Командир корабля капитан 1 ранга Басистый, узнав о таком решении чемпиона — гордости крейсера! — сказал тогда Громову: «Молодец! Правильно решил! — И добавил: — Если маневры пройдут успешно, поедешь к родным не на одну, а на две недели!» Маневры прошли успешно. Экипаж крейсера получил благодарность от Командующего. В Севастополь пришли днем в пятницу, с понедельника Алексей должен был убыть в отпуск, но на рассвете в воскресенье началась война — немецкие бомбардировщики совершили первый налет на базу Черноморского флота…
— На Северо-Западном фронте идут затяжные бои, — продолжал диктор. — Начала действовать ледовая трасса через Ладожское озеро. Дорога по льду связала осажденный Ленинград с советским тылом.
В палате живо обсуждали такое необычное решение ленинградцев, поскольку многие уже пережили блокаду в Одессе и теперь в Севастополе и понимали значение живой связи, как говорили, «с материком».
Но Алексей не принимал в разговоре участия. Он думал о своем, о том, что прошло и осталось навсегда в его сердце. Он мысленно переносился назад, в прожитое время, в последнюю предвоенную субботу, в летнюю севастопольскую ночь, когда вдруг тревожно зазвучали гудки заводов, кораблей и, покрывая всех, раздался басовитый голос Севастопольского морского завода, означавший в экстренном случае общий сигнал «большого сбора». А две минуты спустя, как не раз бывало на городских учениях «противовоздушной обороны», выключили электричество и, как по команде, Севастополь погрузился в темноту. Город замер в наступившей тревожной тишине. Алексей со Стеллой выходил из Матросского сада.
— Опять, наверное, учения? — спросила Стелла.
Но Громов не успел ответить. Глухую темноту неба вспороли белые лучи прожекторов, загремели выстрелы зенитных орудий, и первый гулкий взрыв сброшенной бомбы прогремел громовым раскатом над городом…
— Леша… неужели война?
Прошло полгода, а кажется, целая вечность! Алексей и сейчас ощутимо чувствовал теплоту девичьих рук, охвативших сильно и страстно его за шею. Запах ее тела и нежного тонкого аромата духов «Огни Москвы» — этот красивый темно-синий флакон он сам выбрал в большом магазине на Красной площади и привез ей в подарок из столицы. И ее щеку, прижавшуюся к его щеке. И голос, голос Сталины, милой его сердцу Стеллы, и слова, которые прозвучали, как клятва верности:
— Леша! Что бы ни случилось, мы будем навсегда вместе!..
Ах, какой праздничной и радостно веселой была та последняя мирная суббота!
Субботний день ждут с нетерпением и командиры больших и малых кораблей, и офицеры, и старшины, и краснофлотцы. Ждут, потому что, по давно заведенной морской традиции и уставному порядку, в субботу можно сойти на берег. А ту июньскую последнюю мирную субботу ждали особенно. Почти две недели флот находился в море на маневрах.
Но Алексею увольнительная на берег не предвиделась. Кому-то надо оставаться на корабле. Командир бортовой артиллерийской башни младший лейтенант Коркин сказал:
— Старшина Громов, ты и так с понедельника в отпускном отгуле, а на крейсере сохраняется повышенная боеготовность. Заступаешь на вахту!
— Есть! — отчеканил Алексей.
Он, понимая обстановку, мысленно был согласен с решением командира и все же в глубине души завидовал тем, кто отправляется на берег: в Севастополе сегодня большой физкультурно-спортивный праздник. Пройдут, как гласила афиша, различные турниры, показательные выступления борцов, штангистов, состязания по военно-прикладным видам спорта, боксерские соревнования «открытый ринг», футбольный матч, шлюпочные гонки и массовый заплыв моряков на дальнюю дистанцию. Но его тянуло на водную станцию «Динамо», центр спортивной жизни города, где должны состояться финальные лично-командные соревнования по спортивной гимнастике на первенство Севастополя. Ему так хотелось побыть там! На этих соревнованиях будет выступать Стелла. Студентка индустриального института. В высшей группе, по первому разряду, за команду спортивного общества студентов «Буревестник». Он с ней познакомился на сборах, на которых спортивные команды города готовились к ответственным соревнованиям по программе Спартакиады Крымской Автономной Республики.
Они не виделись целую вечность! — почти месяц, больше трех недель. У Стеллы — весенняя экзаменационная сессия, а у Алексея — поход в море на маневры. И сейчас, и во время похода он думал о ней и переживал. Как ей удастся справиться с двойной нагрузкой: с одной стороны, нужно сдавать зачеты и экзамены, а с другой — в эти же дни интенсивно тренироваться и готовиться к лично-командному первенству города? Спортивная гимнастика — серьезный вид физической культуры и требует полной отдачи. Если бокс заслуженно считается королем спорта, то гимнастика издавна величается как мать спорта.
