очёл по носу, а не по яйцам».
Длинный, протяжный крик мужчины, только что испытавшего удар Васиного сапога, был лучшим подтверждением выбора в паре «нос-яйца».
Двое оставшихся за это время пришли в себя. Плохо, что один из них был раза в два тяжелее Васи. Он перешагнул через лежавшего друга, державшего руки в области паха, и просто навалился на Васю, не дав ему ни рукой взмахнуть, ни ногой. Прижал к дверному косяку. Начал душить. Тут и второй подобрался.
«Дело пахнет керосином!» — предупредил Юлий Цезарь.
Вдруг толстяк вскрикнул. Сначала одернул одну руку от шеи (уже хорошо, Вася глотнул воздуха). А потом и вторую, когда заметил, что из первой струйкой течет кровь. Зажал рану. Все трое дерущихся на мгновение прекратили пыхтеть и бороться, пытаясь понять, что происходит. А зря. Не для Васи. А для последнего, пока еще «нетронутого» кавказца. Мимо Васиного лица блеснувшей молнией пролетел тонкий клинок, коротко, но больно кольнувший четвертого в плечо. Тот заохал. Вася обернулся. Наткнулся взглядом на неунывающего Бахадура. Он улыбнулся Васе, подтолкнул его в сторону, призывая выбираться из кучи-малы. Одновременно укладывал клинок обратно в свою трость.
«Ладно! Беру свои слова про гнутые ножки обратно! Признаю, трость — не для форсу! — нехотя проворчал Цезарь. — И, слава Богу, успел штаны натянуть. А то бы сейчас сверкал в ночи голой жопой!»
Вася последовал приказу алжирца. Думал, что сейчас придется бежать по длинной улице, у всех на виду, что Юлий-стратег категорически отвергал, как вариант гиблый и обреченный на провал. Но Бахадур его тормознул. Потом присел, руки упер в колени, головой кивнул на плоскую крышу, за которой, образуя карточный домик, возвышались другие.
«Молодец, пират! — возликовал Цезарь. — Гениальный тактический шаг!»
Вася уперся в подставленные руки Бахадура, пулей взлетел на крышу, тут же лег и протянул свою руку. Алжирец уцепился за неё. Вася начал подтягивать пирата. Через мгновение оба уже стояли на ногах. Бросили короткий взгляд на охающую четверку внизу, улыбнулись друг другу и побежали, перескакивая с одной крыши на другую. Непрерывный хор проклятий несся им вслед. Кто-то был просто недоволен самим фактом покушения на свою собственность. Но большинство, в основном, престарелые матроны, полагали, что эти два охальника пытаются заглянуть в окна их дочерей, дабы застать их в неприличном виде. На одной крыше подельники даже наткнулись на группу танцующих девушек, одна из которых замахнулась на них здоровым бубном. Бахадур и Вася не обращали внимания на крики. Оба уже смеялись под действием адреналина, радуясь, что так ловко, быстро и без потерь выбрались из непростой ситуации.
В какой-то момент Бахадур схватил Васю за руку, требуя свернуть. Вася подчинился. Пробежали еще две крыши, спрыгнули на землю в глухом дворике. Отдышались, прислушиваясь. Никаких тревожных звуков. Бахадур начал поправлять одежду на себе. Штаны-то он успел нацепить, а вот с остальным времени разбираться не было. Вася последовал его примеру. Тоже привел себя в божеский вид. Когда поднял глаза, встретился с улыбающимся взглядом Бахадура. Тот протянул ему руку.
— Да, ладно. Чего уж там! — засмущался боец.
Руку пожал. Бахадуру этого показалось мало. Он притянул Васю к себе, крепко обнял. Сильно хлопал по спине. Эти мерные и громкие хлопки тут же в голове Васи обратились в обратный отсчёт последних секунд перед катастрофой. Вася резко отодвинулся от Бахадура.
— Тамара! — только и произнес, вытаращив глаза.
Бахадур стукнул себя по голове. Коротко указал направление. Побежал. Вася припустил за ним.
«А я так понимаю, он не в первый раз по крышам рвет когти от разъяренных мужей. Уж больно хорошо дорогу знает! — думал Вася, поспешая за алжирцем. Потом улыбнулся мелкой мстительной мысли, выложенной плешивым Цезарем. — А от Тамары хрен ты убежишь, кобелина! Ужо она тебе задаст! Обидно, что и меня по касательной не слабо зацепит. Но ничего. Ради кровавой юшки из его носа потерплю!»
Возмутителям городского спокойствия повезло. Хоть и опоздали, но и Тамара еще сидела в салоне у княжны. Вышла только через двадцать минут после назначенного срока. За это время и отдышаться успели, и окончательно привести себя в порядок. При этом каждый совершил полный оборот вокруг другого, чтобы убедиться, что с одеждой полный порядок: ничего не порвано, ничего не торчит.
Тамара благосклонно кивнула своим защитникам. Взяла их под ручки. Пошли, весело болтая. Ну, в основном говорила Тамара. Рассказывала про салон, про людей, с которыми общалась. Бахадур и Вася с преувеличенным восторгом реагировали на её рассказ.
Вошли в дом. Прошли в общую комнату.
— Ну, а вы что делали? — спросила Тамара.
— Все, как вы велели, Тамара Георгиевна! — Вася от напряжения опять называл девушку по имени-отчеству. — Чуть поболтал с Лосевым и Дороховым и сразу сюда. Принял лекарство. Потом лежал.
— Вот, молодец! — похвалила Тамара. — А, ты, бездельник?
Тамара подошла к Бахадуру, стала сбоку, положила ему ручку на шею, стала щекотать. Бахадур зажмурился от удовольствия. Практически, мурлыкал.
