Второй период ничем не отличался от первого, Рига давила, мы старательно отбивались. Заброшенных шайб не было, а разница бросков в створ составила 12−3 в пользу хозяев. Правда из этой дюжины по настоящему опасных набралось всего три, с которыми Влад справился пусть и не без труда но достаточно надёжно.
А в самом начале третьего периода я сначал сравнял счт, а потом и вовсе вывел свою команду вперед.
И так получилось что обе шайбы были заброшены в неравных составах.
Сначала за опасную игру высоко поднятой клюшкой Губернаторов удалил защитника хозяев Зиновьева и я встал на точку в левом углу вбрасывания хозяйской зоны.
Свисток, шайба на льду а потом она тут же оказалась в сетке! То что мне удалось сделать в рядовом матче гладкого чемпионата получилось и сейчас!
И не сказать что эта шайба случайная. Как никак я с Артуром прошел молодежный чемпионат мира и видел как он играет на вбрасываниях в своей зоне. Так что я знал что он буквально самую малость ошибается и оставляет пару лишних сантиметров слева от себя. И главное только попасть очень точным, практически бильярдным броском.
Такого свиста я здесь еще не слышал, вот буквально уши заложило когда мы с партнерами обнимались отмечая заброшенную шайбу.
Ну а через тридцать секунд свист снова заполнил арену.
Судья Якушев усмотрел грубость у Вити Авдеева, как по мне такой в плей-офф вообще свистеть нельзя, и мы остались вчетвером. Отличная возможность для Динамо выйти вперед. Рижане выпустили стандартную спецбригаду из четырёх нападающих и одного защитника и я встал на точку.
Свисток, я откидываю шайбу Бякину, тот не решился её сразу выбросить, сил у Ильи осталось очень немного и сделал обратный пас. На меня тут же полетел Знарок. Но только для того чтобы зрители увидели ремейк эпизода из нашей первой встречи. Я подобрался, присел и снова, снова, отправил Олега Валерьевича в полёт на нашу скамейку.
А сам тут же рванул вперед. Прошёл сначала нашу зону, потом среднюю, финтом убрал бросившегося мне наперерез защитника, вышел на ударную позицию и да! Есть вторая шайба!
Мы вышли вперед и оставалось только сжав волю в кулак держаться, держаться что есть сил.
И вот тут сжатая пружина рижской наглости разжалась и нас начали бить, причём очень умно, исподтишка и только тогда когда игрок Автомобилиста закрыт от судей.
Это, на самом деле, очень тонкая наука, правильно бить еще уметь надо. И Динамо показало себя очень мастеровитой в этом плане командой.
Один раз, когда Каменский в очередной раз скривился от удара по ребрам Асташев даже закричал что есть силы на судей и устроил им самый настоящий разнос, грозя вообще увести команду с площадки если беспредел продолжиться. Но все понимали что это пустая угроза, мы-то вели в счёте.
Так что игра возобновилась.
Для того чтобы мы получили две шайбы. Дублем отметился Харийс, который к слову был чуть ли не единственным игроком хозяев который не участвовал в попытках размазать нас по бортам или пристроить локоть туда где он будет причинять максимальную боль.
Так что к последней минуте мы подошли уступая в счете.
К этому моменту Автомобилист был практически мертвым. Даже у меня сил уже не осталось, сорок четыре минуты на льду не могли оставить своего отпечатка.
Но всё-таки мы смогли пойти в свою «атаку мертвецов», дотащили шайбу до чужой зоны, расставились а потом, когда минутная стрелка зашла на свой последний круг у нашего самого молодого защитника, у Сереги Окулова удался самый настоящий бросок жизни. Откуда только силы у него взялись!
Щелчок, шайба нашла идеальную траекторию, да еще и я с Кутергиным исполнили что-то подобное нашему фирменному трафику перед воротами и с отскоком от перекладины каучуковый диск залетел в ворота. Три-Три в игре которую мы по всем раскладам должны были слить еще в первом периоде.
За оставшееся время счет не изменился и команды ушли на перерыв. Впереди нас ждали пять минут дополнительного времени до первой заброшенной шайбы а потом возможно и буллиты.
Конец третьего перерыва, до возобновления матча четыре минуты.
Только что Владимир Юрзинов старший закончил пламенную речь, взывая к своим игрокам. У динамовцев осталось намного больше сил и требовалось просто дожать обескровленного соперника. При этом, старший тренер рижан не забыл и попинять своим за излишнее рвение.
Когда игроки уже вышли из раздевалки и направились на лёд Знарок, которому досталось сильнее всего догнал одного из защитников Динамо, Нормундса Сейейса, и ткнув его в бок заговорил понизив голос.
— Если мы не забросим в дополнительном времени то проиграем. Ты же понимаешь что Семенов будет бить все пять буллитов и точно забьёт больше чем мы все вместе взятые.
— Ну так надо просто забросить шайбу в эти пять минут, — непонимающе ответил Сейейс.
— Это да. А если у нас не получится?
— Олег, ты на что намекаешь?
— На то что Семенова на льду не должно быть во время пробития буллитов. Обязательно надо что его со льда унесли раньше.
— Ну так в чем же дело? Возьми и сделай.
