И она сделала движение в сторону кухни.
— Что?! Ты… ты что, издеваешься? Что ты все время надо мной издеваешься? Я с тобой импотентом стану! А ну сидеть!
— Там же Шэрон Стоун ножом любовников кромсает… Ты что-то другое имел в виду?
— Что ты будешь сверху! И ты это прекрасно поняла! — рычал Миша. — А ну, поднимайся живо! Не все ж мне на тебе пахать! Утомила!
Миша поднял ее за плечи и посадил рядом.
— Мишенька, я не смогу, — застонала Жанна. — Я не знаю, как это делать.
— Все будет хорошо, — понизил он тон. — Слушайся только, я тебе буду подсказывать и помогать.
— Ах да, ты ж у нас не только боец-практик, но и тренер-теоретик.
— Вот именно… Слушай и запоминай.
Он взял ее за кисти рук, а сам лег на спину.
— Переступи через меня, ну, и сядь мне на колени…
Жанна так и сделала, чувствуя, как Миша трет большими пальцами ее ладони. Потом Мишины руки, скользнув по ее груди, крепко взяли ее за бедра.
— Приподнимись теперь и двигайся ко мне, ну, потихоньку… Еще немного, и мы встретимся…
В комнате было почти темно, разгоняли сумрак только цветные блики от телевизора.
— Какая ты красивая… Еще немного вперед…
Тут Жанна почувствовала, что цель достигнута.
— Расслабься и продолжай двигаться…
Жанна ощутила прикосновение его рук ко внутренней стороне бедер.
— Опускайся… Вот умница. Теперь делай так, чтобы тебе было хорошо… Ты же знаешь, как я это делаю?
Ощущение того, что теперь она обладает им, ужасно взволновало Жанну, так, что это волнение отозвалось непроизвольным спазмом, пробежавшим от диафрагмы до самого ее лона, и она вскрикнула от неожиданности и наслаждения, и Миша ответил ей глухим стоном.
Он плотно взял ее за ягодицы и стал задавать ритм, все убыстряя его. Потом, чувствуя, что она поняла, что надо делать, Миша принялся за ее грудь, пропуская соски между пальцев.
«Я сейчас совсем обессилею и не смогу довести дело до конца… Вот обидно-то будет…» — с отчаянием подумала Жанна, но тут Миша резко остановился и чуть приподнял ее.
Она почувствовал острое, жгучее наслаждение и, не в силах сдерживаться, застонала и упала бы, если б Миша не поддержал ее.
— Девочка моя, — прошептал Миша. — Тебе ведь понравилось, да?
— Да… Здорово… — Жанна пыталась восстановить дыхание. — А ты… как?
— Я нормально… ты была великолепна.
— Можно, я?..
Жанна осторожно попятилась, приподнялась и села рядом с Мишей.
«Наверное, я его все-таки не…» — огорченно подумала Жанна.
— Чего ты не ложишься? — вполголоса проговорил Миша. — Озябнешь.
Жанна послушно легла рядом, и Миша накрыл их одеялом.
— Я… все так плохо сделала?
— Ну, что ты… Ты же старалась.
— Значит, плохо.
— Не последний день на свете живем. Научишься.
Прошло несколько минут. Миша поцеловал ее в висок и откинул одеяло, спуская ноги на пол.
«Неужели он сейчас… уйдет?!»
— Чего-то хочешь?
— В туалет и чаю.
— Ну, в туалет я за тебя не смогу сходить, а чаю заварю.
— С мятой, если есть.
Когда Миша вошел в кухню, обернутый махровой простыней, Жанна наливала в чайник горячую воду и попыталась, наклонившись, спрятать от него свое огорченное лицо. Но он это заметил.
— Ну, не куксись. Еще сегодня потренируемся. Все будет о’кей.
— Мне кажется, что я получаю, больше, чем тебе даю.
— Так и должно быть. Я мужчина, и я опытней.
По кухне разлился запах мяты.
— Не поскупилась? — улыбнулся Миша.
— Не жалко. Скоро новый урожай подоспеет.
— Ах, вот почему! — рассмеялся он.
— Ты завтра утром на тренировку едешь? — спросила Жанна.
— Да… должен, — озадачился он. — А ты откуда знаешь?
— Ты тогда на дачу приехал с тренировки. Сам говорил.
— А, да. У тебя ж с памятью и логикой все в порядке.
«Он все-таки обижен. Думает, что я не захотела постараться для него».
— Все мы состоим из собственных достоинств и недостатков.
Вдруг Жанна вспомнила одну вещь, о которой давно хотела спросить.
— Миш…
Он поднял голову от чашки, которую очень внимательно изучал.
— А откуда у тебя такое отчество и фамилия?
— А это важно?
Ему вопрос, похоже, не понравился.
— Это не важно, это интересно.
— У меня дед из Абхазии.
— О Господи, ты еще и баск! — всплеснула руками Жанна.
— Кто я?!
— Баск. Про страну басков слыхал? Она в Испании находится. У них свой язык, обычаи…
— А при чем здесь я?
Он все еще не понимал, куда она клонит.
— Считается, что абхазцы и баски — родичи, одинаково независимы и неуправляемы.
— Да? Не слыхал. А почему ты этим интересуешься?
— Занимаюсь на досуге историей языков. Даже пришла кое к каким оригинальным выводам.
— Как-нибудь расскажешь.
— Я сейчас могу рассказать, — предложила Жанна, доливая ему чаю.
— Сейчас у меня к тебе другое дело будет.
