— Позже? — кричала я. — Я хочу его сейчас же!
Мои последние слова были настоящим воплем, и волна злости накрыла меня. Выругавшись, Барнабас пригнулся к полу, его лицо было белее мела, когда он поднялся и посмотрел на меня.
Перед глазами все плыло, ноги и руки меня не слушались. Честное слово, я чувствовала себя желе, там меня трясло. Я моргнула, и мое состояние стало почти нормальным. Мой амулет стал холодным и серебристым.
— Мм… Мэдисон? — прошептал Барнабас, и я поняла как тихо вокруг.
Знаете, как то слишком тихо.
Мужчины, лежащие на полу, не двигались. Страх накрыл меня с головой, когда я вспомнила тот гнев, что взорвался во мне. Неужели я убила их?
— Уух ты! — послышался взволнованный голос Накиты откуда-то с коридора, я услышала эхо от быстрых шагов. Я оглянулась, когда она подпрыгнула к лежащим мужчинам, проверяя их дыхание. Ее меч был обнажен, амулет сверкал. — Мэдисон, когда ты научилась останавливать время?
Останавливать время?
— Я… мм… — промычала я, затем посмотрела на свой амулет. Он все еще был серебристого цвета, когда глаза Барнабаса когда тот касался божественного. Я увидела ясную сияющую нить настоящего, врывающуюся в реальность и держащую ее.
— Не знаю, — ответила я, инстинктивно прикрывая глаза от яркого света, хотя этот свет был внутри меня. Я сфокусировалась на внутреннем зрении. Барнабас взял меня под локоть, но увидев, что я пришла в себя, он отпустил меня и шагнул назад. — Мм, как вернуть время?
— Пока не надо, — воскликнула Накита, — подожди, пока мы не уйдем.
Она с ликующим криком пронеслась мимо нас к боковому выходу, и в звенящей тишине раздалось эхо ее голоса. Даже часы на стене не тикали, когда мы пробегали мимо. И свет от автомобильных фар замер на улице. Только от нас исходил шум, а все вокруг было сплошной тишиной. И это было жутко на самом деле. А еще страшнее, что это я сделала.
— Пойдемте уже, — поторопил нас Барнабас.
Я последовала за ним вниз по лестнице, где Накита уже открывала автоматическую дверь. Снаружи было еще ужасающей — ни ветерка, ни привычного городского шума… Как будто мы в каком то нарисованном городке, честное слово. Как будто это не город, а декорации какие-то.
Накита, пританцовывая, шагала в сторону парковки.
— Мэдисон, ты совершенствуешься! Уже можно попытаться научить тебя сотворить меч одной мыслью, как думаешь?
Я поежилась. Все что я хотела, это вернуться домой. Я мечтала забрать свой тело, вернуться домой и забыть все, что произошло. Но если бы я так поступила, то ничего не изменилось бы. Ни на небесах, не на земле, ни во мне. Ничего.
— Как мне восстановить время? — прошептала я, чувствуя себя полубольной от внутренних переживаний.
— Не знаю, — ответил Барнабас, шаркающими шагами двигаясь к полицейской машине. Тут он оглянулся, поскольку нас нагонял светящийся шарик из все еще открытых дверей участка.
— Мэдисон! — воскликнула Грейс, кружась вокруг меня. — Ты остановила время? Это замечательно! И так здорово, что ты решила принять божественное!
Я подумывала об этом, но фактически понятия не имела как это проделать…
— Если бы она знала, как это сделать, — ответил Барнабас, озвучивая мои мысли. Он стоял, уперев руками в бедра, и наблюдал, как Накита подкидывает воображаемый мяч покруче профессионального футболиста.
— В чем проблема, Барни? — Накита сделала воображаемый пасс мячом в сторону Барнабаса. — Мэдисон, наконец, становится настоящим хранителем. А ты кривишься, будто лимон проглотил.
Барнабас нахмурился:
— Она нашла свое тело.
Улыбка на губах Накиты застыла, а восхищение в глазах плавно перетекло в недоумение.
— Что ты сказал?
— Она нашла свое тело между настоящим и будущим, — повторил Барнабас.
Лицо Накиты смертельно побледнело. Она выглядела так, будто все ожидания ее жизни на глазах превратились в пыль.
— Накита, — позвала я, протягивая руку, но она отшатнулась от меня. Ее меч снова вернулся в амулет, потемневший от прилива энергии. Жнец крепко сжала кулаки и отвела взгляд.
— Я рада за тебя, — горько сказала она, не глядя мне в глаза. — Я знаю, как ты этого хотела.
С этими словами жнец повернулась и медленно пошла по дороге.
— Накита… — почему мне было так неспокойно? Если серафимы не одобрят мои подходы во вверенном мне деле, то мне придется действовать против своей воли, а надо ли мне это? Я могла быть нормальной девушкой и встречаться с нормальным парнем вроде Джоша. Но когда Накита отвернулась от меня, моя грудь сжалась от чувства вины.
— Накита! — я повысила голос, и Накита остановилась. Я кинулась за ней, и попробовала поймать ее взгляд. — Я не хочу бросать все, но какой у меня есть выбор?
— Ты говорила, что веришь в выбор, — ответила она, снова отвернувшись от меня. — Но на самом деле, это лишь слова. Иначе ты бы осталась.
Она отвернулась, и теперь я позволила ей уйти. Подлетела Грейс и замелькала над моим плечом, Барнабас подошел с другой стороны.
— Почему все думают, что я должна остаться, когда знают, что я не могу ничего изменить?