— Спал, небось, как медведь зимой. Да, сладкий?
Бахадур кивал головой в такт почесывания. Тут-то Вася и догадался.
«Нам — п…ц! Она все знает!» — и, несмотря на опасность, его стал разбирать смех, который сдержать он был не в силах.
Вася расхохотался. Бахадур с удивлением взглянул на него. Вася, не способный и слова вымолвить, просто коротко провел рукой по шее. Тут и до Бахадура дошло, что Тамара разыгрывала представление. Его умиленное выражение физиономии схлопнулось. С испугом он оглянулся на стоявшую позади Тамару. Поздно. На него смотрела фурия. И зонтик уже был занесен над его несчастной головой.
Бахадур, не раз наблюдавший за избиениями Косты, усвоил три урока: не сопротивляться, не прикрываться, не убегать! Поэтому с места не сдвинулся. Терпеливо ждал, пока очередной зонтик Тамары не превратится в пыль. Совершая экзекуцию, Тамара не молчала. Так Вася понял, каким образом она узнала об их походе.
— Чуть со стыда не сгорела! Салон. Кругом князья и княгини! И тут все начинают обсуждать новость о двух похабниках, которые по крышам убегали от разъяренного мужа! Да еще ранили его и его шестерых дружков!
Здесь Бахадур не выдержал. Не мог смириться с ложью сарафанного радио. Поднял голубые глаза на свою владычицу и показал пальцами, что всего троих. Зря он это сделал. Тамару только раззадорил.
— А троих тебе мало да? Живодёр! Я, что, из-за того, что всего трое, должна расплакаться, простить тебя⁈
Ну и дальше Бахадур бежал уже не по крышам, а по несладкой дороге люлей!
Наконец, Тамара успокоилась. Отшвырнула зонтик в сторону.
— Завтра купишь мне новый! — приказала Бахадуру. Потом посмотрела на Васю. — Тебя не трону. Знаю, он подговорил. Отказать не мог, — выдохнула. Задумалась. — Спасибо, Вася, что не оставил моего дурака и выручил!
Вася, не ждавший такого исхода, и уже подготовивший себя к избиению, растерялся. Кивнул.
— Всё! Спать! В четыре подъем. В пять тебе ехать.
Удалилась к себе. Вася перевел дух. Посмотрел на Бахадура. Поразился. Алжирец улыбался во весь рот, глядя вслед Тамаре. Когда дверь захлопнулась, посмотрел на Васю. Все было понятно, что он хотел сказать.
— Ну, как такую девушку можно не любить⁈ А?
Вася лишь покачал головой в ответ, будучи абсолютно согласным с мнением Бахадура.
Проснулся в половине четвертого. Как ни странно, из-за того, что не слышал привычного храпа Бахадура. Кинул взгляд на его постель. Вздрогнул от испуга: алжирца в кровати не было. Испугался, потому что подумал, что пирата опять потянуло на приключения. Потом понял, что мысль глупая, да и услышал шепот, доносившийся из общей комнаты. Тихо подошел к двери, чуть приоткрыл. Долго смотрел, улыбаясь.
Бахадур сидел на стуле. Тамара куском материи, смоченным в каком-то растворе, нежно протирала раны пирата, полученные им от руки юной девы. О чем-то шептала, тихо смеясь.
Вася вздохнул, завидуя счастью алжирца. Потом прикрыл дверь.
Прощались без долгих слов. Всем было грустно. Бахадур торжественно вручил Васе свой нож в качестве подарка. Милов крякнул про себя: «Не мог еще один нож у оружейника заказать, чтобы отдариться? Эх, ты, бестолочь!»
— Помните, господа, вы должны исполнить своё обещание! — сказала Тамара на прощание троице отбывающих в крепость Грозную.
Все переглянулись в недоумении. Потом посмотрели на Тамару, прося о помощи.
— Вы обещали навестить меня и мужа в нашем доме. Поэтому вы должны быть живы и здоровы! Отказов я не приму!
— Слушаюсь! — неожиданно все трое синхронно гаркнули, отдавая честь.
— С Богом! — перекрестила их Тамара.
Уехали.
Бахадур обнял Тамару. Смотрели вслед удаляющимся друзьям. Тамара вздохнула.
— Сегодня пойдём, внесём деньги за дом! — сказала как бы между прочим.
— ⁈ — удивился Бахадур.
— Да, да, — улыбнулась Тамара. — Скоро у нас будет большой и красивый дом. И у тебя будет отдельная комната. С отдельным входом. Чтобы ты мог творить свои черные дела, негодник!
Коста. Мздимта и аул Гассан-бея, август 1838 года.
Нам не требовалось переправляться через Мздимту, чтобы попасть во владения сыновей Хоттабыча. Наоборот, не доезжая до реки нужно было свернуть в горы. Но мы поехали прямо. К тому самому висячему мосту, через который два года назад мы со Спенсером перебежали и едва не нарвались на группу конных черкесов. Его за прошедшие месяцы не один раз жгли русские карательные экспедиции. Убыхи и джигеты тут же мост восстанавливали, искусно используя виноградные лозы. Выше по течению переправу затрудняли высокие скалистые берега. Ниже, у самого устья, стояла русская крепость. По сути, лишь это место являлось связующим звеном между двумя частями Джигетии. И очень удобным для засады.
Остановились неподалёку от моста. Убыхи Курчок-Али рассыпались по окрестностям и моментально обнаружили наблюдателей с правого берега. Притворялись отдыхавшими после тяжкого пути. Ага, туристы, блин, ряженые. Их согнали в кучу у входа на мост.