Я увидела встревоженный взгляд между Накитой и Барнабасом. — Ты не видишь ее? — спросил Барнабас, и я снова смутилась. Блин, я начинал скучать по себе мертвой.
— Я никогда не видела ее достаточно хорошо. Здесь темно, — пробормотала я, понимая, что это была только поверхность айсберга. Сначала я не смогла связаться с Накитой и Барнабасом, а теперь я не могла увидеть Грейс. Моя отговорка не помогла, и Накита все еще смотрела на Барнабаса, как будто я была чем-то сломанным.
Мой желудок заурчал, и я подалась к ближайшему надгробному камню, чтобы сесть. — Хорошо, думаю серафимы в бешенстве, — наконец выдавила я.
— И это преуменьшение, — прямо сказал Демус, подбрасывая свой амулет.
— Они послали тебя скосить ее, — повернулась я к нему.
— Как только я найду ее, — ответил Демус, снова манипулируя своим черным амулетом, как мячиком.
Барнабас резко потянулся, и темный камень упал ему в руку. Демус опешил. — Я не позволю тебе убить ее, — процедил сквозь зубы Барнабас. — Она могла бы сама спасти свою душу, зажечь в ней огонь жизни.
— Они никогда этого не делают! — крикнул Демус, делая выпад. Барнабас отступил, выворачиваясь, и резким движением срезал амулет мечом, появившимся в ту же секунду в его руке. Джош схватил меня за локоть, и я соскользнула с камня, используя его как барьер между нами и жнецами.
Демус поймал равновесие, его лицо скривилось в уродливой гримасе. — Я убью ее, — прорычал он. — Я спасу ее душу от таких мясников, как ты, которые нарушают волю серафимов. Выбор — ничто по сравнению с судьбой. Ничто! Или ты думаешь, что вы сможете изменить это? Нет, вы не сможете! Верни мне мой амулет!
Мо глаза расширились, и я схватилась за камень, за которым я стояла, Джош был рядом со мной. Барнабас забрал амулет, чтобы Демус не смог убить Тамми, но это не то, чего я хотела, я не хотела именно так менять вещи, и я кивнула Барнабасу в направлении Демуса.
Губы Барнабаса неодобрительно сжались, и он кинул амулет обратно сердитому ангелу. — Но мы изменили судьбу, темный жнец, — процедил Барнабас, когда Демус поймал его. — Серафимы просто не хотят, чтобы ты знал об этом.
— Если серафимы не говорят мне, тогда мне не нужно этого знать, — кинул Демус, прижимая свой амулет к груди, защищая его. — Как только я найду ее, я заберу ее душу, чтобы спасти ее, — продолжил он, затем повернулся к Наките. — Почему ты слушаешь это? Ты собираешься стать мрачной, Накита?
Накита напряглась, ее черты потерялись в темноте, когда она скрестила руки на груди. Накита не собиралась, но я понимала, почему он спросил.
— Ты не можешь найти ее, потому что я изменила резонанс ее ауры, — сказала я, мои босые ноги стали мокрыми в траве, когда я вышла из-за камня и пошла к нему. — И ты не убьешь Тамми. Ты, темный жнец, поможешь мне найти ее, а потом мы не скосим ее. Мы поговорим с ней и покажем ей другой выбор, и это побудит ее душу к жизни, пока она окончательно не умерла. Вот как мы это сделаем. Барнабас когда-то кое-кого спас. И мы вместе спасли еще одного в прошлом месяце. Это можно сделать.
— Жизнь скоротечна. Душами нельзя рисковать, — возразил Демус, отступив.
— Если ее душа потеряна, тогда мы спасем ее, но не ценой ее жизни! — сказала я, затем понизила голос до того, как кто-то не вызвал полицию, услышав голоса на кладбище. — Я темный хранитель, — продолжила я, продвигаясь вперед и оттесняя его, пока его спина не уперлась в надгробную плиту. — Я выжила, когда мой предшественник убил меня. Я выжила, когда черные крылья съедали меня изнутри живьем. Я собираюсь это все изменить, — мое сердце колотилось, — и ты поможешь мне. Ты понял?
Он не сказал «да». Но он и не сказал «нет».
— Так кто я? — настаивала я.
— Ты — темный хранитель, — пробормотал он, его выражение лица перешло от вызывающего к угрюмому покорению. — Накита, это глупо. Ты разве ей не сказала, что вы не можете изменить судьбу?
— Конечно, я говорила. — Накита, делавшая стойку на руках на одном из надгробий, повернулась на руках к нам. Крутнувшись в воздухе, она приземлилась возле нас в боевой позе. — И потом она доказала, что я ошибалась. Мы спасли Эйса.
— Барнабас… — Демус почти заскулил.
Ангел криво улыбнулся, все еще опираясь на свой меч. — Просто иди с ней, — посоветовал он. — Но если ты попробуешь скосить Тэмми, я остановлю тебя.
Демус вызывающе скрестил руки на груди. — Почему бы просто не позволить Рону прикрепить к ней ангела-хранителя и покончить с этим? — сказал он воинственно. — Если вы хотите спасти чью-то жизнь, то вы именно так это делаете.
— Потому что мы не просто пытаемся спасти ее жизнь, мы пытаемся спасти и ее душу, и ее жизнь, — сказала я, не зная, как объяснить это ему. Речь шла о свободной воле выбора, и ангелы просто не понимали этого. Как сказал когда-то Барнабас: небо было черно-белым, но земля была разноцветной.
Опустившись на землю, Демус сел скрестив ноги. — Сладкие пальцы ног серафимов, я не понимаю.