В программе соревнования на первенство города — женское многоборье. А оно — Алексей хорошо знал — включает в себя четыре обязательных раздела, или четыре вида. Первый — упражнения на параллельных брусьях разной высоты, где преобладают маховые, динамичные элементы. Второй вид программы — упражнения на бревне, на котором нужно, не теряя равновесия на уменьшенной площади опоры, выполнить ряд поворотов, переворотов, махов, кувырков, подскоков. Третий вид — опорные прыжки с разбега через «козла», где надо проявить смелость и решительность, исполняя в полете акробатические элементы. И четвертый вид — вольные упражнения на ограниченном пространстве ковра под музыкальное сопровождение. В женском, да и в мужском гимнастическом многоборье в одно целое сплетены, соединены сила мышц и гибкость тела, выносливость и четкость исполнения. Красота движений и пластики! Соревнования проходят по обязательной и произвольной программам. Гимнасты состязаются на лучшее исполнение упражнений. Чем труднее и сложнее они, чем лучше техника выполнения этих упражнений, тем больше оценочных баллов получает гимнаст от судей.
Алексей знал и всячески поддерживал намерение Стеллы попробовать побороться за чемпионский титул, стать первой гимнасткой Севастополя. Ему очень хотелось быть рядом с ней в такие важные для нее минуты, своим присутствием на соревновании подбодрить, вдохновить, поддержать…
Но он не знал, даже не догадывался, а если бы кто-то ему об этом сказал, то ни за что никогда бы не поверил, что оставлен на корабле своим прямым начальником исключительно и только по его личной инициативе. Сознательно, с корыстными целями пользуясь своей командирской властью. Даже более того, из тайного желания если не устранить, то хоть на какое-то время отстранить чемпиона со своего пути. Особенно в этот субботний день. У младшего лейтенанта флота Коркина были свои личные, далеко идущие жизненные планы на будущее, которые он напрямую связывал с красивой гимнасткой. Он никогда и никому о них не рассказывал. Лелеял в душе. Верил в свои планы и терпеливо подготавливался к их осуществлению.
Он давно, еще со школьных лет, положил свой глаз на Стеллу, на Сталину Каранель, стал ее незримой тенью. В десятом классе на шумном новогоднем балу, который проходил в школьном спортивном зале, он, Сергей Коркин, комсомольский вожак, уверенный и самонадеянный, впервые заметил шуструю восьмиклассницу. Вернее, первым на нее обратил внимание его разбитной друг Петух, Василий Петухов:
— Глядь, Серж! Чудо!
Сергей взглянул и обалдел. Перед ним действительно было «чудесное явление». Она выделялась из общей массы миловидных школьниц, роем вертевшихся вокруг Коркина, отличника и комсорга. Она стояла вполоборота к нему и не обращала на него никакого внимания. Стройная фигура в гимнастическом трико явственно просматривалась сквозь полупрозрачную, усыпанную блесками, голубую ткань просторной накидки, которая царственно ниспадала с ее плеч. Иссиня черные, слегка волнистые волосы и — глаза. Необычные глаза. Большие и бездонные. Серые и не серые, как будто бы и светло-голубые, прозрачно-ясные — таким бывает море на рассвете, чистое, с легкой голубизной, вдали отливающее серебряным светом, зовущие и притягивающие, обрамленные длинными, как стрелы, ресницами. От них исходил какой-то таинственный ослепляющий свет.
Сергей на мгновение растерялся от ее мимолетного скользящего взгляда, почувствовал себя робким и беспомощным, словно у него вынули стальной стержень уверенности. От ее улыбки его пробила странная дрожь. Но Коркин успел взять себя в руки, внутренне собрался и пошел нахрапом в лобовую атаку. Уверенно и нагло, что многим поклонницам нравилось. Он еще не знал, что такое поражение. Ему еще не пришлось сталкиваться с отказом. А тут он встретил твердый отказ.
Сергей не думал отступать. Он, как только заиграли вальс, подошел снова к ней самоуверенно, как к старой знакомой, запросто и слегка небрежно пригласил на танец.
— Давай, детка, повертимся-покрутимся!
Отказать парню, не пойти с ним танцевать считалось неприличным и порой грозило девушке плачевными неприятностями. Но «детка» отказала. Она смерила Коркина долгим безразличным взглядом и молча отвернулась — так обычно отшивают очередного назойливого «прилипалу». Сергею сразу стало как-то не по себе, и он растерянно топтался на месте, не зная, что же ему сейчас предпринять: грубо нахамить или удалиться.
Но тут к ним подкатил Платон из девятого класса, парень крупного телосложения, гимнаст и забияка. Связываться с ним Коркину никак не хотелось.
— Отколись, Серега. Она танцует только со мной!
И он увел Сталину.
Этот момент, краткое мгновение растерянности и собственной беспомощности, врезался в сознание Коркина прочно и на всю жизнь. То было нечто большее, чем оскорбление и прямой вызов. Он никогда и ни за что не хотел бы снова переживать такое униженное состояние свой гордой души. И тогда, в те минуты своей внутренней растерянности и беспомощности, Сергей сказал сам себе, произнес как внутреннюю клятву: «Все равно она будет моей! Все сделаю, но добьюсь!» Он слишком любил сам себя, слишком пестовал свою уязвленную гордыню. А упорства в достижении поставленной цели у него было больше, чем у быка.