— Так я и собираюсь его половить. Но и ты не теряйся и когда представится момент бей. Только с умом, чтобы дисквалификация была на пару матчей максимум. Если Семенова не будет в Свердловске то мы их сделаем влегкую.
— Понял тебя, посмотрю что можно сделать.
— Вот и давай, смотри.
До конца дополнительного времени остаётся каких-то сорок секунд.
И мы откровенно тянем время и, чего греха надеемся на буллиты. Вернее вся команда надеется на меня. То что я буду исполнять штрафные броски за весь Автомобилист понятно, наверное абсолютно всем на арене.
Так что да, мы тянем время, по большей части отсиживаясь в своей зоне. Но это чревато потерей концентрации, потерей, шальным броском и как итог поражением.
Поэтому когда есть возможность хоть малыми силами но войти в чужую зону мы её пользуемся.
Вот и сейчас я через пас вошёл в зону Динамо, просто для того чтобы хоть как-то позволить передохнуть Третьяку и оборонцам. Ну и попытаться поймать удачу за хвост и всё-таки не доводить дело до хоккейной лотереи.
Отдаю на Васю Татаринова, тот проходит буквально метр и возвращает мне шайбу под бросок. Я щёлкаю, Григорьев ложится под шайбу и принимает мой бросок на себя.
Я её подхватываю, выжимая из сеья буквально последние капли, собираюсь снова бросить…
И лечу на лёд, понимая что только что случилось что-то очень и очень нехорошее, ребра на правой стороне груди буквально горят.
Это второй защитник рижской пары, Сейейс, бросился мне навстречу и очень-очень подло ударил.
Судья Якушев тут же свистнул нарушение но нам от этого не легче. Для реализации большинства нет ни сил ни времени, ничья…
— Ну что тут? — спросил Асташев когда Нестеренко колол мне обезболивающие и накладывал повязку.
— Что-что? Два ребра скорее всего сломаны, вот что.
— П…ц, — выругался старший тренер, — приплыли, б…
— Да всё нормально, — ответил я, скривившись от боли, — сейчас Сан Саныч со мной закончит и я выйду на буллиты. Надо с этим закончить.
— Ага, закончит он, — злобно буркнул Нестеренко, — как же. А я ведь предупреждал чем всё может закончиться. Лежи давай, и даже не думай вставать. Без тебя разберуться. В конце концов я не истина в последней инстанции, может быть у тебя не переломы а трещины, так что если нам всем повезло то ты возможно на уколах сможешь сыграть следующий матч.
— Всё верно, Саша, — сказал Асташев, — на буллиты я тебя не выпущу. Дай Бог и без тебя справимся.
— Дай Бог, — ответил я.
Но видимо у главного в небесной канцелярии, если он есть, конечно, сегодня вечером были дела в другом месте.
Потому что мы проиграли. Третьяк отбил три послематчевых броска, а вот его визави Ирбе четыре.
Динамо победило со счетом 4−3 и серия переехала в Свердловск.
И как и в каком составе нам побеждать в третьем матче было совершенно непонятно.
Глава 21
Возвращение из Риги было не из простых. Для того чтобы перевести часть команды пришлось даже договариваться с военными и забирать наших больных санитарным бортом. Оставаться в Латвии даже на лишние один-два никто не захотел.
Мне, хоть я и получил травму, притом очень тяжёлую, не вызывали скорую и к местным эскулапам мы не обращались, Нестеренко просто наложил повязку и обколол обезболивающими.
И домой домой в Свердловск я вернулся вместе со здоровыми игроками, на обычном рейсе Аэрофлота и по прибытию в Курганово мне сделали рентген. На нашей базе тоже был рентгенкабинет, правда старый и сверхштатный, но и он позволил провести обследование.
Оно показало что всё не так страшно как казалось вначале. Вместо полноценных переломов у меня оказались «всего лишь трещины». В теории я мог сыграть, правда с повязкой и после блокады межреберных нервов. Которую еще и повторять придётся прямо по ходу матча.
Но всё это возможно только после того как своё разрешение дадут мои родители, как никак мне нет восемнадцати и самое главное какая-то там врачебная комиссия.
И тут сразу не скажешь, что труднее. Ведь если вдруг здоровью школьника будет нанесен урон то, как говорится сядут все.
А без меня, учитывая состояние доброй половины игроков и необходимость вместо них выпускать молодёжь или игроков существенно уступающих в классе Автомобилист обречен. И так ничего нельзя гарантировать. Но без меня точно каюк.
Именно это обсуждали на базе в Курганово с Завьяловым, Асташевым и Нестеренко. Я на этом совещании тоже присутствовал.
— Я вам так скажу, товарищи, — взял слово наш начальник медицинской службы, — Учитывая вот это, — он ткнул пальцем в рентгеновский снимок со сломанным ребром, — никто не разрешит Сашке играть. Шансов на это ноль целых хрен десятых. Даже если родители будут не против, то на медкомиссии точно этот вопрос завернут. Идти под суд никому не хочется. Да и всем здесь собравшимся я тоже советую подумать именно об этом. Один «удачный» силовой приём и обломки костей попадут в лёгкие. А там возможно всё что угодно, легочное кровотечение, пневмоторакс. Саша вообще может прямо на льду умереть.