Голова ангела качалась из стороны в сторону от смятения. Джош осторожно сел на сломанный камень. — Исчерпывающе, но немного жестко, — прошептал он мне, и я улыбнулась.
Барнабас убрал меч, явно расслабляясь, когда Демус успокоился. — Итак, как мы с ней поговорим? — спросил он, затем добавил, — без ее вызова полицейских на тебя. Я имею в виду, она думает, что ты начала пожар, не так ли? Ты хочешь, чтобы я вычистил ее память?
— Нет, — быстро сказала я, опустив голову, когда я начала вышагивать по мокрой траве. — Вот почему меченные не меняются. Вы забираете их память, и им нечего менять. — Я остановилась и подняла голову. — Все оставляют память Тамми в покое. Понятно?
Демус застонал и откинулся назад, сидя на скрещенных ногах. — Это самая странная косьба, на которой я когда-либо был.
Я не могла сдержать улыбку. — Все потому, что это не косьба, а спасение.
Демус откинул голову назад к звездам и застонал. — Это не сработает.
Мой желудок опять заурчал, и я повернулся к пустой улице. — Я уверена, что Тэмми будет рада, что мы пытаемся. — И он ошибся. Это сработает. Должно сработать.
— Никогда не срабо-о-о-о-отает, — пропел Демус, и Накита запустила в него камнем.
— Заткнись! — рявкнула она, когда Демус нагнулся, и камень врезался в плиту позади него. — Она темный хранитель, и ты будешь ее слушаться!
— Все в порядке, Накита, — успокоила я ее, чувствуя, как внезапная волна адреналина прогоняет мою усталость. — Он говорит так, как вы все привыкли. Он поймет.
Барнабас провел рукой по своим кудрям, глядя на мои босые ноги. — Только есть одна проблема, — сказал он, глядя обеспокоенно на Накиту.
— И какая? — спросила я, думая, что это, скорее всего, не мое отсутствие обуви.
— Твой амулет, — сказал он, обводя взглядом всех и возвращаясь ко мне. — Я не думаю, что он работает.
— Что ты имеешь в виду? — округлила я глаза, сжимая свой амулет в руке, как будто он мог куда-то исчезнуть.
Барнабас пожал плечами. — Я имею в виду, что Грейс говорила с тобой последние пять минут, и ты не слышала ни слова из того, что она сказала.
Глава 9
— Нет! — воскликнула я, сжимая крепче свой амулет. Джош выпрямился и наморщил лоб. — Я слышала ее раньше! — Однако, как-то странно, я ее совсем не видела. — И я еще могу видеть линии времени! — добавила я, погружаясь в свое сознание.
Паника вдруг обожгла меня, и я уставилась на Барнабаса. Все, что я могла видеть в своем сознании — это было туманное свечение, как отпечаток, который яркий свет оставляет на сетчатке. — Их почти нет! — вскрикнула я. — Меня отрезали. Серафимы отрезали меня. Неудивительно, что я не могла дотянуться до вас. Попытайся поговорить со мной на ментальном уровне, как раньше, Барнабас. Поговори со мной!
Барнабас посмотрел на меня с болью. — Я пробовал. Пробовал. Мэдисон, я не думаю, что тебя отрезали.
— Тогда, наверное, моя аура сменила резонанс, — пробормотала я. Джош поднялся и подошел ко мне, но я была в бешенстве, и я не позволил ему прикоснуться к себе, когда он попытался положить руку мне на плечо.
— Мы можем видеть линии времени и можем компенсировать твою, надеюсь, временную неспособность, — сказала Накита. Она стояла рядом с Барнабасом. Я думаю, это был первый раз, когда они объединились для общего дела.
Демус плюхнулся на траву и уставился на звезды, совершенно не обращая внимания на меня. — Как светлый жнец и темный хранитель могут услышать друг друга через разум? — усмехнулся он.
— Они могут, — воинственно бросил Джош.
— И я не светлый, — добавил Барнабас, его гневный тон шокировал меня. Я уставилась на него, и его взгляд потупился, как будто ему было стыдно. — Уже нет.
Мои губы растянулись, заставив мой страх отступить. Он это признал. Барнабас отпустил из себя последние сомнения. Его глаза были на моем амулете, и я убрала с него руки, позволяя ему свободно болтаться. — Если они меня не отрезали, то я сломала его, когда я вернула свое тело, — сказал я. — Черт возьми, как думаешь, сколько времени займет его исправить?
Накита махала рукой перед лицом, отходя назад. — Скажу! — раздраженно кинула она, вероятно, Грейс так как я не думаю, что у Накиты вдруг начался психический припадок. — Просто заткнись, хорошо? — Выдохнув, она повернулась ко мне. — Грейс говорит, что твой амулет в порядке.
Я посмотрел на Джоша, почти жалея о том, что я вернула себе свое тело, и он опустил глаза. Это не его вина. Я сама сделала выбор. — Тогда меня точно отрезали… — начала я.
— Нет, — оборвала меня Накита. — Мэдисон, послушай, они не отрезали тебя, и ты не сломала его, вернув свое тело. Но ты сейчас живая, и это проблема.
Мои истерически мечущиеся мысли замедлились. — Почему это проблема? — осторожно спросила я.
Барнабас кивнул головой. — Помнишь, когда ты впервые заглянула в будущее Эйса, и это оказалось слишком тяжело для тебя? — сказал он, и я взяла руку Джоша и сжала ее, вспоминая о звездах, на столько прекрасных, что они почти сломали меня тогда. — Ты была мертва, — продолжил он, — и чтобы безболезненно обращаться к божественному, Рону пришлось настроить твой амулет под тебя тогдашнюю, приглушить. Тогда для тебя все смягчилось, но теперь, когда ты жива, твоя связь стала слабой.