Тут не только тренеры и промоутеры, но и сам Лэнс кинулся разнимать и успокаивать драчунов, сообразив, видимо, что скандал может выплеснуться наружу, попасть в прессу… а ему, восходящей звезде, это совсем ни к чему. Это уж настоящие звезды вроде Тайсона или Дугласа могут вытворять черт знает что, им любая сенсация на пользу, они уже небожители. Лэнс пока не может себе такого позволить.
— Стоп! Стоп! Пацаны, кончай, разойдись! — истошно орал он, раставив свои длинные ручищи-колотушки.
Но угомонить пацанов было не так-то просто, хотя первые кипучие страсти удалось постепенно притушить. Саня разок только слегка ткнул еще одного особенно настырного, отчего тот сразу погрустнел и тут же призадумался — а стоит ли продолжать возмущение?.. Впрочем, и остальные, слыша отчаянные призывы своего лидера, стали притормаживать.
Билли и Джонни, видя, что конфликтная ситуация постепенно идет на спад, тоже не стали обострять, и вскоре в помещении восстановился относительный порядок, нарушаемый отдельными возгласами.
— Тихо! Тихо! — утихомиривал свою братву Лэнс, и видно было, что парни признают его авторитет.
Видя, что порядок возвращается, Саня отступил в свой угол, демонстрируя миролюбивые намерения.
Билли с Джонни подскочили к нему, стянули шлем, перчатки, наперебой восхищаясь, даже ликуя:
— Санья! Молодец! Ты молодец! Герой! Чемпион!
От бури эмоций они растеряли все русские части речи, кроме существительных.Восторг был неподдельный, от души — ясно, Пельмень оправдывал себя, обещая приличные доходы, а ничто не могло так взволновать промоутеров, как ожидание бабла.
Ребята Уитакера поуспокоились, присевшего подняли, он стал очень смирный. Сам Лэнс, с которого тоже стянули перчатки и шлем, гаркнув нечто напоследок негритянской ораве, устремился в Санин угол.
Сияя белозубой улыбкой, он тянул правую руку для пожатия, но Пельмень, памятуя об его скверных приемах, не шевельнулся в ответ, да и улыбаться не спешил.
Билли увесисто подтолкнул Саню в бок:
— Ты что⁈ Ответь ему! — быстро прошипел он на ухо.
— Да пошел он… — начал было Пельмень, но тут его в другой бок ткнул Джонни:
— Руку! Скоро!
Саня протянул руку, Лэнс горячо вцепился в нее, затряс, заговорил торопливо, глотая слоги и слова, разобрать было трудно. Но в целом Саша понял, что спарринг-партнер хвалит его и просит не обижаться — ну это же бокс, братан! — как-то так.
— Окей, — тогда улыбнулся и Саня, а Лэнс весело хлопнул левой ладонью по сцепленным в рукопожатие правым, добавив:
— Работай, парень! Глядишь, еще встретимся!..
И пошел, махнув своим: айда, мол, ребята!
…уже выйдя из спортклуба, Пельмень с запозданием сообразил спросить:
— А где это — встретимся? Он, типа, хотел сказать, на ринге встретимся?
— Думает, да, — путая спряжения, серьезно ответил Билли. — Но пока это…
Он внушительно покачал головой, давая понять, что до этого еще далековато.
— Это, Санья, тебье надо, как вы говоритье?.. До этого еще дорасти надо!
Саню это малость задело:
— Ну, дорасти! А то вы не видели, как я бился сегодня? Да я на равных с ним рубился!
Оба промоутера благодушно рассмеялись наивности молодого русского парня:
— Э, Санья, да кто же спорит! — с абсолютно русскими интонациями воскликнул Билли. — Только, как это говорить?.. Жизнь, она сложнее!
— Ну, поясните.
— Джонни пояснит, — весело подмигнул Билли. — А мне спешить… торопиться… Джонни, вы тут поговорьте… как это у вас?.. А, да! Расклады. Джонни расклады пояснит. А я поехал!
И он спешно отбыл в своем авто.
Джонни вздохнул, как показалось, Пельменю, немного с завистью.
— Куда это он так спешит? — невинно спросил Саша.
Джонни покривился:
— Есть у него одно дьело…
И рассказал, что Билли приглашен на так называемый «рабочий обед» в круг весьма влиятельных лиц крупной финансовой корпорации. Без лишней огласки. В таких сферах вроде бы заниматься шоу-бизнесом, включая спортивные состязания — моветон, низкий уровень; однако, деньги не пахнут, а деньги тут, мягко говоря, приличные. Вот финансисты и вышли на Билли, чтобы через него попробовать подсосаться к этому рынку, самим не светясь.
— Хотья… — здесь Джонни невесело усмехнулся и отчасти коряво, но вполне понятно изложил: конечно, все прекрасно все понимают, воротилы финансового рынка влезают и в кино, и в бродвейские театры, и в спорт… и в еще менее пристойные отрасли…
— Это какие? Порнуха, что ли?
— Порнуха, это?.. Ах, да! Поньял. И это тоже. И еще много! — продолжил Джонни.
Коротко рассказал свое виденье. Мол, такие воротилы начинают вмешиваться во все, где начинают просматриваться приличные деньги. У этих типов просто особое чутье на них, примерно, как у гончих псов на зверя, только более тонкое, разумеется. Интеллектуальный нюх. И в их финансовых, да и в политических тоже кругах известно, кто из лиц их ранга чем грешит, но делает это благопристойно, через разных посредников-жучков вроде Билли…
«А ты-то брат, до этого уровня еще не дотянул…» — подумал Пельмень.
