— Нет, в такую погоду там делать нечего.
Он осторожно выруливал из ряда припаркованных автомобилей.
— Давай заедем в наш универсам, возьмем там чего-нибудь на вечер и поедем к тебе?
Предложил он это чуть неуверенно и робко, что всегда наповал сносило все крепостные стены, которые Жанна возводила или, по крайней мере, намеревалась возвести.
— Давай. Сейчас развезет вообще…
За разговорами о дожде, который лениво брызгал на разнежившуюся было Москву, они доехали до своего района, побродили по магазину и оказались у Жанны дома.
— Сумки на кухню отнеси, я сейчас все распихаю.
Жанна забежала в ванную, быстро умылась и надела длинное домашнее платье. Миша сидел на тахте и перебирал пультом программы.
— Детка, минералки холодной мне накапаешь? — попросил он, не оборачиваясь.
Жанна принесла ему бокал, и он наконец посмотрел на нее.
— Чего ты все длинное носишь, а? У тебя же ноги нормальные, даже очень.
— Поэтому и ношу. Зачем кого-то баловать дармовым стриптизом?
Жанна отнесла бокал на кухню, а когда вернулась, Миша выключил телевизор и ходил по комнате, разглядывая безделушки, расставленные и развешанные по разным, иногда необычным местам.
— У тебя тут так занятно…
— Вчера не заметил?
— Вчера не до того было.
Он остановился перед полкой, на которой стояли пять фигурок.
— А это что еще за орки?
— Это индейские божки доколумбовой эпохи.
— Чего — оригиналы? — недоверчиво покосился он на Жанну.
— Ну нет, конечно. Это ж миллионы стоит.
— А какого этот чувак отвернулся? Не уважаешь, гад?
Прежде чем Жанна успела остановить его, Миша сцапал фигурку и тут же согнулся от приступа глумливого, с подвизгом, хохота.
— Вот чего он прятал-то, а-ха-ха! Ну, покемон! Богатый мальчик!
— Не трогайте макака суматранского! Это единственный экземпляр в Советском Союзе! — закричала Жанна, пытаясь забрать скульптурку.
Миша, сопровождая свои действия захлебывающимся, рыдающим смехом, одной рукой отстранял Жанну, другой крутил фигурку — сидящего божка с выпученными глазами, высунутым языком и огромным торчащим фаллосом.
— И где ж ты такое купила? Скажи, я тоже съезжу!
Жанна устала бороться с Мишей, остановилась и сказала:
— Я его не покупала. Я его сама сделала.
— Че-го?
Миша перестал смеяться и уронил руку с фигуркой.
— Осторожно, это папье-маше. Хрупкое. Поставь. Это сонм божеств. Они должны быть вместе.
— Ты-это-сама-делала?! И этого пацана тоже?
— Да, и его.
— А кто позировал?.. Так, значит — «Миша, мне больно, Миша, я устала», а сама чем втихаря занимаешься?
— Книгу я переводила о мезоамериканском искусстве, — досадливо объяснила Жанна. — Понравились мне эти ребята, я их и скопировала. И его пришлось — раз это пантеон.
Жанна достала книгу в цветастом переплете и показала ему картинки с деревянными фигурками. Миша пробежал глазами по страницам, сравнил свою добычу с фотографией и сказал довольно:
— Да, все так и есть.
Жанна засунула книгу назад в шкаф.
— Поставь на место, а то он тебя накажет за святотатство.
— Не накажет. Мы с ним одной крови.
— А, это точно.
— …И ты вот сидела и лепила ему… его достоинство? — продолжал Миша пытать Жанну за ужином. — Раскрашивала… Да?
— Да, но это была очень небольшая часть работы. Если ты обратишь свое благосклонное внимание на других кукол, то увидишь, что они гораздо сложнее в изготовлении.
— А ты мне его не подаришь, а? Или давай я куплю? Пусть у меня в кабинете стоит! Во народ балдеть будет!
— Фу, это еще зачем? — поморщилась Жанна.
— Ну, пожалуйста, кошечка!
— Я тебе его подарю, когда ты свой чемпионат выиграешь, — примирительно сказала Жанна.
— Нет, я хочу сейчас!
— Все равно ты только через месяц на работе появишься.
Жанна зажгла свет над обеденным столиком — дождь разошелся, и в шесть вечера было уже совсем темно. Миша налил им красного вина, только что купленного в магазине.
— Чемпионский рецепт? Часто лечишься?
— Нет, не часто. Хотя вещь полезная. От красного сухого никогда алкашом не станешь.
— Тогда пусть будет. Тем более у нас ведь юбилей знакомства. Точнее, завтра в пять вечера неделя будет.
— Сколько-сколько?! — чуть не поперхнулся Миша.
— Неделя. А сколько же?
— Неделя? А мне кажется, мы уже месяца три встречаемся…
— Три месяца назад зима была, Майкл!
Миша недоуменно покрутил головой, с сомнением глядя на Жанну.
— Вот и я обнаружила твою слабую сторону.
— Какую? — помрачнел он слегка: как же — у него нашли слабину.
— Неадекватное восприятие времени.
Доужинали молча. Перейдя в комнату, включили телевизор и попытались смотреть какую-то подержанную американскую комедию, но это им быстро надоело. Несколько минут после того, как на экране перестали кривляться американцы, они, сидя с ногами на тахте, просто смотрели друг на друга. Потом Миша отодвинул подол у Жанны с коленок и погладил ее по голени.
