оявилась неуверенность. А парень-то не врал. У него и правда советские документы.
— А ну ка дай их сюда, и кто-нибудь, дайте свет, — сказал Холт.
В это время еще один из его подчиненных обыскивал Смирнова и достав и его бумаги тоже сказал.
— Рэй, тут еще один русский. Тоже сотрудник консульства.
— А у меня без сюрпризов, у черного как бы не две унции марихуаны и дюжина таблеток.
— Документы второго тоже сюда. И Диас, вызови диспетчера, пусть позвонят капитану и скажут чтобы он срочно ехал в участок. Чувствую он нам понадобиться.
— На вашем месте, сержант, я бы сразу вызывал комиссара и кого-нибудь из гос. департамента, — сказал Иванов. Вот же железный мужик! В голосе ни тени недавнего удара по ребрам. А я видел что патрульный ударил его кастетом. Интересно, это у них сейчас правила такие или кастет личная инициатива подчиненного Холта?
— Помощник атташе по культуре Николай Иванов и второй заместитель консула в Сан-Франциско Николай Смирнов, — задумчиво проговорил сержант когда прочитал документы моих сопровождающих.
Он убрал документы в карман и в свете фонарей внимательно посмотрел на всех четверых.
— Третий белый тоже дипломат? — спросил он у патрульных.
— Нет, у него обычный паспорт, — раздался ответ.
— Ладно, русских в мою машину а нигера к его дружкам. И поехали в участок. Там со всем разберемся.
— У нас будут проблемы? — спросил я у Иванова когда нас всех троих посадили в полицейскую машину. Патрульный который бил кастетом был за рулём а Холт занялся рацией.
— Конечно будут. Мне голову в комитете снимут за наши приключения. О майорских звёздочках теперь можно и не мечтать.
— А здесь?
— А, ты про это? Нет. У нас же с Колей дипломатические паспорта. Вот если бы я начал стрелять. тогда да. А так нет.
— А почему ты сказал только про комиссара полиции и чиновника из гос. департамента но не упомянул наших, посла или консула?
— Посмотри на этого Холта. Он же служака с одной извилиной и та от фуражки. Ни к чему было его дополнительно мозги парить. Приедем в их участок и там уже потребуем вызвать Юрия Владимировича Дубинина, нашего посла. Он как раз сейчас в Нью-Йорке. Не переживай Сашка, всё будет нормально.
— Так парни, — сказал Холт, он в это время как раз закончил разговаривать с диспетчером и вызвал к себе в участок комиссара полиции, — я ни слова не понимаю из того что вы говорите, поэтому заткнитесь. И как там тебя, Иванов, что вообще случилось, почему вы оказались в Гарлеме?
— Я не готов разговаривать с представителями власти без советского посла. Как там у вас, «Всё что вы скажете может использоваться против вас», верно?
— Ну как знаешь, — несколько разочарованно произнёс Холт.
Когда мы приехали в участок то сержант первым делом приказал снять с нас наручники, очень вовремя, у меня уже руки начали затекать а завтра финальный аккорд моей командировки.
— Сержант, этих куда, — спросил патрульный Диас, тот который обыскивал Смирнова, — в обезьянник к их черным дружкам?
— Будешь задавать такие вопросы никогда так и не поднимешься выше. Нигеров за решетку а русских в кабинет капитана.
Оказавшись в этом самом кабинете, кстати довольно уютном, за креслом куда Холт уселся на стене висели награды в рамке и фотографии, судя по всему капитан этого участка был итальянцем, Иванов сказал:
— Я требую чтобы вы вызвали сюда советского посла.
— Прям таки требуешь? — спросил негр доставая сигареты и закуривая.
— Да, требую. Давайте не будем усугублять проблему. Вы же понимаете что в любом случае это потребуется.
— Понимаю, — вздохнул Холт.
Через сорок минут в кабинете было не протолкнуться от очень важных людей. И только когда прибыл Дубинин, Иванов начал говорить.
Если бы упомянул о том что ему сломали ребра при задержании, а то что это так выяснилось уже в гостинице при консульстве, то у людей Холта и у самого сержанта были бы очень большие проблемы.
Но нет, Иванов об этом не рассказал, а потом сказал мне что это лишнее, сам бы он действовал куда жестче.
— Сань, а как ты думал? Видел бы ты статистику по преступлениям в этом городе. Они же всему Союзу фору дадут, особенно по тяжким и особо тяжким. Понятное дело что местные менты, ну то есть полицейские, очень нервные. Тем более что бил меня зеленый новичок, по нему это видно. Я сам таким был пятнадцать лет назад. Не ломать же парню жизнь, — вот так Иванов объяснил всё что произошло.
Юрий Владимирович Дубинин тоже не стал на этом акцентировать внимание, и претензий к полицейскому управлению Нью-Йорка мы не имели. Они тоже. Скорее наоборот.
Из-за всего произошедшего накануне в Гарлеме последняя часть моей командировки, а именно съемки в Кэтс Скиллз мне не особо запомнились. Я просто выполнил всё что от меня требовалось и полно.
А вот когда мы уже прошли паспортный контроль и все трое ждали посадки на рейс до Москвы я снова увидел сержанта Рэймонда Холта.