Они неспешно прогуливались — Джонни решил проводить Саню до квартиры, ну вот заодно и просветить. Правда, разговор зашел не совсем о том, но тоже интересно. Джонни разгорячился, видно было, что тема задела его за живое.
Конечно, ему было завидно. Привлечет Билли младшего компаньона к внезапно открывшимся возможностям или нет — еще на воде вилами писано, бизнес такая штука, где дружба дружбой, а табачок врозь… а по правде-то сказать, дружбы в бизнесе нет, только партнерство.
Тут Джонни пустился в дедуктивные рассуждения:
— Ты знаешь… а это все Дон! Понимаешь?
— Дон Кинг?
— Так, да. Он и есть!
Джонни пояснил, что Дону совершенно ничего не надо было говорить, сам факт его встречи с продюсерами и начинающим русским боксером все сказал. Слух об этом стремительно разлетелся по всему деловому миру — и вот результат: на Билли сразу же обратили внимание. И подтянули к серьезным темам.
Пельмень тяжеленной ручищей так хлопнул Джонни по плечу, что тот чуть не присел:
— Ну так и мы с тобой в поле зрения попали!
— Так, да, — не стал спорить Джонни. — Для тебья это очень хорошо.
Саня поразмыслил.
— Да вот и я думаю… — и он вернулся к теме «встречи на ринге» — дескать, Билли намекнул, что рановато еще выходить на ринг против Лэнса, при том, что класс практически равный. Что имелось в виду?..
Теперь Джонни похлопал собеседника по плечу, снисходительно усмехаясь. Дело в том, заявил он, что на неизвестного, да хоть бы даже на малоизвестного бойца публика не особо пойдет, и рекламщики в него не вложатся, будь он хоть Кассиус Клей, будущий Мохаммед Али. И такой талант тоже надо раскрутить. Звезда в боксе — да, конечно, в первую голову талант, это фундамент, основа. Но к этому таланту необходим сильный тренерский штаб, и не менее важно промоутерское сопровождение — создание имени, общественного мнения…
— Реклама, — усмехнулся Пельмень.
— Ну… — протянул Джонни, — это и да, и не да…
По его словам, это больше и сложнее, чем просто реклама. Публике надо «впарить» очень сложный товар… Ну, словом, вот если сейчас взять и выпустить Пельменя такого каков он есть против да хотя бы того же Лэнса, в которого уже прилично вложено — то большого интереса не будет. То есть, и доходов. Понимаешь?.. Хоть бы ты по классу уже и подбирался к нему, все равно тебя для публики надо к нему «подвести», разогреть интерес…
Тут Джонни рассмеялся:
— Если ты Дону на глаза попался, это уже есть хорошо! Дьело пойдет! Но шаг за шагом, один, два… — он пальцами показал «шаг за шагом». — Да! И есть еще момент. Плюс.
Этот плюс, по словам Джонни — мода на русских в сегодняшней Америке. Так резко пал «железный занавес», и страна вчерашних врагов, коммунистов, агентов зловещего КГБ, великая, ужасная и загадочная, вдруг открылась…
— К тьебе интерес будьет! Будьет! Обязательно, — заверил Джонни, добавив, что Дон Кинг бы и в сторону Пельменя не посмотрел, будь он не русский, а какой-нибудь немец, француз или кто еще, неважно. А тут русский, человек-загадка!
— Вот! — Джонни оживился и вынул из нагрудного кармана обычную авторучку темно-красного, скорее вишневого цвета, с золотистым ободком и золотистым же рисунком серпа и молота. — Видел? — и рассмеялся.
Выяснилось, что это такой сувенир или игрушка — «шпионская ручка», заправленная «исчезающими чернилами». Пишешь, все отлично получается, а через какое-то время — сутки, двое — все написанное просто исчезает, как будто его и не было. Такие сейчас в моде, именно с советской символикой, есть и с портретами Ленина, Горбачева, или со Спасской башней, в общем, с чем-то таким архетипическим, мгновенно узнаваемым.
— Да ну⁈ — Саня сделал вид, что не поверил.
— Э, я тебе говорю, да! Сам возьми, напиши, — разгорячился Джонни. — Вообще бери! Презент.
— Подарок, то есть?
— Так.
— Да? Ну спасибо…
Так они и дошли до Саниного дома, тут Джонни посерьезнел, шутки в сторону, и сказал, что завтра надо быть в зале, теперь пойдут дни полноценных тренировок, первый успех надо закреплять повседневной работой… Саня это и без него понимал, но, естественно, выслушал, кивнул — да, конечно, все такое.
И верно, с завтрашнего утра начались тренировки, тренировки и тренировки. Пельменю они были в усталость и в радость — так всегда бывает, когда человек занят тем, что ему по душе, именно своей работой. Он быстро осознал, что Франко на самом деле классный тренер, во всяком случаи, не хуже Павла Александровича. Он умел дозировать нагрузки, учить техническим и тактическим тонкостям, ставить на спарринги так, чтобы перспективный боксер рос аккуратно, прочно осваивал каждую ступеньку мастерства — ну, скажем, примерно так, как офицер должен побыть лейтенантом, старлеем, капитаном, так сказать, хорошенько провариться в этих чинах, чтобы идти выше… От работы в зале Саня так уставал, что придя «домой», обедал, тоже строго дозируя белки, жиры и углеводы, валился спать и спал, как убитый. Но это было здорово, он чувствовал, как растут его силы, мастерство, уверенность в себе, уже в зале вряд ли кто мог с ним сравниться, кроме Лэнса, но тот, как главная звезда, готовился по особой программе. Саня его и видел-то раз-другой, и парень неизменно был подчеркнуто приветлив, ну и Саня отвечал ему тоже сдержанными улыбками.