— Душ принять не хочешь? — тихо спросил он.
— Пока нет.
— А я хочу…
— Иди, я же не против. Там все есть, что надо.
— Мне там тебя надо.
— Чего ты такой озабоченный, а? — поинтересовалась Жанна, разглядывая его.
— Я не озабоченный, я — темпераментный, — терпеливо разъяснил Миша.
— А какая разница?
— Озабоченный хочет всех женщин, а темпераментный — только некоторых.
— Но многих? — уточнила Жанна.
— Но не всяких.
— Вот, меня Диана Ершова предупреждала на твой счет… Не послушала я…
— Кто — Динка-то?! — взвился Миша.
— Во-первых, она не Дина, а Диана…
— Да Динка она, Динка! Татарка, Дина Абдерряхимовна — во имечко-то!..
— А во-вторых, хвалиться своими победами над женщинами — низко.
— А никто и не хвалится — победы не было. Она сама ко мне клеилась, блин, год целый проходу не давала! Я из-за нее «симку» три раза менял — она через все фильтры проходила, тариф мне высаживала!
Он был явно зол, правда, непонятно на кого — на Дину-Диану или на Жанну.
— А почему ты не ответил ей взаимностью? — продолжила она допрос.
— Я черных не переношу. У меня на них не…
Он ткнул пальцем в сторону полки с картонными божками.
— Все, поняла. А как же они с Пашей?..
— Это уж потом было. Его она быстро уложила.
— А Паша знает?
— Нет. Мы ж с Павликом друзья. Зачем мне ему жизнь портить? Живут нормально, ребенок у них… И Анжелка, что с тобой сидит — тоже мне колки подбивала.
— И ты тоже отверг ее как «черную».
— Да, а это не мое право?
— Право. Просто, извини, Майкл, не понимаю мужскую логику твоего поведения. Брюнетки тебя не волнуют…
— Абсолютно, — ответил он, презрительно выпятив нижнюю губу, и отодвинул подол еще выше, до бедра.
— И девушки тебе нравятся малодоступные…
— Да, кто сама на шею вешается — та не моя.
— Но я-то не блондинка, согласись.
— Ну, ты ж не черная.
— Я темно-каштановая.
Миша, не снимая одной руки с ее бедра, другой поворошил ее волосы.
— Да нет, не темная ты, нормальная…
— Но я и не неприступная крепость, и много сил на мое завоевание потратить не пришлось.
— На тебя?! Да ты меня умучила в дуплянку! — взревел он. — Я вообще не знаю, как я до сих пор с тобой не взорвался!
Он вскочил с тахты и потянул ее за руки.
— Все, хватит болтать! Напялила на себя хламиду, ни ног не видно, ни… у-у!
— Ой, только не порви! — бурно запротестовала Жанна. — Это итальянское платье, четыреста баксов, и то по дешевке!
— Доводить мужика не надо, блин!
Хорошо, что рубашка у Миши была на кнопках, а то бы пуговицы пришлось собирать по всему пути до ванной.
— …Дай я воду включу — мне так нравится…
— Давай, но быстро!
Жанна уже знала, что надо сделать, чтобы Мише было хорошо и удобно, и он это оценил, овладев ею быстро, умело и не причинив боли.
— Достал я… куда надо? Хорошо тебе было? — прошептал он Жанне на ушко.
— Ты просто чудо… Мне все время кажется, что лучше уже быть не может, но ты все равно… делаешь это еще лучше…
— Ты просто развиваешься как женщина… Ну, давай еще… а?
Жанна потерлась лицом о его шею.
— Пусть все будет, как ты хочешь…
— …Ох, — вздохнула Жанна, заворачивая воду. — Интересно, в теории это как-нибудь называется?
— Что? — тоже отдуваясь, спросил Миша.
— Соитие под душем.
— А это важно?
— А я запатентую.
Жанна вышла из ванной первой, накинув халатик, и, раз уж они начали свои интимные игрища, расстелила постель. На часах было всего восемь вечера. Та комедия по телевизору все еще шла, но в чем там суть, было неясно, и Жанна выключила звук. Миша пришел и залез к ней под одеяло.
— Чего ты все время одеваешься? Почему я постоянно с тебя что-то сдираю?
— Сейчас прохладно. Ты тоже лучше сиди под одеялом. Простудишься перед своими соревнованиями.
— Ладно, но халат выброси. У тебя такое тело… Зачем тебе вообще одежда?
— Я ж сказала — чтобы не баловать никого бесплатным стриптизом.
Они чуть помолчали, просто лежа рядом. Но долго это не продолжилось. Миша приподнялся на локте и положил Жанне руку на грудь.
— Что-то у тебя сосочки совсем обмякли… Больше не хочется? Опять я перестарался?
— А что? — игриво спросила Жанна, чуть царапая его где-то в области пупка.
— А то… Поэкспериментировать не хочешь? Самое время — торопиться некуда…
— Что ты подразумеваешь под «экспериментами»?
— Ну вот, например, как зайчики те — помнишь?
— Фу-у… Это какой-то разврат животный.
— Неправда. Но если нет, так нет. А ты такой фильм видела — «Основной инстинкт»?
— Да кто ж его не видел.
— Не хочешь попробовать, как Шэрон Стоун?
— Хочу! — резво согласилась Жанна и услышала, как Миша в темноте издал какой-то неясный звук, явно выражавший ликование.
— Только можно мне хлебный ножик взять? Тебя устроит? А то для колки льда у меня нет… Я мигом!