— Иванов, — окликнул он товарища капитана возле одиннадцатого гейта в аэропорту имени Кеннеди.
Одет был сержант в парадную форму, с наградами на груди, белой фуражкой и кортиком на поясе.
— Тот парень которого вы взяли в Гарлеме разыскивался за двойное убийство и изнасилование. Так что, от имени моего участка и всего полицейского управления Нью-Йорка, спасибо тебе.
Холт вытянулся во фрунт и отдал честь. В ответ Иванов протянул ему руку.
— У нас к пустой голове руку не прикладывают.
— Понятно, — ответил негр, крепко пожал протянутую руку а затем отстегнул кортик и подал его Иванову, — держи на память.
— Спасибо. Удачи на службе.
— И тебе.
Негр еще отдал честь, смерил меня и Смирнова взглядом и пошёл прочь.
— Чего это он? — спросил я когда мой сопровождающий убрал подарок в ручную кладь.
— Сань, это потому что он нормальный мужик. Хоть и американец и вообще негр. Что я, что он. Мы все одним миром мазаны. Служим как умеем.
Через двенадцать часов я был уже в Москве, а еще через семь в Свердловске. Пока длилась эта командировка ребята успели наломать дров и главная звезда «Автомобилиста» была нужна команде чтобы вернуться в гонку за финальную четверку.
Глава 13
— А вот и наш интурист, — тренер Прокофьев был первым кто увидел меня когда отец привез меня на базу в КУрганово. Он как раз был в холле главного корпуса базы когда я туда зашёл груженый как вьючный верблюд.
Я, как говорится у классиков попал с корабля на бал. прилетел в Свердловск 22-го марта и сразу же поехал на базу команды. Даже домой не получилось заехать. и мама и отец были в курсе моего расписания но всё равно расстроились. особенно мама.
Но тут ничего не поделаешь, результаты двух последних игр были такие что игроки остались без выходных и должны были усиленно готовиться к выездному матчу с Московским Динамо.
В моё отсутствие Автомобилист проиграл две игры подряд и обе с армейскими коллективами. Сначала 18-го числа от нас камня на камне не оставил ЦСКА, 2–7, в потом мы на последних секундах матча с ленинградцами сначала упустили победу а потом и ничью. За двадцать секунд до конца вели 4−3 а в итоге 5−4 и ноль очков в двух домашних играх подряд. В итоге после хорошего старта мы откатились на пятое место.
В принципе ничего страшного, учитывая что три четверти второго этапа еще впереди, но тренерский штаб не устроило качество игры в последнем матче и запереть игроков на три дня на базе было в большей степени профилактической мерой.
Ну а я, совершенно непричастный к двум баранкам человек, попал под горячую руку за компанию.
— Почему это я интурист? — шутливо обидевшись ответил я, — наоборот. Партия сказала надо, комсомол ответил есть.
Весть о моем появлении на базе тут же разнеслась повсюду и совсем скоро я уже стоял в окружении своих одноклубников, тренеров, медиков и всех прочих кто обеспечивал команду.
Пришлось прямо здесь включить режим деда мороза и открыть мешок с подарками.
Благо что их у меня было в достатке, как говорится никто не ушел обиженным.
— Сашка, мне даже страшно представить сколько ты денег потратил, — сказал Игорь проверяя качество звучания новенького волкмана.
— Всё что было всё и потратил. Тысяч восемь, примерно. Долларов, — добавил я.
— Семенов, ты просто псих. Самый настоящий псих, — потрясенно сказал Лукиянов услышав эту фразу, — восемь тысяч долларов. Да ты мог на эти деньги видеомагнитофонов с кассетами привезти и пару-тройку квартир купить, влегкую.
— А зачем мне три квартиры, Игорь? Мне и одной-то много. Лучше я друзей порадую.
— Жонглёр-бессребреник, — сказал Витя Кутергин, — может ты и зарплату в фонд мира отдавать будешь? Зачем она тебе?
— Так, — ответил я, — если вас Виктор Александрович что-то не устраивает, то это я пожалуй конфискую подарок, — я протянул руку чтобы забрать у Кутергина плеер, — продам по спекулятивной цене и пожертвую деньги.
— Но-но! Руки фу! — Смеясь ответил Кутергин, — было ваше, стало наше.
— Ладно, товарищи, — вступил в разговор Асташев, — прекращайте этот балаган и марш в столовую. Саша спасибо за подарки, отдай свои вещи Павлу Петровичу, — тренер имел в виду одного из наших администраторов, и отправляйся вместе со всеми. У нас много работы.
Завтраки на базе в Курганово конечно не чета тому что было у меня пару дней назад. Всё-таки советский общепит и кухня пятизвездочной гостиницы в центре Нью-Йорка это две большие разницы.
Но всё равно, взяв поднос и получив еду на раздаче я улыбнулся. Как будто домой вернулся.
Хотя почему «как будто»? База за это время действительно стала для меня вторым домом.
— Так молодёжь, — сказал Третьяк Игорю, Жене и Стасу, которые облюбовали тот же столик что и я, — мне нужно поговорить с жонглером с глазу на глаз. Вы не возражаете?
— Да, конечно, Владислав Александрович, — ответил Женя Мухин. Он так и не начал называть Третьяка по имени и вообще по-прежнему робел рядом с легендой.