«Караул! – пронеслось в Наташиной голове.– Кажется, я становлюсь бунтовщицей… Кому в классе скажу – не поверят».
– Ах, так! – заквакала Жаба.– Ну, держись! Немедленно отправляюсь писать рапорт. Ты травмируешь мозги воспитанников и воспитателей.
«Было бы что травмировать!» – мысленно вздохнула Наташа, а вслух заставила себя извиниться.
– Ладно,– смягчилась Жаба.– Я тебя прощаю. Будем друзьями.– После чего самым что ни на есть дружеским тоном, попросила: – Посиди, пожалуйста, с детьми, пока я напишу на тебя рапорт.
– Странные у вас представления о дружбе,– прошептала Наташа, без сил падая на низенький, детский стульчик.
– Ты – герой! – оживился Гуф, как только Жаба вышла.– Ты ее напугала! Ты – герой! – тут Гуф вспомнил, что и сам он тоже ничего, принялся хулиганить и с криком «Сказку! Сказку!» бросился расстегивать молнии на соседних кроватках.
– Ах, сказку тебе! – мстительно сощурилась Наташа.– Ну ладно… Слушай. Жила была девочка. Никого не трогала, со всеми ладила. В школе была отличницей, всему классу, как староста, помогала. А потом, всего из-за одной глупой ошибки, ее затянуло в большие неприятности… Сначала в один плен, потом в другой. В том, другом, ее отправили работать в приют к маленьким детям. Целый день девочка бегала вокруг них: кормила, помогала одеться, следила, чтобы не поубивались… А старшая нянечка ходила за ней по пятам и все время командовала!
– Ух ты! – прошептал Гуф.
Затаив дыхание, ребятишки не сводили глаз с рассказчицы:
– Вот это жизнь!
– А ребятишки эти были совсем бесчувственные! – продолжала Наташа.– Не отпускали девочку домой, прятали ее корзину… Но вот однажды терпение девочки лопнуло. В тот день дети как закричат ей: «Сказку! Сказку!», а она… Она развернулась, да как гаркнет: «Отстаньте от меня, а то…» – тут Наташа попыталась придумать какую-нибудь угрозу пострашнее и, вспомнив любимый фильм «Джентльмены удачи», смешно подражая артисту Леонову, зарычала: – Пасть порву, моргалы выколю!
Детишки радостно заверещали. Гуф счастливо улыбаясь, потребовал продолжения.
– Ну? – нетерпеливо спросил он.
– Ну и порвала… И выколола… – невозмутимо ответила Наташа.
Марсианята, воодушивившись реакцией Гуфа, дружно засмеялись и принялись, повизгивая, кататься по полу.
– Класс! Здоровская сказка!!! Ты – герой! – верещали они. А Гуф горящими глазами смотрел на Наташу и требовал новых рассказов.
«До чего же сложно работать с глупцами! – сердилась Наташа.– Мало того, что безобразничают, так еще и никаких намеков не понимают!»
К счастью, вернулась Жаба. Чрезвычайно довольная написанной жалобой и улыбающаяся. С растянутым в улыбке ртом Жаба становилась похожа на Масяню из земного мультфильма и казалась Наташе симпатичной.
– Можешь идти. Я тебя отпускаю,– проквакала старшая нянечка, и Наташа заторопилась домой.
По дороге она, как всегда, прокручивала в голове события дня и обдумывала их. «Вообще-то это очень плохо, что я понравилась этим детям – не отстанут никогда. Но с другой стороны – хорошо. Вон сколько новой информации узнала… Интересно, почему ребята со мной так откровенничают?» – думала Наташа.
Между тем, ничего удивительного в откровенности марсианят не было. Они попросту очень привязались к новой нянечке и доверяли ей. Еще бы! Кто еще обучил бы их играть в «Чепуху»? Кто еще рассказал бы столько увлекательных историй о странных поселениях на Земле? Рассказы о городах под открытым небом вызывали у подземных жителей живейший интерес. Взамен дети с энтузиазмом делились с Наташей историями из собственной жизни. Правда, понять что-то из их речей было довольно сложно, и наушник автопереводчика частенько повторял странную фразу: «Непереводимая игра слов». Но Наташа, как настоящая староста, занималась когда-то математикой с неуспевающими одноклассниками и глупенькими подружками Ксени Марченко, поэтому умела найти логику в любом, даже самом бессвязном мямлении.
Сегодня, например, Наташа выяснила для себя окончательно вопрос рас и возрастов на Марсе:
– У нас живет много-премного разных рас,– гордо рассказала днем Гага – зеленокожая девочка с большими черными глазами.– Нормальная и все остальные…
– Нормальная – это как мы с тобой,– тут же вмешался в разговор белокожий Гуф.– А остальные – зеленые, как она.
Гага с Гуфом тут же подрались. Разнимая катающихся клубком представителей разных рас, Наташа читала нотации о всеобщей дружбе, а сама анализировала услышанное.
– То есть у вас бывают зеленокожие и белокожие жители? – спрашивала она, изо всех сил разводя руки, которыми держала драчунов за воротники.– Ох, ну когда вы успеваете меняться! – вскрикивала она, испуганно разжимая руки: в рубашках уже барахтались совершенно другие дети.