Жанна пропустила это замечание мимо ушей.
— Кстати, Кармен тоже была басконской полукровкой.
— Она как бы цыганкой была?
— Не-а. У Мериме так и сказано — я сильно сомневаюсь в чистокровности сеньориты Кармен. Это прямой намек на басконскую кровь. Для испанца-католика хуже цыгана — только баск.
— И чем же это мы такие плохие? — сузив позеленевшие от злости глаза, спросил Миша.
— Необузданностью страстей, — спокойно повествовала Жанна. — И неспособностью принять ценности европейской цивилизации.
Она мельком глянула ему в лицо, сразу же отвела глаза, но не смогла отказать себе в искушении продолжить богатую мысль.
— Вот бы вас с Карменситой познакомить — то-то пух и перья бы летели! — уже откровенно подзуживала его Жанна.
— Я же тебе русским, не… бас…
— Баскским? — невинно подсказала Жанна.
— Да… языком говорил — я черных не переношу по определению! Анжелка, когда меня клеила, в блондинку перекрасилась, но меня даже так от нее воротило!
— А, вот почему она определила тебя как…
— Как?!
— Как большого засранца.
— Специально меня доводишь? — начал подниматься из-за стола Миша.
Он выпрямился, и тут с него, кокетливо вильнув скрученным концом, как хвостиком, свалилась махровая Простыня, под которой ничего не было. Жанна завизжала, прикрывая глаза одной ладошкой и стуча по столику другой.
— О-хо-хо, браво, Майкл! Тарзан отдыхает! Бис!
— Ты с кем меня сравнивать вздумала?
Бросив безуспешные попытки приладить назад свою набедренную повязку, Миша в один прыжок оказался рядом с ней, схватив сзади за шею, без труда поднял с табуретки и кинул на столик животом. Жалобно звякнула посуда.
— Ой, что ты делаешь?! Это нечестно! Я к этому не готова!
— Зайчиков же видала?.. Вот тебе и подготовка!
Жанна, нарочито громко хныкая, попыталась освободиться, выскользнув из-под него, но, понятно, этот раунд безнадежно проиграла. Трусиков на Жанне тоже не случилось, и Мише только и было хлопот, что закинуть ей на спину халатик. Он не удержался от соблазна сильно шлепнуть ее по заду.
— Не пищи, все равно будет по-моему! Доигралась!
Жанна жалобно стенала, чувствуя, как он лихорадочно пытается войти в нее сзади.
— Не сопротивляйся! Так будет лучше для нас обоих.
Жанна, с трудом подавив желание вырываться, подчинилась.
«Иначе он меня просто искалечит…»
Миша был возбужден даже сильнее, чем обычно — вероятно, поэтому, на Жаннино счастье, все закончилось очень быстро. Он задыхался, но, чуть придя в себя, поднял ее и попытался успокоить:
— Ну, все, хватит… Ничего страшного не случилось… Зачем ты надо мной смеешься? Видишь, что из этого получается?
Он прижимал ее к себе, гладя по груди и животу, целовал в шею.
— Отнести тебя в кровать?
— Лучше под душ. Я замерзла.
Он легко вскинул ее на руки, отнес в ванную и там осторожно поставил на пол.
— Остаться с тобой?
— Нет, я одна… погреюсь. Все в порядке.
«Изнасилование бытовое, кухонная версия».
Чтобы убедить его, что она не сердится, Жанна провела рукой по его лицу, все еще чуть искаженному остатками страсти. Он поймал ее руку и поднес ладонь к губам.
— Найди по ящику что-нибудь веселое, — сказала Жанна, пытаясь улыбнуться.
Когда, постояв под горячим душем, она вернулась, Миша лежал на тахте и перебирал пультом программы. Жанна пробралась к нему за спину.
— Как дела?
— Да ничего, — сказала Жанна возможно спокойнее. — Когда тебе завтра вставать?
— Я сотовый настроил. Разбудит, — ответил он скучно-будничным голосом.
Телевизор еще что-то бубнил, но Жанна постаралась побыстрее заснуть, чтобы не решать для себя, можно ли простить Мише то, что он с ней сделал, и не будет ли он и дальше вести себя с ней подобным образом… Но дальше, скорее всего, не будет, и нечего комплексовать попусту.
Утро пришло таким же сырым, но более прохладным. Когда запетюкал Мишин мобильник, Жанне ужасно не хотелось выползать из-под одеяла.
— Миш, будильник. Миша!
— А? — проснулся он.
— Тренировка…
— А, да, спасибо. Щас…
— Выспался?
— Типа да.
Дребезжание прекратилось. Миша начал медленно одеваться. Насчет «выспался» он, похоже, преувеличил.
— Ты сейчас куда? — спросила Жанна.
— Домой, завтракать.
— Хочешь, я встану? Там у нас много чего осталось.
— Не, я к маме.
— Это куда?
— Домой, я же сказал, — уточнил он чуть раздраженно. — Ты что днем делаешь?
— В «Ткани» на Ленинском поеду.
— А когда вернешься?
— Часа в три.
— Я позвоню?
— Конечно. По городскому. Я на выходные мобик отключаю.
Миша слегка хлопнул ее по боку и вышел. Через несколько минут под окном вякнула и смолкла сигнализация.
«Уехал… Вернется? — лениво подумалось Жанне. — Ну, сегодня-то вернется, пожалуй. А не вернется, рыдать не стану».
Но когда часа в три зазвонил телефон, Жанна взяла трубку довольно поспешно.
— Чем занимаешься?