда две стороны.