Отчего-то на всех марсианят надевали очень большую одежду. Ребята с легкостью выскальзывали из своих рубах и забираясь в чужие.
– Только две расы? – переспрашивала Наташа, отыскав глазами рыжего Гуфа. – Так?
– Нет, не так! – сидя на люстре, отвечал мальчик.
Люстры во всех детских помещениях торчали прямо из пола, а гасить свет нужно было, накидывая на них плотное покрывало. Электричество здесь совсем не экономили. Как Наташа уже поняла, оно вырабатывалось беготней ребятни, а уж этого добра (и ребятни, и ее беготни) здесь было навалом. От этого детям тут разрешалось практически все, а правило поведения существовало лишь одно: бесись, бегай, прыгай, как можно больше – вырабатывай больше энергии.
Гуф, ничуть не стесняясь, усердно ковырялся в носу и разговаривал с нянечкой:
– Нет, не так! Еще бывают серокожие. Но их очень мало, они живут в замке прента, и мы никогда их не видели.
– Всего три расы? – старалась разобраться Наташа.– А отчего же ты, Гага, говорила, что их много-премного. Разве три – это много…
– Конечно,– простодушно хихикала Гага, уже восседая на шее рыжего мальчика.
Дети тут были очень отходчивы и успевали мириться еще прежде, чем обычные нянечки замечали ссору.
– Ведь три – больше одного… Ну, я так думаю… Наверное, во много-много раз…
И тут выяснилось, что несчастные дети не знают даже азов математики. Они кое-как умели читать и писать – это все. Ну не странно ли для детей, которые хоть и выглядят на пять лет, но на самом деле живут в приюте уже по несколько десятилетий?! Расспрашивая и пытаясь рассортировать полученную юинформацию, Наташа поняла, что марсиане развиваются весьма странным образом. Рождаются обычными младенцами, потом проходят специальную комиссию, которая разрешает им принять облик, соответствующий пятилетнему земному ребенку. Выходило, будто марсиане не растут, а мгновенно переносятся в новое состояние тела.
Не успев довспоминать весь день до конца, Наташа подошла к дому. В норе, называемой домом, Наташка, как обычно, первым делом выпивала из глиняной миски безвкусную, но питательную жидкость, которой кормили работников. Жидкость эту разносили по домам специальные учетчики, всегда следящие за тем, чтобы порция не оказалась слишком большой. Поев, Наташа всегда чувствовала, что сильно устала за целый день беготни и залазила на свою полку. Там она куталась в колючий плед и принималась рассказывать Маринке обо всем узнанном за день. Так было и в этот день.
Объяснив про расы, Наташа переключилась на загадочный способ взросления марсиан.
– Представляешь, они уйму лет могут провести в одном и том же детском теле! – говорила Наташа.
– Отличная экономия на одежде! – восхитилась Маринка.
Заинтересовавшись, она тут же перелезла к Наташке на верхнюю полку, чтобы было лучше слышно и потребовала:
– Рассказывай поподробнее!
Наташа не сопротивлялась. Несмотря на усталость, ей всегда было приятно пообщаться с подругой.
– Итак, разместившихся в пятилетних тельцах детей отдают в руки нянечек. Непростая работа у нянечек и воспитательниц: с одной стороны, нельзя допустить казни ребенка (то есть нужно ежегодно понемногу накачивать его знаниями), а с другой – надо как можно дольше задержать воспитанника в детском состоянии.
– Ничего не понимаю! – охнула Маринка.– К чему такие противоречия? Это как я, когда ем борщ: с одной стороны, если оставить капусту в тарелке – не получишь добавки, а с другой – обожаю борщ, но терпеть не могу капусту… Точнее, раньше терпеть не могла. Сейчас я, как заяц, сожрала бы целый кочан. Даже если вареный…
Из-за ужасного питания (на Марсе кормили сытно, но не вкусно) Маринка в последнее время все новое постигала через сравнения с ощущениями собственного желудка.
– Не говори о еде, договорились же! – строго перебила Наташа, возвращаясь к рассказу.– Ты же помнишь, что, по законам Тетти, существо, не набравшее за один обычный год одного интеллектуального – должно быть казнено. Поэтому детей приходится понемногу обучать. Но не слишком быстро, потому что только в детском состоянии (до определенного интеллектуального возраста) марсиане своими прыганьями вырабатывают энергию, необходимую для жизни всей планеты.
– Это же как в мульте «Корпорация Монстров»! – воскликнула догадливая Маринка.
– Да,– согласилась Наташа,– народный марсианский сюжет. Я так скоро буду думать, что ничего родного на нашей планете нет.
Еще утром Наташа узнала, что после достижения самого высокого для детского состояния интеллектуального возраста маленький марсианин снова проходит комиссию. Там ему присуждают право стать тинейджером. То есть переселяют в новое тело, и он становится похож на 11–12-летнего землянина. В таком состоянии марсиане живут столетиями. Самых талантливых тинейджеров отдают на обучение во всемарсианскую школу воинов, остальных – отправляют на городские работы.
Чтобы получить тело взрослого человека, марсианину нужно стать очень-очень-очень старым в смысле интеллектуального возраста. При этом выбранный в тинейджерском состоянии путь не меняется. Если ты был воином – воином и будь. Нет – работай в городе.
– Все эти странности – преступление против природы! – гневно окончила свой рассказ Наташа.