— Я считаю, у тебя получится привнести изменения, — сказал Барнабас, но я его не слушала, бездумно шагая вперед. Накита уже оказалась у дороги, где замерли машины, мчащиеся под пятьдесят миль в час. — Я знаю, — Барнабас поймал меня за руку. — Именно поэтому я не остался с Роном. Я все еще считаю, что у тебя все получился, если ты останешься.
Эти слова только усилили то чувство вины, которое было в моем сердце.
— Мэдисон, — Барнабас остановил меня. Мы стояли у самого края бордюра, и замерший свет фар застывших машин осветили лицо моего жнеца, глядящего на меня умоляющим взглядом. — Ты все твердишь, что никто не дает тебе возможности увидеть, работают ли твои новые идеи. Но ведь не забывай, что ты пытаешься изменить систему, которая существует испокон веков. И твои шансы так малы, но они имеют права быть. К ним придут постепенно, не надо торопиться и хотеть сразу всего. Серафимы поют. Я даже здесь могу слышать их пение. Изменения происходят; просто лично ты этого не замечаешь. Возможно, тебе придется еще что-то сделать, прежде чем ты сама увидишь результаты.
Я была слишком подавлена, чтобы что-то ответить. Видя мое состояние, Барнабас коротко кивнул, повернулся и последовал за Накитой, чтобы привести ее обратно.
— Накита! — позвал он, и я уставилась на него, потянувшись к своему амулету. Думаю, эта была самая длинная речь, которую Барнабас когда-либо мне говорил, и от этого на душе кошки скребли еще сильнее.
— Я такая дура, — прошептала я Грейс.
— Но ты — наша дура, — звонко ответила ангел, и я вздрогнула.
— А как ты думаешь, что я должна сделать? — спросила я, двинувшись в сторону своих жнецов.
— В первую очередь, тебе надо вернуть ход времени, — предложила Грейс, — чтобы Рон не смог пронюхать, чем вы тут занимаетесь.
— Угу, хорошо. Вернуть ход времени. А как это делать?
— А дальше, думаю тебе нужно вернуться домой и показаться своему папе, прежде чем он поймет, что его часы отстают на пару часов, — добавила ангел. — Он думает, что сейчас… где-то 21–30. Ну как здесь.
— Ух ты, спасибо, Грейс!
Я как будто увидела лучик света в темном туннеле, и к списку Грейс я еще мысленно добавила третий пункт — поговорить с Накитой. Она выглядела очень понурой, шагая рядом с Барнабасом, который что-то ей говорил.
— Ну, и бывший ангел-хранитель навсегда им останется, — с улыбкой проговорила Грейс, если конечно сияющий шар света мог улыбаться. — И потом, нужно же как-то разгрести тот беспорядок, что вы там накуролесили с Тамми. Серафимы уже в курсе. Когда ты научилась менять чью-то ауру?
— Прямо перед тем, как научилась останавливать время, — ответила я, размышляя, что все однозначно не правильно, раз даже мои новые навыки приводят к новым проблемам серафимами. Снова.
_ Отлично, — заметила Грейс. — Еще немного тренировок и ты сможешь также останавливать своих жнецов.
Я кивнула, представляя мысленно полотно времени. Оно было намного ярче обычного, так что даже в висках застучало. Расслабься, внушала я себе, и картинка стала менее сияющей. Через мгновение мир ожил, и вокруг снова забурлила яркая жизнь, полная движения и шума.
— Молодец! — похвалила Грейс, фары проезжающих мимо автомобилей освещал шарик света, а из полицейского участка послышались крики. — А теперь пора отсюда делать ноги.
Я побежала вслед за Барнабасом и Накитой, довольная что мир вокруг такой же яркий и живой, но червячок сомнения не отпускал меня. Да, я нашла тело, но, похоже никто особенно не был этому рад.
И как мне теперь жить, зная, что то, чего я желаю всем сердцем, будет тем, что заставит меня отказаться от того, что я так люблю?
Глава 7
Уже почти слишком стемнело, чтобы можно было увидеть, как Барнабас сложил крылья и мягко опустил меня на крышу моего дома; грозивший хлынуть дождь делал сумерки мрачнее, чем обычно. Чернота, укутывающая, словно одеяло, душила. Похоже, она просочилась из окна моей погруженной во тьму спальни, чтобы заполнить весь мир и превратить в одно большое ничего. Типа того, что я чувствовала внутри.
Мои волосы взлетели вверх, когда Барнабас убрал крылья, и я потянулась пригладить их, уловив отблеск его крыльев до того, как они исчезли. Он стоял рядом со мной опустив голову, ожидая, не захочу ли я заговорить.
Это был очень молчаливый полет — я думала о Наките, а он — кто-его-знает. Оставить ее, рыскающую по кладбищу в ожидании меня, было трудно и я думала, что возможно, предам ее, когда получу свое тело назад. Демус рыщет где-то по эту сторону небес, но пока он продолжает искать неверный резонанс у меня есть время перегруппироваться. Я собиралась потратить как минимум пять минут убеждая моего отца, что ничего не происходило и я оставалась в своей постели.
Вот опять это слово. Ничего. Ничего — это именно то, что я чувствовала. Пустоту внутри. После обретения вновь своего тела, пусть на мгновение, я вспомнила, что такое видеть, чувствовать… по-настоящему быть частью бытия. Сейчас же оболочка, которую давал мне мой амулет, не шла ни в какое сравнение с тем ощущением.